Хозяин (СИ) - Кисс Марианна

— Я не могу.

— Почему? Что случилось?

Смотрю ему в глаза и не понимаю этого противоречия.

Он говорит так, словно ничего не случилось.

— Ты подал заявление, как мы можем быть вместе? — трудно, но становлюсь жёсткой. — Извини, я не могу, — поворачиваюсь и иду к подъезду.

Несколько секунд он стоит, а потом идёт за мной хватает за плечо, поворачивает к себе. В его глазах недоумение.

— О чем ты? — чувствую приближение гнева, но держится, не решается, понимает, стоит ему позволить себе сейчас что-то в этом роде, и тогда не будет у нас никакого будущего.

— Я не могу делать вид, что ничего не происходит, — выплёскивая обиду, — Эти женщины твоя мать и жена…

— Она мне не жена, — сказал медленно, видно для того, чтобы до меня дошло окончательно и навсегда.

И снова от его слов пробирает ощущение страха. Снова вернулось то чувство, что было в доме. Смелость начинает уступать место трепету. Но я всё ещё настаиваю на своём.

— Нет, я не могу, я не верю тебе, — говорю и боюсь его реакции.

— Элиза, ты моя жена, — говорит тихо, но с давлением, пока ещё без грубых нот.

Протянул руку, словно предлагая за неё взяться и вернуться на тот момент, с которого всё начиналось. И я поняла, снова сваливаюсь в ту же яму. Ненадолго я вылезла из неё, походила по краю и вот-вот шлёпнусь обратно.

Я испуганно отшатнулась.

— Нет, не подходи. У меня дома документы на развод. В конце месяца мы с тобой должны развестись, ты сам так захотел.

Он остановился. Не подходил больше.

— Элиза, я не знаю о чем ты говоришь. Я не подавал на развод. И не хочу развода с тобой. Это ошибка.

— То есть я ошибаюсь? И придумала какие-то документы? Это ты хочешь сказать?

— Возможно, не придумала, но ошибаешься. Я не подавал на развод, — удивлён.

По его реакции вижу, и начинаю сомневаться.

— Значит, твои родственники постарались за тебя, — он шагнул ко мне, я назад, — Нет, не подходи. Иди и сначала выясни все вопросы, а потом я подумаю, хочу я к тебе возвращаться или нет.

Я пошла в подъезд, а он остался стоять и смотреть мне в след.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

58

Я вошла в квартиру и встала у двери.

Неужели я всё это ему высказала. Откуда набралось смелости. Надело быть в его руках подопытной игрушкой. И даже в любви к нему есть какая-то горечь. Я и хочу этой любви и боюсь её.

Меня тянет к нему и отталкивает одновременно. Но больше тянет. И сейчас, нелегко понимать, что вот сейчас я ушла, а он сядет в машину и уедет. И неизвестно когда придёт в следующий раз.

Сейчас я, своими собственными руками оттолкнула его всерьёз и надолго. А что было делать сесть в его машину и снова подчиниться. Поехать в его дом-клетку и не иметь права сказать слово, сделать движение. Быть домашним зверьком, для удовольствия, и странного непонятного мне, наслаждения.

Нет, я поступила правильно. Наверное, в первый раз за долгое время.

Если Селим хочет быть со мной, путь будет, но уже на моих условиях. Тем более что ещё совсем недавно по телефону он на них согласился.

Тогда в чём дело?

А дело в бумагах на развод, которые лежат в ящике моего стола. Вот в чём дело.

— Ты чего? — мама выглянула из комнаты. — Это кто там был Селим? Ты сказала ему? Что он ответил? Не молчи Эля, я волнуюсь.

— Да, я ему сказала, — я грустно глянула на маму.

— А он?

— Не знаю.

— Как это не знаешь, что он ответил?

— Ничего не ответил. Мама, давай потом. У меня разболелась голова.

— Что значит потом?

Я вошла в ванную и закрыла за собой дверь.

Мама притихла, а потом напоследок выкрикнула:

— Нам такое не нужно, сам на развод подал, а теперь ходит. Чего он ходит?

Я глянула на себя в зеркало. Несчастная, но красивая. Да красивая. Да, он любит меня и да, он кажется, даже не знает об этих бумагах. Или знает, но играет роль.

Я же ничего не понимаю. Ладно, всё. Пора спать. Завтра будет новый день и завтра, я думаю, всё проясниться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Утром я пошла на работу.

Обычное, будничное утро. Готовим зал к приёму посетителей. В десять, дверь открыла Оля девочка официантка. Я за стойкой протирала стаканы, когда увидела Селима.

Он вошел в зал и осмотрелся. Я спряталась за колону и он сразу не увидел меня. Зато я видела его очень хорошо. Безупречный. Красивый. Любимый.

— Проходите, прошу вас, — сказала Оля.

Селим прошел к столику, самому дальнему, в углу. Сел и что-то сказал официантке. Она кивнула и пошла к стойке, где пряталась я.

— Посетитель просит, чтобы ты его обслужила.

— Это мой муж.

— Муж? Да ты шо? — она снова глянула на него, — такой важный, но хорошенький.

— Да уж. Вообще-то мы разводимся.

— Ого. Если не хочешь, не обслуживай. Я могу сама.

Оля очень хороша, добрая. Мы с ней всегда работаем в команде и выручаем друг друга.

— Да нет, всё нормально. Я его обслужу.

Я сварила кофе, налила его в чашку и вышла из-за стойки и пошла к Селиму. Поставила чашку ему на стол. Он глянул на меня. Снова другой. Спокойный.

Выражение лица даже доброе.

— У тебя есть минута? — спросил без нажима, без требования.

Я села напротив.

Послушаю, что он скажет в своё оправдание.

— У меня есть только пара минут. Хозяйка не разрешает долго разговаривать с посетителями.

— Но я ведь твой муж, — на губах его показалась улыбка.

— Я на работе Селим, говори, что ты хотел.

— Ну хорошо. Они сделали это без меня.

— Что сделали, — потом догадалась, — ты о разводе?

— Да.

— Как это без тебя, а подпись? А паспорт?

— Они принесли бумаги в больницу. Я был на капельницах, ничего не соображал. Сунули я подписал.

— Но это преступление.

— Да, — согласился, глядя в чашку.

— И что ты будешь делать? — вижу, ему от этого нелегко.

— Я уже сходил, отозвал иск. Всё хорошо.

— Значит, мы не разводимся?

— Нет.

Внутренне я порадовалась, но наружу эту радость не отпустила. Надеюсь, выражение моего лица было в этот момент беспристрастным.

— И что дальше? — спросила облегченно.

— Как ты скажешь, так и будет, — сказал и глянул в глаза.

— Я уже говорила, как я хочу.

— Я на всё согласен.

— Хорошо, — я встала, — мне пора работать.

— Ладно, — он отпил глоток кофе, — не буду тебя отвлекать, — встал, положил на стол деньги, — могу я встретить тебя вечером?

— Хорошо. Я заканчиваю в одиннадцать.

— Тогда я приеду в одиннадцать.

— Хорошо, — я кивнула.

Он повернулся и пошел к выходу. А я стояла и смотрела ему в след.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

59

— Девочку подвезём? — открыла я дверь машины и спорила у Селима.

Он оторвал взгляд от телефона.

— Без проблем, — довольно кивнул.

Конечно подвезёт, куда денется. Он теперь ещё долго будет делать, так как я хочу. А может и всю оставшуюся жизнь. Кажется, он понял наконец, что со мной по-другому нельзя.

Единственное, что осталось выяснить, почему он такой и действительно ли ему нужно то, что он делает. Каких событий это последствие или может идёт с самого начала. Изнутри. Обыкновенное требование неидеального организма.

Я махнула рукой Оле и она подошла и села на заднее сидение рядом со мной.

Почти всё дорогу мы ехали молча. Только тихо играет из динамика музыка. Селим не поворачивается и не смотрит на нас даже в зеркало заднего вида. Молча рулит, переключает скорости, едет по адресу, какой сказала Оля.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Подъехали, Оля вышла. Мы попрощались до завтра и девушка исчезла за дверью подъезда своего дома.

Снова тишина. Я сижу не двигаюсь, молчу. Селим обернулся.