Игра в безумие - Джулиан Саймон

А Дракула, как и Клайд, — слабак. И не только в сексе, но во всем. Он сидит теперь за письменным столом, втянув голову в узкие плечи, как спящая птица, и смотрит сквозь мелкий переплет на озаряемые молнией мрачные тучи.

Она тут уже три дня. Он приносит еду, а когда сестра ложится спать, водит в дом напротив, чтоб помыться, но почти не разговаривает с ней, а отдельные слова кажутся безумным бредом. Когда Бонни и Клайд нарывались на неприятности, тут же перебирались в другое место, она ждала, что так же поступят и они. Если Джоан Браун превратилась в Берту Норман, то и та могла в кого-то превратиться. И Дракула мог легко стать кем-то еще. Денег у них было сколько угодно.

Но он не воспринимал ее доводы, казалось, вовсе ее не слушал. Все твердил о каком-то Фридрихе и о перемене, в нем происходящей. Вначале она восторженно слушала его выспренние речи. Была испугана тем, что они совершили, как бывала испугана в детстве, когда истязала собак и кошек, но теперь она уже не боялась. Но знала, что без него она будет чувствовать себя ущербной, что станет опять заурядной женщиной. Этого не должно случиться.

«Не сдались, пока не умерли», — процитировала она, но он даже не взглянул в ее сторону.

Тогда она начала оскорблять его, кричать, осыпать грубыми словами, разделась донага и дразнила его, потом снова оделась, ничего не добившись, и пыталась вырвать у него ответ, что же делать. Даже угрожала вороненым револьвером, спрятанным под подушкой дивана, на котором спала, приставляла к виску себе и ему, говорила «Бум-бум» и падала на пол, корчась в агонии. Он не замечал. В этот мрачный день он вернулся из своей конторы, где она работала секретарем после их знакомства на выставке, с несколькими сэндвичами. Это оказалось очень кстати. Утром, уходя, пообещал, что, вернувшись, скажет, что же делать. Но теперь уже больше часа сидел и следил, как темнеет, слушал гром и шум дождя и не сказал даже пары слов.

Гроза миновала, только дождь все лил как из ведра. Подойдя к нему, она тоже уставилась в окно.

— Уйди. Ты мне противна.

— А ты мне. — Она включила свет. — Не хочешь обсудить, что будем делать?

— Нет.

— Я уезжаю. Одна. — Знала, что никогда этого не сделает.

Теперь, наконец, обернувшись, он посмотрел на нее. Обычным своим тихим и ровным голосом сказал:

— Меня вообще не интересует, что ты собираешься делать.

Сквозь мокрые стекла стали видны огни машин у ворот.

Он вздохнул.

— Что это?

— Начало моей новой жизни.

— Это полиция, черт побери! — Она ясно увидела ту последнюю западню предавшего друга, Бонни и Клайда, что отстреливались до конца. Бонни как раз потянулась за пистолетом, когда полицейский ее застрелил.

— Пойдем зададим им жару! — сжала она вороненый револьвер.

Полинг и Хэзлтон сидели в одной машине, Брилл и Плендер — в другой. Первая машина въехала во двор, вторая осталась у ворот.

— Вы знакомы с Дарлингом и его сестрой, вам и начинать, — сказал Полинг, и Хэзлтон благодарно кивнул. Суперинтендант шагнул из машины прямо в лужу и выругался. Не любил он такие операции, но считал своим долгом присутствовать. Попытался найти сэра Фелтона, но тот, к счастью, еще не вернулся с выставки лошадей.

Хэзлтон был готов к тому, что дверь откроет Изабель Дарлинг, но не к ее сердечной улыбке.

— Инспектор! Вы пришли взглянуть на мои сальвии! К несчастью, выбрали неудачное время. Но вы входите, и приятель ваш тоже, а то промокнете.

В сарае был виден свет, но Плендер с Бриллом оставались на страже, и Дарлинг ведь мог находиться и в доме. Сестра его усадила их в чистенькой гостиной, присела сама и опять улыбнулась.

— Я знаю, вы хотите поговорить с Джонатаном, насчет сальвий я только пошутила. Полагаю, речь снова идет о том ужасном происшествии.

— Верно.

— Он в своем кабинете, и не любит, когда ему мешают. Я не могу вам помочь?

— В кабинете? Вы имеете в виду, в сарае?

— Да. Он любит там работать, знаете. Я никогда его там не беспокою, даже чай не ношу. Это его святыня.

Хэзлтон уже встал и начал раскланиваться, когда заговорил Полинг:

— Кое в чем вы нам можете помочь, мисс Дарлинг. Уточнить одну дату. Вы, случайно, не ведете дневник?

Вопрос ему пришлось повторить. Женщина слегка покраснела.

— Откуда вы знаете, суперинтендант? Вы же суперинтендант, не так ли? Я веду его с пятнадцати лет. Начала в трагичный год — год, когда погиб брат Клейтон. Сорвался с утеса, помогая Джонатану взобраться наверх. Родители обвинили Джонатана и надолго отослали его в Ковентри. Мне это казалось несправедливым, я посвятила этому множество страниц…

— Нас интересует один день в этом году. Понедельник, двадцатое июня. Хотелось бы знать, не произошло ли в этот день что-то необычное.

— Сейчас я вам скажу. — Она вышла.

Хэзлтон поежился. Тоже мне, «вам и начинать», а потом берет все на себя.

Плендер и Брилл подошли к дому. Стоя за машиной своего начальства, разглядывали сарай. Свет там горел, но ничего не было видно. Они стояли молча, наблюдали за сараем и мокли.

Прежде чем он сумел понять, что происходит, Бонни кинулась к дверям и повернула в замке ключ.

— Дай мне его.

Уронила ключ за вырез платья.

— Силой ты его забрать не захочешь, я знаю.

Он замер, глядя на нее.

— Это лишнее. От действительности не спрячешься.

Замахала револьвером.

— Еще увидим. Никаким вонючим полицейским Бонни не взять, можешь мне поверить.

Дневник, переплетенный в зеленый сафьян, открывался ключиком, который она носила на цепочке на шее. Когда раскрыла его, Полинг увидел листы, густо исписанные округлым женским почерком. Интересно, что она туда записывала.

— Понедельник, двадцатое июня. — Прочитав запись, посмотрела на них: — К сожалению, ничего интересного для вас. О Джонатане ни слова.

— Он был в отъезде?

— Ах да, точно. Знаете, в тот вечер у нас был церковный кружок…

— Церковный кружок?

— Да, а что?

Чувствуя себя дураком, громко повторил:

— Церковный кружок, да?

— Конечно. Мы собираемся каждый третий понедельник месяца. На беседу за чашкой чаю с пирожными. Джонатан всегда уезжает. К сожалению, он неверующий.

Полинг с Хэзлтоном переглянулись. Вот почему Луизу Олбрайт не привезли в сарай. Изабель была глуха, но не другие члены кружка… Теория подтверждалась. Хэзлтон снова встал, на этот раз встал и Полинг. Изабель удивленно уставилась на них:

— У нас была весьма полезная беседа о молодежной преступности, мы сравнивали, как она возникает среди тех, кто ходит в церковь, и тех…

— Благодарю вас, мисс Дарлинг, — сказал Хэзлтон. Теперь нам нужно поговорить с вашим братом.

Изабель сидела, сложив руки на зеленом сафьяне. Что она знала, о чем догадывалась?

Хэзлтон взял командование на себя. Двое сержантов с двумя детективами стояли у машин.

— Он в сарае. Очевидно, и женщина тоже. Брилл, вы со мной. Смит и Веси — к воротам. На тот случай, если попытаются уйти через другой выход. Плендер, останьтесь здесь.

От машин до сарая — двадцать метров. Хэзлтон и Брилл прошли половину, когда открылось одно из освещенных окон. Раздался выстрел, потом еще два. Брилл, вскрикнув, упал. Хэзлтон отскочил в сторону, из зоны обстрела. Брилл застонал. Прежде чем Полинг распорядился, Плендер метнулся к Бриллу, пригнувшись к самой земле, и потащил его в укрытие за машину. От ворот ему на помощь кинулся Смит. Полинг махнул Хэзлтону, чтоб тот вернулся, и старший инспектор помчался к ним.

Пока тащили Брилла, раздались еще два выстрела.

— Попали в ногу, — поморщившись, сказал Брилл Плендеру. — Спасибо, друг. Хорошо еще, что я не в парадной форме, раз ты меня так волочешь по грязи.

— Давайте его в машину. — Хэзлтон, оторвав штанину, осушил кровоточащую рану платком. — Сквозная рана, переживете. — Повернулся к Полингу. — Вопрос в том, что будем делать с этим мерзавцем.

Из сарая донесся голос, полувскрик, полустой, и снова выстрел, и тишина.

— Можно обойти их сзади, держась за стеной, и попытаться выбить двери, — предложил Плендер.

— Мне не нужны еще раненые, — возразил Полинг. — Двери могут быть заперты.

— Шесть выстрелов, — Хэзлтон стряхнул с носа каплю. — Перезаряжает. Или патроны кончились.

Постояли еще немного. Из сарая не доносилось ни звука. Полинг чувствовал, как его пронизывает сырость, несмотря на то, что плащ ему продали как непромокаемый. Хэзлтон и Плендер смотрели на него. Нужно было на что-то решаться.

— Ладно. Вы, Хэзлтон, со Смитом и Веси, заходите слева. Плендер, мы с вами пойдем справа. Встретимся у двери. Если заперты, выломаем. Если начнут стрелять, отступайте в укрытие. Десять секунд. — Он достал часы. — Пошли.

Полинг и Плендер были отличной мишенью, пока бежали к правому углу сарая, но никто не стрелял. Двое других были прикрыты лучше и добрались к дверям первыми. Хэзлтон, подергав ручку, сказал: