Хроники Единорога. Охота (СИ) - Шмидт Роберт

- Способность гнуть ложечки взглядом?

- Нет, - не согласился Лис. – Изгибание предметов взглядом – это телекинез. Тоже полезная штука, отрицать не стану... Но я имел в виду чтение человеческих мыслей. Умение внушить кому-нибудь, что он видит нечто иное, чем находится у него перед глазами. Умение заставить людей делать вещи, которые они делать не хотят, самой только силой воли.

- Да хвати уже заливать! – рассмеялся Карский, привлекая тем внимание.

- Ладно, как тогда вы объясните поведение официантки? – указал Мундек на наполовину опустевшую, все еще покрытый инеем стакан.

- Очень просто, - без малейших колебаний ответил на это полицейский. – Фокусник и его ассистентка... По данному ей знаку официантка принесла мне питье, которое предложили именно вы.

- Вот же скептик попался... – буркнул Лис. – Да, пан Анджей, вы правы, я мог бы все это аранжировать именно таким образом. Ладно, тогда я покажу вам кое-что другое. Следите внимательно, через мгновение эти два типа, сидящие возле окна справа, чокнутся рюмками, и сделают это так чильно, что посуда разобьется.

Карский не стал поворачиваться, только при звуке разбитого стекла пошевелил головой.

- У меня тоже имеется пара коллег, которые по данному им знаку могли бы сыграть небольшую комедию. Раз уж вы телепат, тогда скажите, о чем я сейчас думаю. Вот это должно меня убить гораздо сильнее, чем все другие демонстрации, так ведь?

Мундек вздохнул.

- Этого я сделать не могу. Мне очень бы того хотелось, но я на самом деле не могу. Это вопрос дара, о котором я упоминал, вопрос вашей исключительности. Но я могу сделать с лицами, находящимися в этом зале все, что вы не пожелаете.

Полицейский триумфально усмехнулся.

- Тогда... – он на момент понизил голос, - сделайте так, чтобы официантка, которая нас обслуживала, подошла к столику под стенкой, за которым сидят четыре иностранца и показала им грудь.

- Нет.

- Почему? Это же простое задание. – Карский сделал большой глоток воды через соломинку. – Вот видите, и на этом мы ставим точку по делу теле-чего-то там и ваших возможностей.

Лис прикусил губу.

- Вижу, дорогой мой Анджей, - медленно произнес он, - вижу, что ты банальный придурок. – Лицо полицейского застыло, но Мундек, совершенно не обращая на это внимания, продолжил: - Эта женщина работает здесь недавно, за несчастные два куска в месяц плюс чаевые. Хуярит она по четырнадцать часов в день, чтобы обеспечить содержание ребенку, который никогда уже в жизни не увидит снега, а ты желаешь, чтобы я заставил ее сделать что-то такое, что лишит ее столь тяжело добытой работы? Хочешь ёбаного доказательства, тогда заставь поработать свою пустую башку и придумай самую сумасшедшую штуку, которая только придет тебе в голову, но такую, исполнение которой никому не наделает вреда.

Последние слова прозвучали по-настоящему зловеще, в соответствии с намерениями Лиса.

- Сволочами не бывают, ими нужно родиться, горько подумал Мундек. Перед глазами у него все еще была салфетка, которой он вытирал лицо Марыси. Хотя прошло уже несколько дней, но этот вид все так же мучил его. Тогда он поддался панике, желая спасать любой ценой, но... Если бы он мог повернуть время....

Карский закусил губу, скорее всего у него было желание подняться и уйти, поэтому Мундек прибавил еще одно слово, хотя оно с трудом прошло через его горло.

- Пожалуйста...

- О'кей, - выражение на лице полицейского несколько смягчилось. – Я дам вам еще один шанс... – Он наморщил лоб. – А вот сделайте так, чтобы все в этом заведении запели "Харукану"[36].

У Лиса опали руки.

- И что такое "Хару-бля-кана"?

   

Уже в сороковой раз Филипп перемотал запись назад и пустил ее на замедленной скорости. Камера была установлена на лестнице, но объектив у нее был широкоугольный, так что при случае она захватывала всю улицу. В том числе: и выход из калитки, и даже небольшой фрагмент дворика пивной. Демонстрируемая покадрово картинка показывала момент, когда полицейский отошел от столика, было четко видно, как цыган с триумфом скалится у него за спиной, а Марта вонзает ногти в черную, словно дно преисподней, рубашку и притягивает к себе ее владельца. Еще лучше было видно, что Филипп очутился на краю нервного срыва. Он знал себя, прекрасно знал, что был бы в состоянии прибить урода голыми руками, и сделал бы это без малейшего колебания, если бы не малышка. Она не заслужила на то, чтобы расти в подобной семейке видеть такие сцены...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А через два десятка кадров мужик в шляпе, выше Филиппа на голову, а может даже и больше, с длинными седыми волосами – да, эти волосы были именно седыми, а не светло-русые, как роначалу казалось – поравнялся с ним в проходе. Вот он наклонился, охватил Филиппа рукой – какое-то мгновение они глядели друг другу в глаза, будто влюбленные, сделав совместно не более десятка шагов, достаточно долго, чтобы таинственный мужчина успел прошептать ему что-то на ухо. Что-то такое, чего он не помнил, но как только они вышли из полумрака закрытого листвой прохода, Филипп уже не был тем человеком, что раньше. Он обрел задор, поднял голову. Даже его походка стала упругой, как редко когда. И улыбка на лице.

- Так кто же ты такой, умник?

Аспирант отмотал запись на несколько кадров и остановил в том месте, где незнакомец начал удалятся. Филипп увеличил лицо, спрятанное под широкими полями шляпы. Сейчас оно заполняло весь экран монитора: худощавое, аскетическое, лишенное какого-либо выражения. На бледной коже с трудом можно было различить коротко подстриженную испанскую бородку.

- Пан аспирант! – из-за переборки появилось лицо Щепочки. – Засекли!

Филипп отодвинулся от монитора и повернулся на стуле. Только что он загнал за работу весь состав мониторинга центра города. Со сорок камер неустанно следили за каждой улицей в радиусе четырех километров от бара в Бронзовых Воротах. Чем дальше от центра, тем сеть становилась реже, тем не менее, она охватывала все ключевые перекрестки, вокзалы, остановки, больницы, школы и официальные учреждения. Кем бы ни был таинственный мужчина, всякий его шаг по Старому Городу должен был быть увековечен. Вопросом времени оставалось воспроизведение трассы, которую он преодолел после того, как покинул пивную с садиком. Вопросом удачи – выявление его в какой-либо из ключевых точек. И как раз над этой задачей ломало голову шесть из восьми работавших в эту смену техников.

   

- Давайте уже прекратим эти игры, пан Лис. – Карский допил воду, прочесал пальцами волосы и поднялся с места. – Я дал вам шанс, несмотря на все те глупости, которые пан выдумывает, а сделал я это лишь затем, что проверил ваши акты тез времен, когда вы работали для столичной комендатуры в качестве... хмм... медиума. Хотя, говоря по правде, я знаю много обычных мусоров, которые и без всех этих фокусов-покусов имели значительно лучшую раскрываемость, чем у вас.

- Ничего удивительного, - вздохнул Лис. – То была работа для ясновидящего, а я только телепат.

- До свидания.

Полицейский отвернулся и... замер.

Время внутри ольштынского паба перестало существовать.

Пальцы окаменелого бармена застыли на выключателе старенького усилителя; одна из официанток застыла с бокалом пива в руке над столиком, за которым трое развеселенных молодых людей замерли в позах, выражающих неподдельный взрыв радости. Остальные клиенты тоже выглядели, словно их перенесли сюда из кабинета восковых фигур.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Не можем поддаться, а?...

Карский подошел к старичку, держащему у губ стакан дешевого яблочного вина, и замахал ладонью у того перед глазами. Никакой реакции не заметил. Он склонился и выполнил необычно быстрое движение, как бкдто намеревался ударить сидевшего в лицо, но застывшее в недвижимости лицо мужчины оставалось мертвым. Даже зрачки не отреагировали на смену освещения. Руку, держащую стакан, нельзя было отогнуть, хотя член антитеррористического отряда в какой-то миг применил всю свою силу.