Низвержение - Родерик Гордон

— Пепел, — пробормотал он. — Древесная зола.

Город сожгли дотла. Кто бы ни зачистил Северную пещеру, действовали они тщательно. Как умеют только стигийцы.

Полицейский выпрямился и обвёл окрестности лучом фонаря.

— Но что стало с людьми?

Он по-прежнему ожидал, что вот-вот за спиной раздастся щелчок затвора и боль пронзит ему шею, когда дежурный Граничник покарает его за нарушение стигийского эдикта. Но и жутких солдат в Северной пещере тоже не было.

Второй Офицер тщательно прочесал местность. Ему попадались осколки глиняной и стеклянной посуды, а один раз встретился отстрелянный винтовочный патрон, от которого ещё пахло бездымным порохом. Значит, стреляли совсем недавно. Но людей никак не могли сжечь вместе с их лачугами. В такую жестокость полицейский не верил. А если стигийцы куда-то увели здешних жителей, то куда?

Тут на земле что-то блеснуло при свете его фонарика. Второй Офицер догадывался, что это такое, ещё до того, как нагнулся подобрать предмет. Это была латунная пуговица с изображением скрещённых кирки и лопаты — трехсотлетний герб отцов-основателей Колонии. И такая пуговица могла взяться только с одного костюма.

С полицейского мундира.

Точнее, с мундира Третьего Офицера.

Зажав пуговицу в кулаке, Второй Офицер вернулся на дорогу. Постепенно понимая, как ему надо поступить, он ускорял шаги. Он миновал Южную пещеру, поднялся на склон, по которому спустился всего часа два назад, и двинулся дальше, мимо Вентиляторных станций. Здесь он резко остановился.

Убедившись, что никто его не преследует и что в туннеле впереди нет ни души, Второй Офицер нырнул в тёмный боковой коридор, метров через десять заканчивающийся небольшой пещерой. В её центре располагался загон, каменный пол в котором был засыпан соломой. Запах свинарника ещё чувствовался, хотя его обитателей давно забили, чтобы прокормить армию новогерманцев.

Но Второй Офицер пришёл сюда не за свининой.

В дальней стене пещеры когда-то была дверь, которую в своё время подорвали Дрейк и Честер. Теперь проход завалили камнями, и туннель, ведущий к нему из Лабиринта, скорее всего, тоже разрушили, чтобы никто больше не смог попасть в Колонию таким путём.

Второй Офицер двинулся вдоль стены и, отсчитав нужное число шагов влево от входа, посветил на землю. Он нашёл углубление, присыпанное обломками камней, и стал аккуратно его раскапывать, стараясь не шуметь.

Наконец он увидел то, что искал. Чёрную коробочку величиной с колоду карт, откуда торчала тонкая антенна.

«Это на самый крайний случай, — объяснил ему Дрейк. — Если когда-нибудь возникнет такая необходимость — я постараюсь прийти на помощь».

Тогда Второй Офицер не придал особого значения его словам. После того как половину Лабораторий уничтожил взрыв, Дрейку и Честеру вместе с миссис Берроуз куда важнее было вовремя выбраться из Колонии. А полицейский куда больше беспокоился о том, как доказать стигийцам, что он тут ни при чём.

Второй Офицер знал, что ему следовало бы доложить о верхоземском устройстве, но понимал: вряд ли сможет объяснить, откуда ему стало о нём известно. Так что в конце концов полицейский предпочёл забыть о его существовании.

До этой минуты.

Он осмотрел блестящую чёрную поверхность устройства. Оно походило на те радиомаяки, которые Дрейк дал Уиллу, чтобы отмечать путь в нижние миры, но отличалось от них. Это устройство издавало сигнал на совершенно другой частоте.

Второй Офицер неуклюже повертел его в огромных руках, отыскал на боку крошечный переключатель и нажал на него. Затем осторожно уложил маячок обратно в тайник и снова засыпал камнями.

Полицейский не представлял, сколько времени сигнал будет идти до Дрейка и дойдёт ли вообще, но больше ему некого было просить о помощи. Он словно бросил в океан послание в бутылке, надеясь, что письмо достигнет других берегов и что его кто-нибудь спасёт.

Что кто-нибудь спасёт Колонию.

Глава 10

Едва миссис Берроуз вернулась к себе в комнату, как зазвенел внутренний телефон около двери. Она сняла трубку.

— Да, всё готово, — подтвердила Селия. — Это было не так-то просто — мне пришлось почти не дышать и двигаться черепашьим шагом, лишь бы её не разбудить. К счастью, не разбудила. Не знаю, как бы я объясняла, что делаю у неё в комнате.

Несколько секунд женщина помолчала, слушая собеседника.

— Хорошо, — сказала она и собралась было положить трубку, думая, что разговор окончен. — Что? Бартлби? — воскликнула миссис Берроуз и посмотрела в сторону кабинета, примыкающего к комнате. Там стоял дубовый письменный стол; между двумя рядами выдвижных ящиков, которые служили ему опорой, в позе сфинкса полулежала Колли, не сводившая янтарных глаз с миссис Берроуз. — Да, ужасно жаль. С другой стороны, он ведь просто следовал инстинктам, как любое дикое животное. — Слушая ответ собеседника, Селия стала рассеянно накручивать телефонный провод на палец. — Не беспокойся, мы скоро будем. Встретим вас, — сказала она и повесила трубку.

Охотница вздохнула совсем как человек и печально опустила морду на передние лапы.

— Знаю, — утешила её миссис Берроуз. — Но у тебя столько радости впереди!

— Эллиот, — негромко произнесла Селия в темноту.

Девушка мгновенно проснулась и выскочила из постели, сжимая винтовку.

— Что случилось? — взволнованно спросила она. — В чём дело?

— Всё в порядке, не суетись, — успокоила её миссис Берроуз. — Просто приехали Уилл с Дрейком, и я решила, ты захочешь их встретить. Они в Центре. — Женщина не дала Эллиот возможности подумать, хочет ли та куда-то идти, и просто включила свет в комнате.

Перри не погрешил против истины, когда хвалил условия в Комплексе. Эллиот и миссис Берроуз поселили в соседних номерах, обозначенных «Мин-1» и «Мин-2». Очевидно, они предназначались для министров; отделкой они напоминали каюты на роскошном океанском лайнере — мебель красного дерева, латунная фурнитура; для полноты сходства недоставало только иллюминаторов.

Каждый номер состоял из спальни площадью около трёх квадратных метров, примыкающего к ней кабинета, где едва хватало места для письменного стола и двух стульев, и отдельной ванной. И мебель, и ковры на полу, и постельное бельё были высочайшего класса по меркам Великобритании начала двадцатого века. Единственной современной деталью в комнатах были уродливые пластмассовые кабельные стойки, которые тянулись вдоль плинтусов и вокруг дверей к резко выделяющимся на фоне интерьера внутренним телефонам с алюминиевыми панелями. Зато каждый номер имел связь с Центром.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});