Сиблинги - Лариса Андреевна Романовская

нужна девочка. Людочку на такое дело брать пока нельзя, она маленькая, никто её не примет всерьёз. А Долька вылетов боится. Максимум, на что она сейчас способна, – попугайчиков покормить. Так и то будет психовать. Так что пусть и дальше сидит дома, их ждёт… Когда тебя ждут, точно знаешь, что вернёшься.

А Ира справится! Железно!

Тут ведь очень простая задача. Надо подбежать к полицейскому и сказать несколько слов… Ерунда. Но всё равно страшно. Наверное, потому, что никто не работал с такими крупными случаями.

Значит, они будут первыми. Только и всего.

– Ирка, ты идёшь? – кричит Юра из коридора.

Он стоит с той книжкой, которую взял с учительского стола. Расстаться не может, как всегда. Подержит, подержит и сунет её машинально в рюкзак. А Ира сунет в карман найденную на полу блестящую заколку – будет сувенир для Людочки.

– Ир! Не спи, замёрзнешь!

Она действительно спит на ходу. В коридоре очень душно, тут здорово топят, в этой школе. Получается спёртый воздух с кучей запахов: пот, столовская еда, мокрая тряпка, пыль, мел, хлорка, земля из цветочных горшков. Ещё Ире кажется, что в школьном коридоре всегда пахнет слезами.

– Ир-ирка!

– Ирка! Ты идёшь?

Это Сашка и Серый. Они уже по лестнице вниз спускаются. А Юра стоит на площадке, заложив книгу пальцем. На лестнице тоже видно закат, у Юры лицо солнечное и хмурое.

На школьном крыльце холодно. Здесь настоящий март, высокое звонкое небо, месяц и остатки заката. И воздух такой свежий, будто его постирали.

Фонари уже зажглись. На них тревожно смотреть. Ещё два часа в запасе, но всё равно сиблинги боятся опоздать. Поэтому сбегают с крыльца, торопятся по расчищенной дорожке. С такой скоростью люди обычно в школу бегут. А они – из школы. Навстречу чужому будущему и трагедии, которой может не быть. Не должно быть.

Когда в институте рассказали про это ЧП, никто сперва не поверил. Это было слишком дико – из-за количества жертв и стечения обстоятельств. В торговом центре началось задымление, очень сильное, и люди пытались спастись. Но пожарные выходы были заперты, а на единственном открытом началась огромная давка. Вечер, народу было много. Кто-то задохнулся, но многих просто затоптали.

Вениамин Аркадьевич показал им хронику, чтобы легче было ориентироваться на месте. На середине плёнки Ире сказали: «Выйди из мастерской». Она спросила: «Почему?» – «Ты девочка».

Сашка и Серый потом весь вечер молчали, а Юра читал как заведённый. Одну книжку закончил и сразу схватился за другую. Это чтобы не было времени для чужих страшных воспоминаний. Этот приём все знают, но он не на всех работает, на близнецов так действуют не книги, а задачи. Работа мозгами.

…Они бегут по ледяным мартовским тротуарам. Несутся так, будто от скорости сейчас зависит чья-то жизнь.

– Ирка!

– Юр, не отставай!

– Сашка! Серый! Налево сворачивай!

– Т-тут к-куда?

– Тут на автобусе три остановки.

– Да ну! Давайте так?

– Д-да!

Если бы тут была Долька, она бы сказала: «Бежим наперегонки со смертью». Но им просто хочется попасть в торговый центр пораньше. Хотя в запасе куча времени. Пожар начался в семь сорок пять, сейчас всего шесть. Но надо ещё купить сим-карточки, обменяться номерами. Потом все разбредутся по интересам. Юрка в книжный, Ира за косметикой и в магазин игрушек, Сашка и Серый пойдут к игровым автоматам. Потом они все встретятся на фудкорте. А в семь пятнадцать начнут работу. Задача: сделать так, чтобы люди не пострадали, чтобы давки не было. И пожара, по возможности, тоже. Но это – как получится.

Семьдесят шесть человек.

2

У торгового центра небо уже тёмное. Светятся рекламные щиты, прожекторы и фонари. На парковку машины заезжают, а сбоку от главного входа мигают аттракционы. Там играет музыка, пищат световые мишени в тире, кружит карусель – яркая, как в американских фильмах. И музыка у неё тоже американская. Такая радостная и звонкая, как в начале ужастика.

Ира не может разобрать ни одного слова, но все равно подпевает. И на неё сразу начинают оборачиваться. Ира даже злится. Она же не виновата, что у неё такой голос. Дурацкий. «Хрустальный», «ангельский», «неземной».

На планетке Ира оказалась как раз из-за голоса. Она сперва не понимала, почему, с точки зрения Павла Павловича и Вениамина Аркадьевича, её жизнь «не сложилась». Вообще-то она стала кем хотела: учёным, биологом. Всю жизнь изучала то, что ей было интересно. Но, оказывается, ей нужно было стать актрисой или певицей – заниматься тем, для чего у неё «есть все данные». Но вот какой смысл делать профессией то, что без всякой профессии постоянно делаешь? Ира просто так и в реальной жизни пела, и в этой поёт – под настроение, для самой себя.

И сейчас она тоже запела, без слов. Про то, что карусель кружится, лампочки мигают, сказочные звери поднимаются и опускаются. Жираф, дракон, кот, зайцы, микки-маусы какие-то, лебеди.

Близнецы смотрят на весь этот скачущий зоопарк. Что с ним не так?

– Тут нет ни одной лошади. Заметила? – говорит Юра.

– А сколько их должно быть?

– Четыре коня! Белый, рыжий, вороной и бледный!

Ирка смеётся.

– Юр, тебе не кажется, что на карусели таблички не хватает?

– «Билет в один конец?»

– «Добро пожаловать в ад».

Юра пожимает плечами и смотрит на карусель. Слон, жираф, единорог. Львы ещё, два льва с золочёными гривами. Ира больше не поёт.

Музыка стихла, карусель остановилась. Контролёр скинул цепочку с ограды, родители проходят внутрь, снимают своих мелких всадников с сёдел, вытаскивают из карет. Ира отворачивается.

У детей – яркая, приметная одежда. Шапка с заячьими ушами, курточка с узором из светофоров, комбинезон, к которому пришит хвост, как у кота… Ира помнит детей в этой одежде. И это она ещё не досмотрела ту хронику до конца.

Близнецы и Юрка досмотрели.

Они уходят от карусели молча. Впереди Сашка с Серым, потом Ира с Юркой.

Ира опять поёт. Тихонько, для самой себя.

– …Тебя там встретит огнегривый лев…

Под ногами скрипит смесь соли и песка. Влажный ветер пахнет жареным картофелем. До пожара полтора часа.

На входе в торговый центр крутятся стеклянные двери. Ещё одна карусель. Когда начнётся паника, двери выломают. Но перед этим покалечатся многие. То есть не покалечатся, нет, сиблинги сейчас всё исправят…

Первыми внутрь стеклянной вертушки входят близнецы. С вертушкой пока всё нормально, цела, работает исправно. Она сейчас дверь, не ловушка.

Прежде чем шагнуть в пустой сектор, Ира вдруг оборачивается, как на сигнал, который не слышит никто, кроме неё. Нет, никого там нет. Всё в порядке. Мирный пейзаж.

Парковка, аттракционы, высокие корпуса нового квартала – оттуда куча народа снимала происходящее на телефоны.

Сиблинги смотрели эти записи, когда учились пользоваться интернет-поиском. Снаружи пожар был совсем не таким адским. Но непонятно, смогли бы они вот так стоять на балконе и снимать? Даже если бы не жили на планетке и не умели менять прошлое?

Дома