Венец лжи (ЛП) - Винтерс Пэппер

— Я высокомерен, потому что добился успеха дорогой ценой. А груб, потому что у меня нет времени на идиотов, — он шагнул вперед и навис надо мной, одним взглядом припечатав к стене. — Ты уже знаешь, что тебе я лгать не буду.

Пенн наклонился ко мне, нарушив личное пространство, и коснулся носом моего уха.

— И обещаю, что буду тебя использовать. Я буду использовать тебя каждое утро и каждую ночь. Использовать тебя спереди и сзади. Привязанную к кровати. Но при каждом использовании ты будешь просить еще. Ты будешь умолять меня, Элль, — он обхватил губами мою серьгу и потянул, пока у меня в ухе не вспыхнула острая боль.

— Вот чего тебе следует бояться. Ничего более.

Я оттолкнула его и направилась к тротуару.

Я была к этому не готова. Мне хотелось снять напряжение с помощью секса, а не бросаться с головой в разврат.

— Я передумала. Мой ответ — нет.

Сильные пальцы обхватили мое запястье и дернули назад.

— Хрена с два.

Пенн прижал меня к стене лицом. Затем обхватил ладонями мои бедра и, резко притянув к себе, толкнулся в меня своей эрекцией.

Из груди вырвался долгий, гортанный стон. Я никогда раньше не издавала подобных звуков и понятия не имела, откуда он взялся.

— О, Элль, да ты сама лгунья, — Пенн схватил меня крепче и толкнулся еще сильнее. — Ты этого хочешь? Соблазнения? Чтобы ты сдалась, мне нужно тебя соблазнить?

Он склонился надо мной, и его губы коснулись моей лопатки.

— Потому что я могу это устроить. Могу тебя уговорить или заставить. Могу воплотить любую гребаную фантазию, какую ты только захочешь.

Его голос стал мрачным, словно ночной кошмар.

— Со мной тебе не нужно себя подавлять. Хочешь, чтобы это было грубо…, — он сжал мне шею, вдавив щекой в кирпич, а другой рукой скользнул вниз по моему телу и, задрав мне платье, агрессивно схватил меня между ног.

Я почувствовала, как в ушах взорвалось сердце, будто под пальцами Пенна ожила сила, о существовании которой я никогда не подозревала.

Но потом всё резко прекратилось.

Неистовый голод его прикосновений растаял в нежных ласках. Он обнял меня, лаская языком мою шею и легонько касаясь пальцами клитора.

— Или нежно?

Я задрожала в его объятиях, ужаснувшись тому, что мое тело охотнее отозвалось на грубость, чем на нежность.

— Меня влечет к тебе, Элль. С того самого момента, как впервые тебя увидел. Знаю, что ты тоже меня хочешь, потому что прямо сейчас мои руки на твоей киске, и ты чертовски влажная, — с резким вздохом он сдвинул мои трусики и провел пальцем по обнаженной коже.

Мои бедра непроизвольно покачнулись, и Пенн прошипел мне в ухо:

— Вот, пожалуйста. Перестань себе лгать. Это самое страшное преступление. Скажи мне, чего ты хочешь.

— Ты мне все еще не нравишься настолько, чтобы я говорила тебе такие вещи.

Он был чистым искушением.

За пределами рассуждений и понимания. Я жутко разозлилась, услышав его усмешку, а он, наслаждаясь моей гибелью, просунул в меня свой палец.

Я потеряла способность стоять. От восхитительного отголоска его горлового смеха по моему телу прокатилась волна желания.

Когда он погрузился глубже, я сжала его палец.

— Зато твоему телу я нравлюсь так, что хватит и уму, и сердцу.

Мои нервы натянулись до предела. Его прикосновения. Его власть. Его манипуляции — всё превращало его в нечто большее, чем просто человек.

У меня не было ни единого шанса.

— Только секс…, — выдохнула я, чувствуя, как двигается во мне его палец.

— Как скажешь.

— Только похоть.

— Океан гребаной похоти.

Казалось, его движения ускорились, еще больше разжигая во мне жар и острую, невыносимую потребность.

Всего лишь палец.

Это было чересчур.

Этого было недостаточно.

Но мое тело, после того, как я годами пренебрегала его желаниями, ночами воображая себе подобные вещи, полностью сдалось.

Я уронила голову на плечо Пенна, предоставив ему полный контроль и тут же услышала, как он порывисто втянул воздух. Он прижимал меня к себе, всё так же двигая пальцем.

— Это еще одно «да»? — Пенн поцеловал меня в шею, слегка прикусив зубами кожу и просунув палец еще глубже. — Скажи мне, что это гребаное «да», пока я не сошел с ума.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я кивнула.

И на этом все.

Пенн Эверетт исчез, превратившись в охотника. Он развернул меня и, прижав к стене, раздвинул бедром мне ноги.

Пенн глубоко проник в меня пальцем, и я испугалась, что он возьмет меня прямо сейчас. Мой первый раз будет у грязной стены ночного клуба, но он доказал, что я правильно сделала, доверившись ему. Что я могу отдать ему контроль, даже если он совершенно мне не нравится. Что я всегда буду ненавидеть его, просто потому, что он не тот незнакомец, цепляясь за нелепую иллюзию, что найду его, спасу и буду жить с ним долго и счастливо.

В этом отношении Пенн оказался глашатаем истины.

Я подвела незнакомца. И никогда его не найду. Пришло время это принять и двигаться дальше.

Начав с секса.

— Я заставлю тебя кончить, — выдохнул мне в шею Пенн. — А потом…ты поедешь домой. Ко мне мы пойдем в другой раз.

Он нажал большим пальцем на клитор, и я почувствовала, как сжались вокруг его пальца мои внутренние мышцы. Свободной рукой Пенн обхватил мой подбородок и, не давая пошевелиться, впился в меня глубоким поцелуем.

Его язык у меня во рту повторял движения его пальца, и я сдалась.

Перестала сдерживаться.

А Пенн не стал затягивать.

Я всегда была чувственной — всегда обладала пикантной способностью находить удовольствия в банальных ситуациях. Я давно перестала краснеть, когда на совещаниях с нудными бизнесменами скрещивала ноги и наслаждалась ощущениями от трения шва на моем нижнем белье. Я приняла свое тело и то, как остро оно чувствовало, сладко назревая, готовое перелиться в кульминацию, когда мне этого захочется.

Пенн этого не знал.

Он ничего обо мне не знал.

Но каким-то образом мое тело с ним говорило, и его прикосновения попадали в нужные точки.

Его палец изогнулся, будто что-то зацепив.

«Твою ж…»

Я открыла рот, содрогаясь от безмолвного «да».

Пенн торжествующе ухмыльнулся, поняв, что одну «красную кнопку» точно нашел, но их было бесчисленное множество.

Его поцелуи стали безрассудными. Его пальцы толкались прямо туда.

Все это в комплексе превращало робкие искры в фейерверки, фейерверки — во взрывы, а взрывы — в ядерный гриб чистого блаженства. Оргазм пробежал вверх по моим ногам, вниз по позвоночнику и, сконцентрировавшись у меня между бедер, взорвался лавиной удовольствия.

— О…Боже, — я беспомощно втянула воздух, но Пенн не дал мне времени вздохнуть.

Он поцеловал меня, посасывая мой язык и не отнимал руку, пока не стихла последняя волна моего оргазма.

Медленно Пенн от меня отстранился.

— Что ж, это было… интересно.

Пока мои губы жгло и саднило после его поцелуев, он поправил мои трусики и убрал руку, от чего платье скользнуло вниз по бедрам.

Не говоря больше ни слова, Пенн вывел меня из тени на оживленный тротуар и, поймав взгляд моего водителя Дэвида, аккуратно посадил меня в «Рейндж Ровер».

Глава восемнадцатая

На следующий день я, как ни в чем не бывало, отправилась на работу.

Как будто все, что произошло в "Палм Политикс" было плодом моего воображения.

Как будто я там не кончила и не отдала Пенну частичку себя.

Я по-прежнему его ненавидела.

Но мое тело… хотело большего.

Флёр вручила мне протокол встреч, и я как обычно добросовестно провела два селекторных совещания.

Но на этом все обычное закончилось.

У меня из головы никак не выходило то, что произошло. Куда, черт возьми, делся Пенн, получив желаемое…или наоборот, его дав? Он подарил мне оргазм, не потребовав ничего взамен, отправил меня домой, а не повез к себе.