Венец лжи (ЛП) - Винтерс Пэппер

У меня в голове крутились слова и проклятия, которые я собиралась на него обрушить, но Пенн вытащил меня из толпы, прочь от мерзких заявлений, от школьных троллей и несостоявшихся бойфрендов, через ночной клуб на свежий воздух улицы.

Не успела я сделать несколько глотков кислорода, как он поволок меня к переулку между ночным клубом и рестораном и прижал к кирпичной стене.

В сознание сразу хлынули яркие воспоминания о другом переулке и другом мужчине, переплетая настоящее с прошлым. Бессвязные приказы, разорванная одежда, замахивающиеся в темноте кулаки.

В мыслях яркой вспышкой мелькнул незнакомец.

Его черная толстовка с капюшоном, уклончивые ответы, тающий поцелуй.

А потом хронология прервалась, поскольку на меня обрушились губы Пенна, и он заменил тот запомнившийся мне поцелуй совершенно диким.

Он целовал меня и целовал.

Каждое движение его языка пробивало мою броню благопристойности, оживляя сексуальную сущность, которой никогда не давали раскрыться.

Правой рукой Пенн задрал платье у меня на ноге. Мой мозг пытался функционировать — сосредоточиться на пешеходном движении всего в нескольких шагах от меня, а не на его обжигающих пальцах на внутренней стороне моего бедра.

Но тут Пенн коснулся моей промежности, прижав ладонь к нижнему белью, и все вокруг потеряло значение.

Он не спрашивал разрешения.

Не отстранился, чтобы посмотреть, все ли со мной в порядке.

Он просто целовал меня и скользил пальцами по кружеву.

Больше всего на свете мне хотелось отпустить тормоза. Довериться магии, которую Пенн сотворил у меня в крови, и пусть будет таким заносчивым, каким хочет. Пусть берет все на себя.

Но я не могла.

Я не могла позволить, чтобы ему сошло с рук то, что он сказал. Его ложь. Его словесные атаки на людей, с которыми мне приходилось общаться.

Для моего мира он был слишком наглым и безбашенным.

Он продолжал терзать губами мои губы, вытягивая из легких стон.

Еще секунда, и меня накроет его мощной волной, и я потеряю себя. Еще секунда, и я исчезну, и мне некого будет в этом винить, кроме себя самой.

Поэтому я его укусила.

Единственное, что я могла сделать, чтобы хоть немного притормозить и вздохнуть, это впиться зубами ему в губу.

Отшатнувшись, Пенн дотронулся пальцами до нижней губы, из которой выступила капля крови.

— Черт.

Моя грудь вздымалась и опадала. Я судорожно втянула воздух, поддавшись вызванной им легкой истерике. Я подняла дрожащий палец.

— Не прикасайся ко мне.

— Не прикасаться к тебе? Ты моя, черт возьми.

Я покачала головой, чувствуя, как моя коса цепляется за неровные кирпичи стены.

— Нет. Не твоя.

В его глазах проступила тьма.

— Ты дала согласие, помнишь?

— Я дала согласие на секс без обязательств. Но не на брак!

— Вот чего ты боишься? Брака? — усмехнулся он. — Я не собираюсь на тебе жениться.

Я нахмурилась.

— Тогда зачем об этом лгать?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Пенн. — Зачем кому-то знать, кто мы такие и, что делаем? Почему мы должны говорить им правду, когда они сами насквозь фальшивы?

Меня злило то, что он совершенно прав.

Он уперся рукой в кирпичную стену, нависнув надо мной. Если он снова ко мне прикоснется, очень сомневаюсь, что у меня хватит силы воли снова его остановить. Мой клитор все еще пульсировал от его прикосновения, отдаваясь в венах призрачным криком.

— Не приближайся.

Пенн опустил голову, на его губах появилась натянутая улыбка.

— Хорошо.

Вскинув руки в знак капитуляции, он держался на расстоянии, но не отходил.

— Что мне сделать, чтобы ты позволила мне снова к тебе прикоснуться? — его голос упал до шепота. — Потому что я очень хочу снова тебе прикоснуться.

Я вздрогнула, изо всех сил стараясь сосредоточиться на своих мыслях, а не на плавящемся внутри жаре. То, что Пенн стоял так близко, только ухудшало дело. В клубе, освещенный отблесками неоновых огней и очерченный тенями, он был прекрасен, но здесь… Здесь, в безлюдном переулке, куда едва проникали редкие огни квартир и уличных фонарей, он был окутан таинственной темнотой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Его плечи красиво облегал блейзер. Оголенные предплечья Пенна были жилистыми и загорелыми. Напрягшись всем телом, мужчина с кошачьей грацией взмахнул рукой, нивелируя пульсирующее между нами возбуждение, будто это не он только что разжег до предела мое либидо.

— Я больше не отвечаю на твои вопросы, — прошипела я. — Кто ты, черт возьми? Чего ты от меня хочешь?

Тяжело вздохнув, он надул губы, немного размазав кровь, от чего стал казаться наполовину вампиром.

— Ты уже знаешь, чего я хочу.

— Но кто ты такой?

— Я тот, кто может сделать тебя свободной.

— Я не понимаю, что это значит.

— Это значит, что тебе не нужно меня бояться.

Я сжала руки, пытаясь успокоиться. Мысль о драке в пустынном переулке с незнакомым мужчиной — даже с тем, кто меня трогал и целовал — совершенно не вдохновляла. И снова на ум пришел незнакомец, я не могла перестать сравнивать этих двух мужчин.

Незнакомец был героем.

Пенн — антихристом.

Один — спасением, другой — проклятьем.

Я знала, кто из них мне нравится больше.

Я выпрямилась, пытаясь унять дрожь в ногах и не выдать свою ложь.

— Я тебя не боюсь.

Пенн склонил голову набок.

— Ты в этом уверена?

— Я больше ни в чем не уверена.

Он провел рукой по волосам, взъерошив пряди.

— Разве не в этом суть?

— Хватит отвечать вопросом на вопрос.

— Хорошо, — Пенн выпрямился во весь рост, расставив ноги. — Ты сказала мне «да». Я не позволю тебе взять свои слова обратно. Но постараюсь тебя успокоить.

Его лицо напряглось, как будто в этой игре ставки для него были более высоки, чем ему хотелось бы показать.

— Я скажу это только один раз, так что слушай внимательно. Я буду лгать о нас всем. Нарисую картину, которая не соответствует действительности. Я буду причинять боль и страдания, делать все, что мне заблагорассудится, но одно я тебе обещаю.

Мой голос упал до робкого шепота.

— Что?

— Что я не буду лгать тебе. С тобой я всегда буду честен. Я причиню тебе боль, только если ты сама этого захочешь, и даже если я это сделаю, все равно буду тебя защищать. Стань моей, позволь мне взять все под контроль, и я обещаю, что тебе это понравится.

Услышав слово «больно», я сразу представила, как он меня насилует.

— С чего это мне вдруг понравится то, что ты причиняешь мне боль?

— Со временем узнаешь. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Я помолчала, сделав еще один вдох. Мой мир исчез, и у меня не было возможности вернуть все назад. Я снова оказалась на развилке, в грязном переулке. Но в отличие от прошлого раза, когда мне пришлось умолять незнакомца о помощи, сейчас убеждать меня должен был Пенн.

Он пошевелился в темноте, и я невольно снова обратила внимание на его внушительный рост, стройное тело и неоспоримый контроль.

— Скажи, что ты имеешь против?

— Что я имею против?

— Да, что ты имеешь против того, чтобы я тебя трахнул.

Мой рот непроизвольно наполнился слюной, но я не сглотнула. Мне не хотелось проявлять никаких признаков слабости.

— Столько много всего, что замучаюсь перечислять.

— Попытка — не пытка, — он скрестил руки на груди.

Мне хотелось опустить глаза, нервно разгладить пальцами платье.

Я не сделала ни того, ни другого. Решила общаться с ним как с любым слишком напористым управленцем при обсуждении условий успешной деловой сделки.

— Я нахожу тебя высокомерным и грубым.

«И от этого вся теку».

Я вздернула подбородок.

— Мне не нравятся лжецы, и мужчины, считающие, что могут меня использовать.

«И несмотря на это, я подумываю о том, чтобы потерять с тобой девственность».

Пенн потер подбородок, скользнув по мне взглядом так, будто слышал мои безмолвные ответы и сосредоточился только на них.