Если бы не ты… - Лилия Фандеева

двести и оказались в небольшом уютном зале. Сев за ближайший столик, Милана спросила:

– Вы будете чай или кофе?

– Зелёный чай, – ответила незнакомка.

Сделав заказ, Милана вопросительно посмотрела на девушку.

– У Вас что-то случилось? Вы очень волнуетесь и это написано на Вашем лице, – сказала Милана.

– Да, я очень волнуюсь, – ответила она. – Серёжа сам должен был поговорить с Вами, но всё время откладывает. А я Вам его просто так не отдам. Я буду бороться.

– Серёжа, я так понимаю, это Сергей Затонский?

– Да. Я жду от него ребенка. Вот, смотрите, – она протянула Милане снимок УЗИ. – У нас будет девочка, дочка.

Милана взяла в руки снимок не потому, что что-то понимала, а чтобы прийти в себя и выиграть время.

– Как Вас зовут? – спросила Милана.

– Маша. Мария Дроздова.

– Держите Мария Дроздова первую фотографию Вашего малыша. Воевать я с Вами не буду и сдамся без боя. Передайте Сергею Ильичу, что он свободен. Волноваться вам вредно. У Вас ко мне есть ещё вопросы?

– Нет.

– Всего доброго и будьте счастливы. Прощайте, – сказала Милана, положила под нетронутую чашку кофе купюру и пошла к выходу.

Она вышла из кофейни и пошла не в сторону своего дома, а в противоположную. На душе было так скверно, а в голове всего один вопрос: «За что?» Минут через десять «ходьбы в никуда», ей на глаза попался бар. Сев за стойку она заказала коньяк и сигареты. Заказ повторялся трижды, но напиток не брал, а от сигарет уже тошнило. Милана понимала, что её затея провальная, бессмысленна и попросила заказать ей такси. Открыв входную дверь своим ключом, она вошла в квартиру. Сергей был дома.

– Ты где была так долго? – спросил он. – Ты пьяна? Что у тебя случилось?

– У меня ничего, а вот у Марии Дроздовой, при твоей непосредственной помощи, случилась беременность. Тебя это не удивляет? А вот меня очень огорчает, – говорила она, проходя в кухню. – Какой же надо быть идиоткой, чтобы не почувствовать, что ты нужна мужчине только для удобства. Для флирта и всего остального у него есть свои определенные параметры, вид и стиль.

– Что ты несёшь, Лана? Какое удобство, какие параметры?

– Заткнись! – крикнула она, бросая на пол, подвернувшуюся под руку кофейную чашку, не успевшую побывать в мойке. На пол была «сметена» и небольшая сахарница, и салфетница. – Мы живём с тобой десять месяцев, а это уже четвёртый эпизод «невинного донжуанства». С меня довольно! – сказала она, переступая через осколки и сахар. – Собери вещи и исчезни из моей жизни.

Она пробыла в ванне минут сорок, а выйдя и войдя в кухню, не заметила ни осколков, ни сахара, но за столом сидел Сергей.

– Поговорим спокойно? – спросил он, включая кофемашину.

– Говори, я слушаю, – равнодушно ответила Милана.

– Я не уверен, что между мной и этой Машей что-то было вообще. Возможно, её беременность просто выдумка. Возможно, она хочет таким образом остаться в городе.

– Ты себя слышишь? – спросила Милана.

– И слышу, и вижу. Она предстала пред тобой скромной и взволнованной. Всё это видимость. Она не так проста, как кажется. Соседка моей сестры выдавала дочь замуж. Эта Маша была среди подруг невесты. Я похож на сексуально озабоченного мужика, который вспомнил молодость и переспал на сеновале с девицей, на которой пробу ставить негде?

– Ты можешь доказать обратное? – спросила Милана с улыбкой.

– А тебе хочется поверить в сказку? – спросил Сергей.

– Скорее в романтику. Ночь, сеновал и молодая особа пусть и с пробой, – говорила Милана, не глядя на Затонского.

– Лана, какая романтика в конце марта на сеновале? Ты думаешь и говоришь мне всё это серьёзно? А если меня просто оговаривают?

– А у меня есть повод для шуток? Лично мне не смешно. Вот,

что ты намерен делать? – спросила она, глядя на Сергея.

– Ничего. Решила, пусть рожает. Я сделаю тест, а ты делаешь ошибку, поверив этой девице.

– А вот это уже смешно. Почему ты этого не сделал раньше? Ты надеешься, что я буду жить как прежде с тобой и ждать подтверждения или опровержения факта отцовства? Переезжай в свою квартиру и живи с кем хочешь и как хочешь, – говорила Милана, глядя на Затонского и понимая, что он не чувствует за собой вины. – Всё, Сергей, на сегодня тема морали и доверия исчерпана. Об этом можно говорить много и долго, но я не вижу смысла в дальнейшей беседе.

– Ты устала меня содержать или нашла повод избавиться от меня таким образом? – спросил он с обидой.

– Глупее вопроса я от тебя не слышала, а повод ты дал мне на пару с Марией Дроздовой. Мне сама мысль о том, что ты был с другой не просто неприятна, она омерзительна. Людмила Петровна, Сара, Вика, Мария – это те, о которых я знаю. А скольких я не знаю? – говорила с горечью Милана. – Говорят: «Нет дыма без огня». Если бы ты не давал повода этой Маше поступить так, как она хочет, тебе не пришлось переживать эти неприятные моменты. Уходи, и давай обойдёмся без взаимных претензий.

Через день Милану встретил Илья Затонский.

– Лана, почему отец переехал в свою квартиру? – спросил он.

– Тебе правду сказать или соврать? Тебе, друг мой Илья, скоро шестнадцать. Ты мог бы простить человека, который предлагает тебе чай, предварительно плюнув в стакан? Молчишь? Твой отец для тебя лучший и я не стану с тобой спорить. Зачем мне жить с человеком, который время от времени лжёт. Терпеть его, только для того, чтобы не быть одной, я не буду. Извини.

Глава 7

Проведя ночь без сна, Милана пришла на работу вовремя. Она прошла сразу в кабинет Тихомирова. Оба отца были на месте.

– Дайте мне отпуск на две недели, – попросила она, после приветствия. – Я согласна с любого числа и на любых условиях.

– Где и что горит? – задал вопрос Тихонов. – Можно, дочь, без конкретики.

– Душа болит, а сердце плачет, – сказала дочь, строкой из песни. – Подробностей не будет, а если коротко – я рассталась с Затонским.

– Он мне никогда не нравился, – хмуро сказал Тихомиров. – Он чем-то напоминает меня в молодости, а я, как знаешь, паинькой не был. Можешь идти с понедельника. На кого тендер оставишь?

– Не сыпьте мне соль на рану. Не знаю, еще не решила. Может, я за выходные передумаю куда-либо ехать, – ответила Милана. – Я что-нибудь придумаю.

– А я передумаю тебя отпускать. Детский сад какой-то. Было бы о ком жалеть и посыпать голову пеплом, – усмехнулся отец