Прекрасный дикарь - Каролайн Пекхам

после того, как я сломаю все кости в твоем теле, шлюха.

Глава 16

Николи

Моя грудь тяжело вздымалась от глубоких вдохов и выдохов, заставляя туман клубиться изо рта на каждом выдохе, а ледяное жжение наполняло грудь, когда я вновь вдыхал морозный воздух и бежал дальше. Мне даже не нужно было идти по следам снегоходов — я знал, где находится их гребаный лагерь, но следование по ровным следам помогло мне сохранить рассудок. Она шла по этому же пути всего несколько минут назад. Она была здесь прежде меня и ждала впереди меня. Этого было недостаточно, но хоть что-то.

Пот прилипал к толстой одежде, а мышцы горели от неумолимого темпа, пока я бежал все дальше и дальше. С помощью машин они обогнали меня, но от моей хижины до их лагеря было всего шесть миль. Без снега я мог бы пробежать их в мгновение ока, с ним же я трудился в гору под двумя футами белой массы, и хрен знает, сколько времени это добавляло к моему бегу. Но это не имело значения, я не замедлялся. И когда я наконец приблизился достаточно близко, чтобы увидеть свет костра сквозь деревья впереди меня, во мне разлился прилив облегчения, который невозможно было сдержать.

Я заставил себя замедлиться, успокоить колотящееся сердце и выровнять дыхание, чтобы услышать каждый звук между деревьями.

Они были тупые как черти, самые низкие отморозки, посланные сюда на работу, где никто из вышестоящих членов их банды, картеля или чего-то еще не должен был иметь с ними дело, но они ни за что не переоценили себя настолько, чтобы действовать без надзора.

Я соскользнул с дорожки, проложенной снегоходами, и направился в самую гущу леса, который виднелся справа от меня.

Снег мягко хрустел под моими сапогами, но в кемпинге царила суматоха: мужчины кричали и подбадривали, поощряя какую-то игру, на которой я не мог сейчас сосредоточиться.

Я снял с пояса нож, оставив пока винтовку висеть на спине. Первый шаг должен был быть бесшумным. Они не должны были знать о моем приближении, пока я не окажусь на позиции и не уничтожу их всех. После этого я собирался окрасить мир в красный цвет.

Смотрители выдали себя, переговариваясь друг с другом впереди меня: один жаловался, что пропустил веселье, а другой делал длинный глоток из своей бутылки пива и ворчал о своем согласии.

Я подкрался ближе к смотровым, используя тени, чтобы скрыться, обошел их и подошел к ним сзади.

Я подождал, пока их внимание вернется к деревьям впереди меня, а затем сделал свой ход. Я настиг первого парня сзади, закрыл ему рот рукой, прижал его спиной к своей груди и вогнал свой клинок прямо в сердце его друга. Парень, которого я удерживал, начал сопротивляться, но я уже вырвал нож и перерезал ему горло, прежде чем он успел сделать что-то большее, чем ударить меня локтем в живот.

Я оставил их обоих истекать кровью на снегу и побежал прочь, заставляя себя сохранять размеренный темп, когда веселый смех доносился до меня между деревьями.

Мне не потребовалось много времени, чтобы добраться до широкой поляны с пылающими кострами и пьющими мужчинами повсюду в поле зрения. Там стояла куча машин, наполовину засыпанных снегом, которые, должно быть, пригнали сюда до наступления зимы, а несколько огромных поваленных деревьев были спилены, чтобы использовать их как скамейки. За ними располагалось множество трейлеров, в которых жили мужчины, работавшие на конопляной ферме. Они выглядели довольно паршивыми, запущенными, неухоженными, грязными — как и люди, которые в них жили.

Моя точка обзора находилась к северу от поляны, рядом с главным входом в старую золотую шахту, которую они использовали для выращивания марихуаны и которая давала работу этой кучке злоумышленников.

Я обогнул скалистый проем, забрался на его вершину и использовал свет костров в своих интересах, оставаясь в тени.

Какой-то идиот повесил прожектор над входом в шахту, и я ухмыльнулся про себя, расположившись прямо над ним, используя его в своих интересах, так как он мог ослепить любого, кто смотрел в мою сторону.

Я лег, снял со спины винтовку и приладил ее, положив рядом с собой коробку с патронами.

Мое сердце колотилось от отчаянной потребности начать проливать кровь, но сначала я должен был выяснить, где она. Моя дикарка. Девушка с несгибаемым духом и душой, выкованной в глубинах ада, но все еще полной света.

Я окинул взглядом толпу придурков, пытаясь понять расположение этой гребаной дыры. Обычно я никогда не поднимался этим путем, с удовольствием оставляя наркоторговцев на произвол судьбы, лишь бы они оставили в покое и меня. Но сейчас я жалел об этом. Жалею, что не узнал об этом месте больше. Сожалею о том, что Уинтер находилась здесь все это время, а я даже не догадывался об этом. Мне стало интересно, была ли она здесь до моего приезда. Или они привезли ее сюда после. В любом случае, этот поступок был их гибелью. И я был более чем счастлив принять должность от Мрачного Жнеца.

Мой взгляд скользнул по пьяным придуркам, затем внезапно зацепился за движение на дальней стороне самого большого костра. Мелькнули алые волосы. Когда мой взгляд остановился на этом месте, моя кожа покрылась мурашками, а ярость пробежала по позвоночнику.

Уинтер была там, ее губа была разбита, а одежда наполовину отсутствовала. На ней была лишь клетчатая рубашка, которую я ей подарил, теперь вся в прорехах и разрывах, в которых виднелась окровавленная плоть.

Несколько придурков окружили ее, пихая ее между собой, словно она была всего лишь игрушкой, и они решили поиграть с ней.

Мужчина схватил ее, крупный, с густыми темными волосами, которые свисали вниз по спине, и смеялся так громко, что я мог слышать его поверх шума толпы, разделявшей нас.

У меня оттопырилась верхняя губа, когда он схватил ее за волосы и притянул к себе, лапая ее грудь через рубашку. Она замахнулась на него кулаком, но он отбил его, затем она ударила его коленом по яйцам.

Он зарычал от боли, отбросив ее от себя с такой силой, что она упала на землю, и я нажал на курок в тот момент, когда она была уже свободна.

Пуля попала ему прямо между глаз, и мое сердце подпрыгнуло и заколотилось от яростной потребности прикончить всех этих ублюдков до единого.

Во время выстрела начался хаос, мужчины кричали и вопили, доставали свое оружие, пытаясь понять, откуда