Властелин колец - Джон Толкин

– Ты, может, и не желаешь сдаваться, но таков сей мир, Сэм, – возразил Фродо. – Надежды терпят крушение. Всему когда–нибудь приходит конец. Теперь нам уже недолго ждать смерти. Все гибнет и рушится, мы одни, бежать некуда.

– Но мы можем отойти отсюда[620], от самого–то опасного места, правда? – настаивал Сэм. – От Трещины Судьбы – или как там ее называют? Кто нам мешает? Спустимся немного вниз по тропе, а, господин Фродо?

– Ну что ж, Сэм. Если ты настаиваешь – пойдем, – вздохнул Фродо.

Они встали, медленно побрели вниз по спиральной дороге – и не успели еще добраться до сотрясающегося подножия Горы, как из отверстия Саммат Наура вырвались клубы дыма и пара. Конус раскололся на две половины, и по восточному склону медлительным потоком с грохотом поползла исторгнутая чревом горы огненная лава.

Фродо и Сэм почувствовали, что дальше идти не могут. Последние силы – и тела, и духа – быстро покидали их. Хоббиты очутились на вершине низкого холма из затвердевшего пепла и встали спиной к склону Ородруина. Отсюда пути уже не было. Они стояли на маленьком островке близ исходящей мукой Огненной Горы, но и это последнее убежище не могло продержаться долго. Земля вокруг трескалась, из трещин валил дым. Гора содрогалась, на глазах раскалываясь на части, и по ее склонам текли медленные огненные реки, готовые поглотить спасительный островок. Еще немного – и он исчезнет… На головы хоббитам дождем сыпался горячий пепел.

Они стояли рядом, и Сэм по–прежнему прижимал к груди руку Фродо.

– Однако в неплохую мы сказку попали, а, господин Фродо? – вздохнув, сказал он. – Услышать бы, как ее потом будут рассказывать! Как вы думаете, какое у нее будет начало? «А теперь настало время поведать вам о Фродо Девятипалом и о Кольце Судьбы»… И все смолкнут, как мы в Ривенделле, когда нам рассказывали про Берена Однорукого и про Великий Камень… Нет, хорошо было бы послушать, ей–же–ей!.. Интересно только, что произойдет дальше, когда кончится наша глава?

Он говорил что придет в голову – только бы гнать от себя страх, а сам, не отводя глаз, смотрел на север, навстречу ветру, в расчистившееся небо, где ураган гнал и гнал прочь последние остатки мглы и разорванных в клочья облаков.

В эту минуту и приметили хоббитов зоркие очи Гвайира. Орел кругами начал снижаться, борясь с ураганом, бросая вызов грозной поднебесной буре. Две маленькие, затерянные среди огня и дыма темные фигурки стояли, держась за руки, на невысоком холме; мир вокруг сотрясался, земля разверзала недра – а с горы прямо на холм ползли огненные реки. Еще миг – и хоббиты упали, оба одновременно, – не то от усталости, не то задохнувшись в горячем ядовитом дыму, – а может, отчаяние наконец одержало над ними верх, и они кинулись на землю, чтобы не смотреть в глаза смерти…

Так и лежали они, не расцепив рук, когда Гвайир ринулся вниз, а за ним – Ландровал и Менелдор, быстрейший из быстрых; и вот, не ведая уже, какая их постигла судьба, хоббиты поднялись в воздух – и вскоре были далеко за пределами тьмы и огня[621].

Проснувшись, Сэм обнаружил, что лежит на мягкой подстилке и над ним тихо покачиваются буковые ветви. Густая молодая листва просвечивала зеленью и золотом. Веяло неизвестными ласковыми запахами. Где он слышал этот аромат? Ах да: так благоухали поляны Итилиэна.

«Ну и горазд же я спать, однако, – мелькнуло у Сэма в голове. – Сколько же теперь времени?»

Запах трав и цветов вернул его в тот далекий полдень, когда он разжигал на солнечном склоне маленький костерок и готовился тушить кроликов. Память еще не проснулась, и, пока Сэм протирал глаза, событий, которые случились с того дня, для него не существовало. Он потянулся и глубоко вздохнул.

«И приснится же такое! – подумал он, зевая. – Хорошо, что это был сон!»

Он сел, и тут взгляд его упал на Фродо. Фродо лежал рядом и мирно спал – одна рука за головой, другая поверх одеяла. На этой руке – правой – не хватало среднего пальца.

Тут к Сэму окончательно вернулась память, и он закричал что было мочи:

– Так это был не сон?! Где же мы находимся?!

Сзади кто–то негромко проговорил:

– Вы в Итилиэне, под защитой Короля. Король ждет вас.

И перед хоббитами появился Гэндальф[622], облаченный в белое, с бородою, сверкающей в рябящей солнечной тени, словно чистый снег.

– Ну, достойный Сэмуайз, как ты себя чувствуешь?

Вместо ответа Сэм разинул рот, откинулся обратно на подушки и застыл, не зная, что делать со своим великим удивлением и своей великой радостью.

Наконец он почти беззвучно прошептал:

– Гэндальф! А я думал, что тебя нет в живых! Правда, я и про себя самого так думал… Получается, все грустное было невсамделишным? Что же случилось с нашим миром?

– Великая Тень покинула этот мир навеки, и нет ее более, – торжественно ответствовал Гэндальф – и рассмеялся, и смех его показался Сэму музыкой чистой радости, плеском воды в иссушенной пустыне.

Сэм внезапно понял, что смеха – простого, радостного смеха – он не слышал вот уже неведомо сколько дней. Смех Гэндальфа прозвучал в его ушах эхом всех радостных мгновений, выпавших на его хоббичью долю. Но сам он смог только расплакаться. Правда, слезы тут же высохли – так, подгоняемый весенним ветерком, пробегает по земле ласковый дождь, и на смену ему еще ярче и чище блестит солнце. И вот смех вырвался наружу – и Сэм, смеясь, вскочил с постели.

– Ты спрашиваешь, как я себя чувствую?! – закричал он. – Да этого никакими словами не выразишь! Все равно что… – он взмахнул руками, – все равно что весна после зимы, все равно что луч в листве! В душе у меня сейчас все сразу – трубы, и лютни, и все песни, какие я только слышал! – Вдруг он оборвал себя на полуслове и глянул на Фродо. – А как хозяин? Какая жалость, что я не уберег его бедную руку! Но в остальном–то он как – ничего? В порядке? Он такое пережил!..

– Во всем остальном он еще как в порядке! – садясь на постели, рассмеялся Фродо. – Я так долго тебя дожидался, что снова задремал, а ты все дрыхнешь, засоня этакий! Я проснулся сегодня ранним утром – а сейчас, верно, уже полдень!

– Полдень? – спросил Сэм, пытаясь что–то подсчитать на пальцах. – А какого дня?

– Сегодня четырнадцатый день Нового Года, – ответил за Фродо Гэндальф. – Или, если тебе больше нравится, восьмое апреля по Засельскому Календарю[623]. Но в Гондоре Новый Год будет отныне начинаться двадцать пятого марта – в день падения Саурона, он же день вашего чудесного избавления[624], когда вас спасли из огня и перенесли во владения Короля. Король исцелил вас, а теперь ждет к себе. Вы предстанете пред его ясные очи и сядете с ним за трапезу[625]. Готовьтесь! Я отведу вас к нему.