Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Вздохнув, я отпустил горло Жикара, сообщил ему:

– Извиняться не буду. Все это не проверить. Но стоило тебе выйти из мыльни, как вошли стражники и на моей одежде лежал нож.

Жикар прохрипел:

– Не я.

Я согласился:

– Значит не ты.

Шагнул прочь. И надо же было этому Жикару попасться мне на глаза? Где этот Умар?!

Глава 4

– Вот. – мне под нос сунули здоровенную каменную ступку с чем‑то, больше похожим на… лепёшки джейра. – Этот состав слуга должен смолоть особенно тщательно.

– Понял.

Старик Фимрам ухватил из ближайшей ступки здоровенный пестик, тот самый, что вчера оказался крепче моей шеи, переспросил:

– Кто понял?!

Я поспешил исправиться:

– Этот слуга всё понял.

– Что такой глупый слуга может понять? – Пестик отправился на место, по лбу старика Фимрама снова пролегли морщины. – Круговыми движениями по ходу солнца. Не останавливаясь ни на миг, пока горит средняя палочка.

– Что горит?

Старик Фимрам фыркнул, ухватил с полки штуку, которую я считал подставкой подо что‑то. Ей она и оказалась. Подставкой под тонкую чёрную палочку. На пальце Фимрама вспыхнул огонёк и палочка начала дымиться. Заметив гневный взгляд Фимрама, я подтащил каменную ступку, ухватил пестик и принялся перетирать состав. Как и было сказано – по ходу солнца, заполнив комнату скрежетом. Стоило размолоть на куски неприятно выглядящие лепёшки, как оказалось, что они не столько из травы, сколько из чего‑то больше напоминающего каменное крошево или осколки потемневшей от времени стали. Осторожно, не поднимая глаз, спросил:

– Этому слуге интересно, сколько вдохов горит эта свеча?

– Откуда у этого старика время считать вдохи, чтобы развлечь слугу? Старик слышал, что развлекать должны его. Пусть этот слуга сам следит за временем.

Фимрам ткнул пальцем в тлеющую палочку и вышел. Через несколько мгновений уже что‑то выговаривал… Маро. Слов не было слышно даже мне, для этого пришлось бы прижаться ухом к стене. В Павильоне большая часть стен тонкие, но не те, что отделяют комнату со ступками. Это, наверняка, чтобы не беспокоить шумом больных или самого Фимрама. Но тонкий голосок Маро узнавался легко. Голоса мамы или Лейлы звучат по‑другому. Да Лейла ещё ни разу и не получала выговора от старика Фимрама, до этого ей больше перепадали сладости. Хотя он сегодня не в духе, лучше и ей держаться подальше от него.

Первая сотня вдохов далась тяжело. Так всегда, когда каменный пестик только‑только начинает перемалывать состав. Большие угловатые крупицы дробились и скрежетали, заставляя меня прикусывать губы. Кажется ничего особенного, но этот звук вкручивался в голову, полз по черепу и почему‑то обрывался в зубах, заставляя их дрожать следом за движением пестика. Это не больно, но очень и очень неприятно. Кто обещал, что работа слуги в Павильоне будет легка?

Не могло быть и речи, чтобы сосредоточиться на чтении, хотя фолиант вот он – под боком. Чтобы отвлечься от скрежета, я внимательно оглядывал полки. Пусть еще один способ не удался, мне по‑прежнему нужно что‑то, что поможет распилить цепочку.

Сотни горшков и горшочков, глянцево блестящих в лучах солнца альбарелло, разнообразных сосудов коричневого стекла. На каждом приклеена бумажная полоска, каждая подписана. Чаще всего совершенно непонятно для меня. Кр. Стар. К. Чаги. Т. п. 6‑ти 7‑цв. Старик Фимрам много рассказывает про растения, растущие во Втором. Что‑то по книгам, но многое и вживую. Треть Павильона Дерева отдана под огромную, тёмную, без единого окна комнату, где пахучими пучками всё занято от пола до потолка. Возможно, потом дело дойдёт и до составов из них, тогда я, а скорее Маро, узнает все эти обозначения.

Старик Фимрам удивительно многому учит нас, долговых слуг, даже изготовлению зелий. Особенно с тех пор, как Маро стала Воином. Про себя я сразу сказал ему, что это бесполезно, но старик не сдаётся. Даже заступился у Столба. Возможно, хоть с ним мне повезло, когда я придумывал глупую историю для прохода через Врата. Во всяком случае, он даже несколько раз спрашивал, какую из лечебных техник Воды хранили в семье, которой я служил. И спокойно, лишь покивав, принял мой ответ: старый господин говорил, что рано знать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Через сотню вдохов от крупных гранул не осталось и следа. Круговые движения пестика превратили их в мелкие округлые песчинки. Теперь дело за малым: продолжать перетирать, делая помол ещё тоньше. Скрежет стих, стал едва слышным, а я всё так же старательно давил на пестик, проворачивая его в чаше. И конца работе пока не видится: у палочки истлела лишь верхушка. Быть может одна двадцатая палочки. Похоже, что она будет гореть не меньше двух тысяч вдохов. К этому времени ингредиенты в чаше превратятся в тончайший, похожий на пепел помол.

Старик вошёл точно в тот момент, когда тонкий дымок от палочки начал прерываться и слабеть. А ещё говорил, что не считает вдохи. Но я встретил Фимрама с улыбкой и поклоном, протягивая ему каменную чашу с перетёртым составом.

Фимрам подхватил чашу, потёр порошок между пальцев, затем лизнул, только чтобы через мгновение сплюнуть. Я бы и сам не удержался, помня, как выглядело изначально содержимое чаши. Но… Дарсов старик, мне здесь ещё прибирать!

– Сойдёт. – весь порошок старик тут же пересыпал в очередной горшочек, с уже подписанной бумажкой. Затем Фимрам швырнул мне чашу обратно и махнул рукой. – Пусть этот слуга отложит ступку. Пусть лучше расскажет старику, как у него дела с техниками?

Я не удержался от облегчённого вздоха, отставляя на стол чашу и пестик. Какой отличный момент для признания:

– Этот слуга сумел освоить технику Чистого Тела.

– И как она?

– Быстро действует.

Фимрам цыкнул, ухватил с полки стальную тёрку, я только и успел, что подставить спину под удар:

– Этот слуга глуп. Разве старик давал ему поручение применять технику?

Потирая саднящий бок, я буркнул:

– На одном из соседей. Этот слуга не посмел использовать её на ком‑то ещё.

– Раз глупый слуга управился с этой техникой, то и кровь останавливать научился?

Я лишь молча кивнул, поглядывая на тёрку. Фимрам проследил мой взгляд, хмыкнул:

– Этого старика в молодости учили палками. Помнится, и впрямь быстрее запоминалось. Проверить старые методы? Может и из такого дурня выйдет толк?

– Как этому господину будет угодно. – Я согнулся в поклоне.

Над головой загремела тёрка, возвращаясь на своё место. Фимрам буркнул:

– Стражники сообщили, что в город вернулся лесной отряд Домара, и дела у них плохи. Открывай большой зал.

– Слушаюсь.

Самое большое помещение я до этого только убирал, ни разу сюда не вносили раненых. Ранения, с которыми не справлялись зелья, на тренировках стражников редки. Чаще в Павильон приходили господские слуги со списками зелий, которые потом им разносил Умар. Не зря же Фимрам большую часть дня занимался алхимией. Но сегодня явно всё будет по‑другому.

Я раскрыл высокие двери в зал, смахнул с широких столов и скамей возле стен пыль. Подумав, распахнул и главные двери. Вовремя.

Отсюда отлично видны ворота, к которым мне запретили приближаться. На моих глазах их открыли, и в господскую часть поместья потянулась цепочка стражников. Мгновение и крошечные фигурки для меня приблизились, предстали во всех деталях. Порванные в клочья доспехи, кровавые пятна. Многих тащат под руки товарищи, кого‑то и вовсе несут на тканевых носилках. Я пробежал к комнате старика и сообщил:

– Господин, пришли!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Фимрам промелькнул рядом, техникой промчавшись мимо меня, оказался сразу посреди коридора. Не обнаружив никого у входа в Павильон, мрачно уставился на меня. Я же не ожидал, что обычно медлительный старик так рванёт! Поэтому тут же юркнул в зал, принявшись поправлять скамьи подальше от недовольства старика Фимрама. Но его приказ догнал меня и здесь: