Подземелье - Ваня Мордорский

опасным.

У других всё происходило похожим образом: по несколько обычных боев, и один — смертельный. Только троица самых слабых из их семерки провела все обычные бои.

Однако все бои Зур’дах провел в каком-то пограничном состоянии. Он вроде и сражался, и даже насмерть. Но никаких эмоций — ни волнения, ни страха он не испытывал. Пришел, подрался, как сказал Наставник, и вернулся в комнату отдыха. Мысли полностью занимали каменный тролль и жук рогач. Смерть первого и жизнь второго.

Почему я вообще это увидел? В этом был какой-то смысл?

В чем Зур’дах не сомневался, так это в том, что ему всё это не приснилось, не почудилось.

Возможно, — подумал гоблиненок, — Это что-то внутри меня говорит о том, что везде в природе один убивает другого. И чтобы жить нужно убивать.

Старший Наставник был недоволен и списал потерю сознания на первое намеренное убийство разумного. И всё равно долго распекал его после боя:

— А если бы нужно было вернуться и закончить бой? А? Пока ты не убедишься, что убил всех в Яме, — ты должен держаться. Даже если чувствуешь, что тяжело дышать, душно, страшно, ты должен держать себя в руках! Всегда! В любой момент! Зачем столько усилий, столько стараний, если ты теряешь сознание просто от того, что прибил вонючего тролля?

Черный гоблин сплюнул и выдохнул. Впервые Зур’дах видел его таким…заведенным.

Минуту он молчал, а потом сказал:

— Ладно. Так даже лучше. Многие, особенно те, кто нужно, видели что ты потерял сознание после первого боя. Пусть думаю, что ты слабее чем есть на самом деле, что ты слишком переживаешь. Редкость, но и такие бойцы бывают.

Зур’дах кивнул. Ничего внятного ответить на всё это он не мог.

У Маэля всё прошло хорошо, хотя ему тоже пришлось совершить первое убийство. Однако пока они сидели, Маэль удивился вопросу Зур’даха, было ли ему сложно это сделать:

— А почему мне должно быть его жалко? Ты бы видел того ублюдка, который вышел против меня. Старых хрыч мутант. Редкий урод. Руки в черепах. Эта тварь без малейших сожалений пыталась меня убить. Тыкал своими железками.

Маэль хохотнул.

— Но я ему хорошо ответил. Хорошо вмазал. Аж кости хрустнули. У него конечно.

Он показал удар ногой.

— Вот так. Достал прямо до его головы когда он нападал в который раз. Мне прием этот показывал однорукий на отдельных тренировках. Пригодилось.

— И?

— И? — После этого удара он уже не встал. Я даже не понял, что всё закончилось. Но…все-таки, чтобы выдержать удар моей ноги, кожа должна быть измененной. А голова у него была обычная.

Ну да, — подумал Зур’дах, — Это кожу каменного тролля я не мог с первого раза пробить…

— Зур’дах, — вдруг похлопал его Маэль по плечу, — Забудь. Если бы вместо тебя стоял обычный гоблиненок первого круга, — этот тролль смял было его, раздавил, и потом слопал. Так чего же ты беспокоишься? Ты же был в Подземельях? Ты должен знать, что выживает сильнейший и… — Мэаль ухмыльнулся, — И хитрейший. Мы выжили. Мы сильные. Всё. Не о чем говорить.

Зур’дах согласно кивнул. Маэль говорил правду. Он это и сам понимал.

Когда бои закончились, все выдохнули и…расслабились. За этот бесконечный день дети устали неимоверно. Но все справились. Никто не проиграл.

Впрочем, это-то неудивительно — Старший Наставник отобрал семерку самых сильных, да и противники их были выбраны не случайно.

— Ну что? Маленькие бойцы. Теперь уже вас можно так называть. Вы прошли несколько сложных боев, и теперь… — он хмыкнул, — Ваша стоимость в глазах других Хозяев Ям возросла. Все ошибки и промахи мы разберем по приезду. Теперь же…вам осталось самое важное — то, за чем мы и приехали — получить метки.

Теперь их вывели наружу и они наконец смогли вновь вздохнуть не душным воздухом Ям, наполненных кровью и потом, а просто…душным воздухом. Потому что дроу, людей, нелюдей и гоблинов вокруг была просто тьма. Людей, правда, меньше всего.

За ними пришел тот самый старый дроу, который спускался и звал их на бои. Он теперь осмотрел всех детей и повел вместе со Старшим Наставником в одно место, которое напоминало и кузницу и кожевную мастерскую одновременно. По пути к их небольшому отряду присоединился Варгус. Он был молчалив и не проронил ни слова.

Внутри очереди не было. Но прежде чем войти в пышущую жаром кузницу, они вошли в пристройку. Там сидел древний с виду дроу, а возле него — совсем молоденький, корпевший над кипами бумаг.

Дроу, который вызывал их на бой, отдал все бумаги с результатами боев, а Варгус продиктовал имена каждого ребенка и их Владельца, Айгура.

В итоге они с листом плотной бумаги и тем же старичком-дроу прошли внутрь, в «кузницу меток». Как понял Зур’дах, сопровождающий их дроу должен был следить за тем, чтобы нужные метки были нанесены на нужного гоблиненка и чтобы никто не вздумал хитрить.

Внутри стоял неимоверный жар, запах раскаленного металла, кожи, и просто вони. Чем-то это место напоминало то, где наносили рабские клейма у Айгура.

В ряд на каменной подставке лежали штыри-клейма с символами на конце. Вот черепа, причем разных размеров, вот перекрещенные клинки, вот сломанные.

— Не каждые смертельные бои оцениваются одинаково. Чем крупнее череп — тем сильнее был твой противник. Условно их делят на пять, — решил объяснить Старший Наставник, пока они ждали дроу, который должен был поставить метки.

— А у меня какой череп? — просил Зур’дах.

— У тебя второй. — палец черного гоблина указал на клеймо.

Немного. Всего лишь второй по размеру. — понял Зур’дах.

— Ну, кто тут у нас? — вышел из-за перегородки одноглазый дроу, у которого отсутствовала половина зубов. Гоблиненок впервые видел такого уродливого дроу. Обычно они были…хищно красивы. Этот же…был словно насмешкой над ними.

— Начнем с этого. — толкнул одного из мальчишек Варгус.