Родишь мне сына (СИ) - Яблонская Альбина

— Да, все хорошо, — пыталась я быстро привести себя в порядок. Вытирала слезы рукавом халата. Прятала смартфон в карман. И репетировала улыбку. 

Сегодня ведь особый день — мне исполняется двадцать. Юбилей, как-никак. Уверена, Марат мне что-то приготовил. А я тут реву как ненормальная.  

Открыв защелку, я вышла к нему и тут же нарвалась на поцелуй. Он поднял меня на руки, стал кружить, пока визжу от страха зацепить ногой косяк двери. Или еще чего хуже — набить шишку. Мне ведь еще в бассейн как-то ехать. 

— Бассейн отменяется, — осведомил меня Марат. А затем понес в конец коридора.  

На втором этаже. Прямиком к гостевой комнате. Хоть я и не вижу, но все равно прекрасно ориентируюсь по дому.  

— Куда ты меня тащишь, Стрельбицкий?  

— У меня для тебя есть подарок. 

— О... неужели это секс? — была я почти уверена. — Ты купил наручники?  

— Нет. 

— Плетку? 

— Не-а, — смеялся Марат. — Холодно. Не угадала. 

— А может, это... 

Он открыл ту дверь, и я почувствовала запах свежей краски. 

— Теперь у нас есть детская. 

Он это сказал, и я сразу же вспомнила, как чувствовала этот запах в машине. Когда он забирал меня из бассейна. Этот запах — он... теперь все становилось на свои места. Я была настолько занята тренировками, что не заметила, как он тайком обустроил детскую для Даньки. 

Как же жаль, что я не вижу результатов... 

— О боже, Марат. Ты... ты такой... — трогала я руками стены, покрытые обоями. — Ты такой молодец. 

Он и правда все сделал под покровом тайны. Чтобы порадовать. Это был лучший подарок на день рожденья, честное слово.  

— Я долго выбирал, чем покрыть тут стены... 

— Опиши мне их. Какого они цвета? 

— Они... — замешкался Марат, а потом сказал простую вещь: — Белые. 

— Белые? — удивилась я. — Почему белые? Почему не... ну, не знаю — голубые? 

— Это специальные обои для рисования. 

— Для рисования? 

— Мне посоветовали в магазине именно такие — чтобы малыш мог рисовать сколько влезет.  

— Круто... — представила я эту картину. Как Даня еще нормально ходить не научился, а уже во всю елозит карандашиком по стенке. — Как жаль, что раньше такого не было. Помню, я как-то нарисовала на обоях бабочку. Так мама с меня чуть шкуру не сняла за эту бабочку. Закрашивать краской пришлось. 

— Эти обои можно тереть обычным ластиком. Даже маркер можно стереть. 

— Серьезно? 

— Серьезно, можно рисовать что хочешь. А потом, — скрипел по стенке маркер, — просто взять и стереть... Почти...  

— Что, — смеялась я, — не стирается? 

— Не тот маркер взял. Тут особые маркеры идут в комплекте. А я перепутал. 

Я ходила вдоль стен. Аккуратно щупала пространство, чтобы не удариться случайно. Все было непривычно, я тут еще не бывала с такой меблировкой.  

— Ой, а это что, кроватка? 

Руки встретились с приятной на ощупь кроваткой.  

— Да, это кроватка.  

— Она тоже белая? 

— Кроватка? Нет. Она цвета дерева. Мне показалось, что так будет более гармонично. Белый плюс природная фактура.  

При этих словах картинка в голове становилась другой. Хотелось представить, как выглядит мебель под дерево. 

— Просторная, — мерила я глубину рукой. — Тут и я сама поместилась бы. 

— Продавец сказал, что ребенок может до самой школы в ней спать. 

— Или двойня. 

— Что? — не расслышал Марат.  

И я повторила без задних мыслей: 

— Двойня, говорю. Кроватка большая. Легко поместилось бы двое. Даже трое детей.  

— Наверное... — Он взял меня за руку, притянул к себе. — Садись. Тут диванчик — как раз, чтобы сидеть и читать малому сказку на ночь. 

— Класс, — улыбалась я и садилась на мягкую софу возле кроватки. — Это ты круто придумал.  

Я села возле Марата, и он меня обнял. Чмокнул в макушку. Было приятно, романтично. Будто мы прожили с ним уже множество лет вместе и праздновали золотую свадьбу. Как показывают в фильмах. 

— Буду тут сидеть и читать ему книжку перед сном, — говорил он тихо. 

А я довольно улыбалась. Он рассказывал о солнышке и тучках на потолке. Говорил про пол с подогревом. Об окнах с повышенной системой безопасности. О камере наблюдения на случай, если малыш проснется и будет плакать. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Было так уютно и тепло у него под крылом. Казалось, что все будет хорошо, какие бы испытания мне ни выпали в этой жизни. Достаточно, чтобы Марат был рядом.  

А потом он сказал: 

— Но это еще не все. Главный подарок ждет в ресторане.  

18

Лана 

Слова о ресторане заставляли нервничать.  

Конечно, мы часто там бывали — он возил меня в хороший французский ресторан, где играла живая музыка, пели канарейки, пахло свежей выпечкой и импортным европейским сыром. Но сегодня был особый день, и по настрою Марата я поняла, что там будет что-то еще. Нечто важное. Иначе бы он не говорил, что в ресторане меня ждет "главный подарок".  

Что бы это могло быть? Особое меню? Хорошая новость? Может...  

Если это коллекционное вино, то мне его нельзя. Если это поездка, то почему в ресторане? Я просто терялась в догадках и надевала свое лучшее платье — так его назвал сам даритель. И я всецело полагалась на его вкус. Ели нравится ему, то нравится и мне. 

— Бонжур, мадам, мсье, — традиционно приветствовал нас администратор. Он мог свободно говорить на французском, на случай если заглянут настоящие французы. Но в остальное время с гортанным акцентом он говорил лишь приветствие. Для атмосферы. — Ваш столик готов. Мне подать ваши блюда?  

— Немного позже, — сказал Марат, снимая с меня полушубок. — Я скажу, когда пора. 

Мы сели в углу — там журчала вода, пахло зеленью живых цветов. И при этом было уютно. Рядом никто не ходил. Уверена, один из лучших столиков в заведении. Если не самый лучший. Зачем же такие старания? Неужели просто потому, что у меня юбилей? Все так странно и пафосно. Есть какая-то неловкость. Будто я не заслужила этой участи, словно просто не дотягиваю до такого. 

Хроническая неуверенность? Или, может, он и правда меня балует сверх меры? 

К хорошему быстро привыкаешь... 

— Малыш, — не стал тратить времени Марат. И сразу перешел к подарку. — Знаю, наши отношения не сразу превратились в то, чем есть сейчас. Сперва я не понял, как мне повезло, что я нашел такую женщину. 

— Спасибо... — смущалась я, услышав такие приятные слова. — Это очень классно. Нереально приятно. 

— Но одно я сказать могу точно. Что когда я увидел твои глаза первый раз, то я... — умолк он почему-то. Я услышала, как он поставил на стеклянный стол нечто неизвестное. Запаха не было. Вещь не громоздкая, не тяжелая. Но мои пальцы как магнитом потянуло в ту сторону. — Я сразу же почувствовал магию. Почувствовал химию... Твои лазурные глаза стали символом нового, настоящего. Символом...  

— Любви? — помогла я закончить, когда Марат запнулся и не мог сказать это слово в конце. Но не потому, что сомневался или стеснялся. Думаю, он просто хотел услышать это от меня. Чтобы точно знать — я живу и дышу теми же чувствами, что и он сам. 

— Да. Символом любви, — усмехнулся он. — Извини за банальщину. Я просто... 

— Продолжай, — сказала я и почувствовала, как мокреют глаза. У меня опять начался приступ истеричности. Только в этот раз меня растрогала романтика. Это было так мило.  

— Кхм... В общем...  

Он тихонечко щелкнул чем-то. А потом и вовсе затих.  

Я не понимала, что происходит. Но лицо как будто согревало. Нечто. Что-то невидимое для меня, но я его ощущала. Будто лучи от неизвестного источника. 

— Что... — едва справилась я с комом в горле. — Что это? Ты мне что-то показываешь? Я ведь...  

Марат взял меня за ладонь. Затем бережно выбрал указательный палец. И я почувствовала, как по коже заскользил металл.  

— Вот так, — сказал он вполголоса. — Просто идеально.  

— О... — закрыла я рот от удивления. — Господи, Марат. Что это?