Хроники Единорога. Охота (СИ) - Шмидт Роберт

- И каково же ваше решение, инспектор? – после длительного молчания спросил Мундек. Невозможность зондировать мыслей собеседника раздражала его сильнее, чем он хотел признать.

Спрошенный нервно кусал губу, было видно, что и для него эта беседа не легкая. А это обещало сложности.

- Это непростое решение, - выдавил он из себя наконец.

- Непростое, - признал Лис. – Но давайте го уже примем, каким бы оно ни было.

Полицейский вздохнул и вновь взял стакан в руку. На этот раз пил дольше, небольшими глотками, затем отложил соломинку в сторону.

Он ведет себя так, словно бы желает потянуть время, подумал Мундек. Он прищурил глаза, сконцентрировался на окружении, поначалу на ближайшем, потом попробовал собраться, как только было можно дальше, но вылавливание возможных угроз из такой громадной толкучки мыслей превышало его возможности. Во второй после преображения раз он почувствовал себя по-настоящему не по себе.

- Я не вхожу в дело, - сказал Карский, как только отвел стакан ото рта.

- Не входите? – неосознанно повторил Лис. – Просто вот так?

- Да.

- Жаль, действительно жаль... – Вообще-то телепат ожидал подобного ответа, но поведение полицейского не давало ему покоя. – Что-то не так? – спросил он.

- Нет.

Тон ответа не казался полностью откровенным.

- Что-то вы ужасно напряжены, - Мундек решил продолжать.

- Для вас, пан Лис, все эти ля-ля наверняка являются чем-то нормальным, - ответил Карски, подумав какое-то время. – Но у меня есть жен, двое детей, работа, которую люблю. Решение о согласии могло бы стоить для меня гораздо больше, чем вы можете себе представить.

- Догадываюсь. Но можете мне верить, я не обманул вас ни единым словом, - телепат поднял два пальца, как будто отдавал харцерскую клятву.

- Знаю.

Столь категорическое заявление застало Мундека врасплох.

- Знаете?

- Да... – Карский допил воду одним глотком. – Знаю. И потому...

Думаю, вам тоже следует кое о чем знать... – Лис почувствовал в голосе Карского странную нотку, опасную нотку.

- Вы рассказали кому-то обо мне?

Полицейский отрицательно покачал головой. Но в глаза Мундеку он не глядел.

- Ты меня подставил? – спросил телепат с явным недоверием, украдкой бросая взгляды на перекатывающуюся мимо столиков толпу.

- Спокойно, пан Лис. – Когда Карский наконец-то поднял глаза, в них можно было заметить только громадную печаль. – Для опасений причин нет. Вам ничего не грозит, по крайней мере, не с моей стороны. Я никому не сказал о вас sensu stricto. Вчера связался с одним давним коллегой, с которым раньше служили в "Громе". Томек в последнее время сделался шишкой у боровиков[40]. В столице у него масса знакомств и должников. Я попросил его тихонько проверить кое-какие факты и доказательства, но ни словом не упомянул о вашем плане.

- Какие доказательства?- Те самые, которые исследовались комиссией, - ответил на это Карский. – Знаю, что сейчас вы мне скажете: я своими глазами видел, что способна сделать телеки... патия, но увидеть и поверить – это два различных дела.

- Если бы у всех был такой подход к реальности, как у вас, нам не нужно было бы сегодня сражаться за поддержку проведения Евро... – Лис вздохнул, потому что как раз сейчас до него дошло, что политический кризис может окончательно перечеркнуть шансы на полюбовное соглашение проблемы с УЕФА. – И, как я догадываюсь, коллега набрел на кое-что любопытное.

- Вы плохо догадываетесь.

- Не хотите же вы сказать, будто...

- Не хочу, но скажу. Сегодня утром, когда я позвонил в Варшаву, то узнал, что Томек... Якобы, ему стало плохо за рулем и он врезался в столб виадука. Всего лишь через два часа после нашего разговора. На обратной дороге из прокуратуры. Мужик был здоров, как бык... сейчас же лежит в отделении интенсивной терапии в критическом состоянии. Говоря практически, он превратился в растение.

Лис скривился: если Карский верно оценивает ситуацию, даже Молодой мало чего сделает. Хотя, с другой стороны...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Я же говорил, что мы имеем дело с профессионалами.

- Теперь вы понимаете, почему я не хочу рисковать? – спросил полицейский.

Мундек поглядел прямо в глаза Карскому, это был единственный способ вглядеться в чью-то душу. По крайней мере, для людей, не обладавших даром телепатии. Если антитеррорист когда-либо и обладал хоть каплей сожаления, сегодня оно бесповоротно испарилось из его сердца. За синими радужками скрывалась лишь бездонная чернота. С такими людьми невозможно торговаться. И хорошо.

- Вчера утром я проснулся, как всегда, рядом со своей женой, - продолжал тем временем Карский, - глядел на ее спокойное лицо, потом перенес взгляд на фотографии наших дочурок и подумал, что годами рвал себе жилы, чтобы дать им хотя бы суррогат счастья и покоя. Когда же достиг стабильности, появились вы с самой абсурдной теорией заговора в истории... – Телепат уже открывал рот, чтобы протестовать, но Карский успокоил его одним движением руки. – Прошу меня не перебивать. Вы прекрасно знаете, что как бы эта авантюра не завершилась, ничто уже не будет так, как раньше.

- Вы абсолютно правы... – Мундек склонился над столиком и, все так же глядя прямо в глаза Карского, сказал: - ...только ваш отрицательный ответ теперь не имеет ни малейшего значения.

- Не понял?

- Высылая приятеля за доказательствами, вы выписали смертный приговор и себе, - сказал Лис. И, кто знает, не на всю ли семью, хотел он прибавить, но пока что оставил эту мысль для себя. Он решил давить только так, как это было нужно.

Карский побледнел. В мгновение ока кровь отлила от его лица. Он понял.

- Нет!

Полицейский поднялся бы, если бы Мундек не придержал его ладонь, но и так обраьтл на себя внимание.

- Да! – прошипел Лис, тут же гася эмоции в небольшом кафе. – Они уже знают, кто послал его шпионить... Твердого человека, а ваш коллега наверняка был таким, пытки не сломают, зато опытный телепат вытянет из его головы все в одно мгновение, не оставив ни малейшего следа. – Он постучал себя пальцем по виску. – Даже те события и факты, о которых "допрашиваемый" давным-давно забыл. Когда русские доберутся до тебя, приятель, - он сознательно перешел на более фамильярную фору, - а можешь мне поверить, что это вопрос, самое большее, нескольких дней, и они откроют твой дар - идиллия закончится.

Карский нервно сглотнул слюну. Он уже понимал, в чем заключалась его ошибка. Раз телепатия позволяла читать мысли, любой, кто довел до аварии Томека, мог вытащить из его мыслей информацию относительно лица, которое заказало проверку доказательств.

- Только с нами у вас имеется какой-то шанс на то, чтобы выжить и отомстить за коллегу, - прибавил Мундек, видя, что полицейский до сих пор сражается с мыслями. – Теперь вы не можете отступить.

- Похоже на то, что у меня нет выхода...

- Хотелось бы сказать, что я рад. – Лис поднял обе руки в жесте извинения, - вот только цена, за которую я обрел в вас союзника, мне этого не позволяет...

Карский со злостью поглядел на телепата, но, прежде чем успел открыть рот, чтобы ответить, девушка в красном клетчатом платьице склонилась над столиком, ставя перед ним новый стакан воды, а перед Мундеком – покрытую капельками росы рюмку с водкой.

- И все-таки фокус-покус, - буркнул полицейский.

- Когда гибнут хорошие люди, ничто другое не считается, - отрезал Лис. – За ушедших приятелей, - одним движением он опустошил рюмку и облизал запекшиеся губы. Он сам чуть не утратил над собой контроль, когда услышал слова Карского, но ни за что не мог показать ему, как боится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- В такие минуты я жалею, что совершенно не выпиваю, - полицейский вздохнул и взял воду.

- Нечего жалеть... Лис вытащил сигарету и постучал ею по столешнице, стараясь, чтобы этот жест выглядел естественно, что при дрожащих пальцах было совсем даже нелегко. – Выпивка и курево – это признаки слабости. Выступать против жизненных трудностей на трезвую голову – вот для этого необходимо обладать настоящей храбростью.