Лекарство от смерти - Джеймс Дэшнер

Это был Ньют.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

Выглядел он ужасно: волосы выдраны клочьями, лицо в порезах, подбитое; рубашка разорвана и едва держится на костлявых плечах; штаны покрыты грязью и запекшейся кровью. Ньют, похоже, окончательно утратил рассудок, ушел за черту.

Впрочем, в Томасе бывшего друга он признал.

Лоренс что-то говорил, но Томас не сразу понял, что именно.

— Мы живы, машина цела. Стукнуло нас неслабо, но последние пару миль одолеем.

Лоренс сдал назад. Скрежет пластмассы и металла, визг покрышек разорвали тишину, и Томас словно вернулся на землю. В голове что-то щелкнуло, и он закричал:

— Стой! Останови фургон! Немедленно!

— Зачем? — удивился Лоренс. — С какой стати?!

— Тормози, тебе говорят!

Лоренс ударил по тормозам, и Томас, поднявшись с колен, хотел уже открыть дверь, однако водитель схватил его за шкирку:

— Ты чего творишь?!

Ну нет, его сейчас ничто не остановит! Достав пистолет, Томас прицелился в Лоренса.

— А ну отпустил. Отпустил, живо!

Лоренс вскинул руки.

— Э, полегче, парень. Что с тобой? Успокойся!

Томас подался назад.

— Там, снаружи, мой друг. Надо поговорить с ним. Если что-то пойдет не так — я побегу обратно к машине. Будь готов вывозить нас отсюда.

— Думаешь, тот урод на улице помнит, что он тебе друг? — холодно произнесла пилот. — Эти шизы все как один конченые. Сам не видишь? Дружок твой теперь просто животное. Если не хуже…

— Значит, я ненадолго, только попрощаюсь. — Томас открыл дверь и вышел спиной вперед. — Прикройте, если что. Мне обязательно надо попрощаться с ним.

— Я тебе потом люлей навешаю, вот увидишь! — прорычал Лоренс. — Быстро давай! Если вон те, что копаются в дерьме, пойдут в нашу сторону — мы откроем огонь. И мне по фигу, даже если среди них твоя мамаша или какой-нибудь дядя Фрэнк.

— Договорились.

Сунув пистолет обратно за пояс, Томас направился к другу. Остальные шизы увлеченно дербанили кучу мусора, не замечая ни Томаса, ни фургона.

На полпути к Ньюту Томас остановился. Страшнее всего было смотреть ему в глаза, в эти колодцы безумия, полные дурного пламени. Как же Ньют поддался Вспышке столь быстро?

— Привет, Ньют. Это я, Томас. Узнаешь?

Внезапно взгляд Ньюта прояснился, и Томас от удивления даже попятился.

— Еще бы не узнать, Томми. Так быстро конченым не становятся. Ты всего пару дней назад приходил ко мне в приют. Приходил, забив на мою просьбу.

Слышать такое от друга было даже больнее, чем видеть, насколько он опустился.

— Тогда зачем ты здесь? Почему пришел… с этими?

Ньют обернулся и посмотрел на шизов, потом снова взглянул на Томаса.

— На меня порой накатывает полное безумие. Я даже не понимаю, что творю, я больше не я. В мозгу зудит и чешется, все бесит и раздражает. Я постоянно злюсь.

— Сейчас ты вроде нормальный.

— Ну да, типа того. Мне больше некуда податься, вот и мотаюсь с этими психами из приюта. Они грызутся что твои собаки, но их много, они в стае. Стая — это сила. Одному не выжить.

— Ньют, может, сейчас ты передумаешь? Едем с нами? Мы укроем тебя где-нибудь в безопасном месте. Тебе будет легче…

Ньют расхохотался, при этом странно подергивая головой.

— Уходи, Томми. Убирайся.

— Идем со мной, — умоляющим тоном попросил Томас. — Я тебя и связать могу, если так тебе спокойней.

— Заткнись, предатель ты стебанутый! — гневно проорал Ньют. — Я тебе записку оставил! А ты мою последнюю просьбу не выполнил! Снова в герои лезешь? Ненавижу тебя! И всегда ненавидел!!!

Нет-нет-нет, он врет, он сам не соображает, что говорит. Но разве не врет себе Томас?..

— Ньют…

— Все ты виноват! Ты мог остановить программу сразу после смерти Создателей! Ты ведь знал все заранее. Так нет же, захотелось стать героем и спасти мир. Ты пришел в Лабиринт. Только о себе и заботился. Признай! Хотел себе захапать всю славу? Надо было тебя сразу бросить в шахту лифта!

Ньют вопил, густо побагровев и брызжа слюной. Сжав кулаки, он похромал вперед.

— Я сниму его! — крикнул Лоренс из кабины. — Томас, отойди!

— Нет! — обернулся Томас. — Только он и я. Погодите! Ньют, остановись. Я знаю, ты еще меня слышишь и понимаешь.

— Я тебя ненавижу, Томми! — Ньюту оставалось пройти всего несколько шагов. Жалость и боль в сердце Томаса превратились в страх. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу! После всего, что я для тебя сделал, ты отказываешься выполнить мою последнюю, единственную просьбу. Я прошел через такой кланк, а ты… Смотреть на тебя противно!

Томас отступил еще на два шага.

— Ньют, остановись. Тебя пристрелят. Стой и слушай меня! Лезь в фургон и дай себя связать. Нам нужен шанс!

Друга Томас не убьет. Просто не сможет.

С диким воплем Ньют бросился на него. Из кабины фургона вылетел искрящийся заряд, но в цель не попал — ударил в мостовую. Томас не мог пошевелиться, словно врос в асфальт, и тогда Ньют сбил его с ног. Из Томаса вышибло дух.

— Я тебе сейчас моргалы выдавлю, — оседлав Томаса и брызжа слюной, проговорил Ньют. — Научу уму-разуму. Какого хрена ты сюда приперся? Чего хотел? Думал, я обниму тебя, мы присядем у дорожки и перетрем за жизнь, за старые денечки в Глэйде?

Объятый ужасом Томас мотнул головой. Свободная рука потянулась к пистолету.

— Знаешь, откуда у меня хромота, Томми? Я тебе не говорил? Нет, не рассказывал.

— Так откуда она? — спросил Томас, пытаясь протянуть время. Пальцы сомкнулись на рукоятке.

— В Лабиринте я хотел покончить с собой. Влез на чертову стену и спрыгнул. Алби нашел меня и дотащил до Глэйда, пока Врата не закрылись. Каждый день, каждую секунду, проведенную в Глэйде, я ненавидел, Томми. И виноват… во всем… только ты!

Ньют резко ухватил Томаса за руку с пистолетом и приставил дуло себе ко лбу.

— Пора искупить грех! Стреляй, пока я не стал одним из этих чудовищ-людоедов. Убей меня! Я попросил тебя о последней услуге. Тебя и никого другого!

Томас попытался отдернуть руку, однако Ньют держал крепко.

— Я не могу, я не посмею!

— Искупи свой грех! Искупи моей кровью! — завопил, содрогаясь всем телом, Ньют, а потом горячим шепотом добавил: — Убей меня, трус. Докажи, что ты не тряпка и способен на верный поступок. Подари мне достойную смерть.

Ужаснувшись, Томас произнес:

— Ньют, может, еще получится…

— Молчи! Заткнись! Я верил тебе! Не подведи хотя бы сейчас!

— Я не смогу.

— Сможешь!

— Нет! — Разве можно просить о подобном? Убить близкого друга…

— Либо ты меня, либо я тебя. Ну!

— Ньют…

— Не дай мне стать одним из них!

— Я…

— УБЕЙ МЕНЯ! — В этот миг взгляд Ньюта прояснился. Друг словно последний раз вынырнул из омута безумия и чуть спокойнее произнес: — Прошу, Томми, пожалуйста.

Чувствуя, как душа летит в черную бездну, Томас спустил курок.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

Томас закрыл глаза. Он слышал, как пуля пробила череп, ощутил, как дернулся и упал на асфальт Ньют. Потом Томас перевернулся на живот, вскочил и, не открывая глаз, побежал. Он не мог смотреть на дело рук своих.

Он тонул в чувстве вины и раскаянии, слезы текли по щекам.

— Залезай! — крикнул Лоренс.

Дверь фургона все еще была открыта — Томас прыгнул в машину, щелкнул замком, и фургон тронулся с места.

Все молчали. Томас смотрел перед собой и ничего не видел. Он выстрелил другу в голову, убил его. И не важно, что Ньют сам просил об этом, умолял… Он спустил курок. Руки и ноги дрожали; Томаса охватил озноб.

— Что я наделал? — пробормотал парень. Никто ему не ответил.

Остаток пути Томас помнил смутно. Пару раз пришлось отбиваться от шизов — в них стреляли зарядами из пушки. Затем фургон проехал в ворота защитной стены, за ограду небольшого аэродрома и дальше — в ангар за огромными дверьми, под мощной охраной.

Говорили мало. Томас так и вовсе молча исполнял указания. Наконец все трое погрузились на берг. Пилот проверила системы и включила зажигание; Лоренс куда-то запропастился. Томас лег на диван в общей комнате и уставился в решетку потолка.

Убив Ньюта, он только сейчас вспомнил, на что идет: свободный от власти и слежки ПОРОКа, Томас готовился добровольно отдаться им в руки.

И ладно. Что было, то было. Но до конца жизни его будут преследовать образы: Чак, истекая кровью, судорожно хватает ртом воздух; Ньют бешено орет на Томаса, а потом в глазах у него появляется проблеск рассудка и мольба — мольба о пощаде.

Томас смежил веки. Образы еще долго стояли перед мысленным взором, и заснул он не скоро.

Разбудил его Лоренс.

— Эй, проснись и пой, парень. Через несколько минут мы тебя сбрасываем и мотаем. Без обид.

— Прощаю. — Томас со стоном сел на диване. — Сколько мне топать до лаборатории?