Несомненная реальность - Евгений Лотош

Теперь спорщики обратили свои яростные взгляды на него, на что он не обратил ни малейшего внимания.

— Проблемы решать надо, причем как можно быстрее. Как стимулировать полевых работников, мы еще продумаем. А вот как поступить с рассыпающимися на ходу комбайнами я, пожалуй, уже знаю. Проект прорабатывался Канцелярией последние несколько дней, но к сегодняшнему заседанию она не уложилась, — Олег послал ехидный взгляд скромно сидящему в углу Бирону. — Нормативные документы вы получите на днях. Под личную роспись, прошу учесть, и только попробуйте мне потом заявить, что не дошли! Суть в том, что на всех производствах техники в течение двух месяцев будут перестроены отделы технического контроля. Нынешнее положение, когда они ходят под директорами заводов, нетерпимо и контролю за качеством отнюдь не способствует. Мы выделяем ОТК в отдельные самостоятельные организации. Не прошедшая в них контроль качества продукция будет заворачиваться обратно сразу же, еще до отгрузки потребителям.

— Кому станут подчиняться новые отделы? — угрюмо осведомился Пряхин.

— Центральному органу – вновь создаваемому департаменту Канцелярии. Кстати, Канцелярия также прорабатывает вопрос о введение уголовной ответственности директоров за выпуск некачественного товара.

— Чушь какая-то, — с отвращением пробормотал Ведерников. — Стрелочников искать начнем?

— Не говорите глупостей, Михаил Хуанович, — поморщился Кислицын. — Вам не идет. Ответит головой не только директор завода, но и его начальство – вплоть до вас. Мне не нужны козлы отпущения, мне нужен результат. Вы можете как угодно относиться ко мне лично, но вы же взрослый человек и не совсем дурак, надеюсь. Вы сами должны понимать, что мы катимся под откос, и что если мы не предпримем срочные радикальные меры, то скоро расшибемся в лепешку. Вам мало массовых забастовок в Малачинске, Кукуштане, Бисерти, на Бадасских шахтах? Мало того, что общаки… Общественные дела чуть ли не каждую неделю открытые демонстрации предотвращают то тут, то там? Мало того, что люди уже не только экономические, но и политические требования выдвигают? Это в стране-то победившей Народной Справедливости! Нет уж, господа. Я не намерен допускать хаоса и анархии в стране. А остановить падение можно только чрезвычайными мерами. Их следовало начать применять пять лет назад, но лучше поздно, чем никогда.

Он откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул, с неудовольствием почувствовав, как брючный ремень врезается в полнеющий живот.

— Если больше вопросов по данной теме нет, переходим к текущим проблемам…

* * *

Позже, в своих апартаментах, Олег задумчиво спросил:

— Как думаешь, что они предпримут?

— А хрен их знает! — жизнерадостно откликнулся Пашка. — Кабинеты их по жизни на прослушке, они в курсе, так что ничего лишнего себе болтать не позволяют. Все серьезные обсуждения – там, где их не только жучками не обсадишь, но и направленным микрофоном не возьмешь. Может, обязать их круглые сутки на себе радиомикрофон таскать, как думаешь?

— Тогда нас с тобой точно в одной могиле похоронят, — усмехнулся Народный Председатель. — Ввиду того, что бомбой так перемешает, что не разделить. Помнишь Штрайха? Я еще когда в институте учился, все удивлялся, как в квартире директора УОД мог бытовой газ рвануть.

— Я тоже, — согласился Бирон. — Вообще интересная та папочка оказалась из личного шварцмановского сейфа. Я, конечно, знал, что Канцелярия с общаками друг друга не переваривают, но чтобы до такой степени… Голосупов, кажется, более вменяемый, чем Дуболом, но и у него нет-нет, да проскальзывает во взгляде этакая гнильца, когда со мной общается.

— Такое, друг мой, абсолютно нормально и правильно, — усмехнулся Олег. — Спецслужбы не должны друг друга любить. А то еще сговоришься ты с Голосуповым да и устроишь мне дворцовый переворот…

— Шуточки у тебя! — обиделся начальник Канцелярии. — Не смешно, между прочим.

— Ладно-ладно, дурак я и шутки у меня дурацкие, как говорил один мой знакомый Хранитель, — быстро откликнулся Олег. — Как там Шварцман? Вести есть?

— Ну… — Павел задумчиво потер подбородок. — Пока ничего особенного. Стандартные отчеты – встретился, поговорил, убедился. Сам понимаешь, ни по телефону, ни почтой подробности не сообщишь. Но общий тон нейтральный, условных знаков пока не наблюдается.

— Как думаешь, не захочет снова в самостоятельную игру сыграть?

— Думал уже. Разумеется, захочет. Чтобы такой зубр на поводке у сопляков вроде нас ходил? Ха! Тут сомнений нет, не только захочет, но уже и играет. Другое дело, как далеко его игры зайдут. Среди директоров да министров союзников ему найти сложно – не любят его по старой памяти, да и боятся. Меня подсидеть, снова в начальники Канцелярии вернуться – тоже вряд ли: шрам на руке у тебя все еще побаливает, то еще напоминание. Тобой рулить исподтишка – да, более чем вероятно. Ну да и ты тому не обрадуешься, и я не дурак, чтобы ушами хлопать. Так что пусть себе играет, лишь бы за нашу команду. Живи сам и давай жить другим, типа того.

— Исчерпывающий анализ, — усмехнулся Олег. — Ладно, убедил – до следующего приступа паранойи. — Он посерьезнел. — И все же, сам-то как думаешь – сможем мы пробить реформы через идиотов в моем правительстве? Или все-таки разгонять и сажать придется несмотря на все опасения?

— Сажать только начни, а остановиться уже не удастся, — пожал плечами Павел. — Общественным делам только дай во вкус войти. Многие там до сих пор по временам Железняка ностальгируют. Лучше уж не надо. Но и без того тяжко придется. Ты вот в своем Комкапстрое унитазы с музыкой доставал, а я в Канцелярии еще в качестве референта с реальными директорами пообщался немного. Ни фига с ними не сделать – дубы дубами, круговая порука сверху донизу, никому ничего не надо, кроме спокойной жизни. Только сажанием да расстрелами расшевелить можно.

— Расшевелить… — Олег покатал слово на языке, словно пробуя на вкус. — Расшевелить, говоришь? Сейчас…

Он встал и принялся ходить по комнате, пытаясь поймать мысль за хвост.

— Ага, вот оно! Помнишь, когда Шварцман меня приглашал в выборах поучаствовать год назад, он со мной в парке на свежем воздухе общался? Я тогда тебе рассказывал в общих чертах, но детали опустил. А потом и сам их забыл. Сейчас вот вспомнил, что ляпнул тогда Шварцману, что неплохо бы паровой свисток организовать, чтобы кухонным теоретикам напряжение сбрасывать. Я имею в виду, организовать газету или две, в которых можно языками чесать посвободнее, чем в целом. До определенных пределов посвободнее, конечно, но все же. Смотри, какая польза выходит. Во-первых, из первых рук получаем информацию о том, что больше всего недовольных умников волнует. Во-вторых, показываем людям, что мы готовы всерьез обсуждать всякую чепуху, ну там открыты для реформ, все такое. Наконец, самое главное, через такие газеты можно до людей доносить наши намерения, которые в обычных источниках выглядят обычной ничего не значащей говорильней. Если работяги поверят, что мы всерьез намерены что-то реформировать, пусть и не слишком сильно, может, поутихомирятся немного. А заодно и на своих директоров снизу надавят, не позволят реформы саботировать. Как?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});