Очерки по истории Вселенской Православной Церкви - Дворкин А.Л.

Каждый христианин обязан принадлежать к кафолической Церкви – единой и единственной Церкви, основанной на Петре. Св. Киприан впервые употребил термин Cathedra Petri (престол Петров), который с тех пор постоянно используется католиками, например, в решениях 1-го Ватиканского собора (1871 г.), провозгласившего непогрешимость пап. Следовательно, необходимо понять контекст, в котором его употреблял св. Киприан.

Каждая местная церковь – единственная и единая Кафолическая Церковь во всей ее полноте: местная церковь – не частица, не кусочек Церкви, а вся Церковь. В таком же духе св. Киприан говорит и о единстве епископата. Как апостолы собраны вокруг Петра, так и пресвитеры существуют вокруг епископа – каждый обладает одинаковой властью, и все двенадцать присутствуют незримо в каждой поместной церкви. Епископство повсюду одно и то же, к нему нельзя ничего ни прибавить, ни убавить. Епископы местных церквей обладают не частью власти, но всей ее полнотой.

"Сие-то единство надлежит крепко поддерживать и отстаивать нам, особенно епископам, которые председательствуют в Церкви, дабы показать, что и самое епископство одно и нераздельно… Епископство одно, и каждый из епископов целостно в нем участвует. Также и Церковь одна, хотя, с приращением плодородия, дробится на множество. Ведь и у солнца много лучей, но свет один; много ветвей на дереве, но ствол один, крепко держащийся на корне; много ручьев истекает из одного источника… Равным образом Церковь, озаренная светом Господним, по всему миру распространяет лучи свои, но свет, разливающийся повсюду, один, и единство тела остается неразделенным. По всей земле она распростерла ветви свои,… обильные потоки ее текут на далекое пространство: при всем том глава остается одна, одно начало, одна мать, богатая преспеянием плодотворения" ("О единстве Церкви").

Св. Киприан ровно ничего не говорит о Риме или о римской церковной общине. По его глубокому убеждению, каждая церковь во главе с епископом является наследницей Петра – основанием единства Церкви в целом. Это отражение природы местной христианской общины, вне которой нет спасения: "Тот не может иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь".

Конкретно, говоря о "кафедре Петра", св. Киприан имел в виду свои, карфагенский епископат, а вовсе не римский, как истолковали это понятие защитники папства и богословы Первого Ватиканского собора. Они защищают точку зрения, что Римская Церковь как бы охватывает собою весь мир, а папа – единственный "подлинный" епископ. Все епископы обязаны подчиняться ему, ибо власть Петра не связана с местным евхаристическим собранием, а принадлежит одному лицу, возглавляющему вселенскую Церковь.

Такое толкование в корне противоречит учению св. Киприана: "Господь наш, коего заповеди и увещания мы должны хранить, определяя достоинство епископа и управление своей Церкви, говорит Петру в Евангелии: "Я говорю тебе: ты – Петр (по-гречески – "камень"), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи Царства Небесного; а что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" (Мф.16:18-19). Отсюда последовательно и преемственно вытекает власть епископов и управление Церкви, так что Церковь поставляется на епископах и всяким действием Церкви управляют те же начальствующие… Церковь заключается в епископе, клире и всех стоящих в вере…" ("О падших").

Итак, Киприан говорит, что слова Господа, обращенные к Петру, устанавливают епископское служение, а не примат Рима. Известно, что в первые 10 лет существования церковной общины в Иерусалиме ее возглавлял апостол Петр. Если можно говорить об епископстве св. Петра, то только в этом контексте, поэтому можно предположить, что, когда Господь говорил Свои слова Петру, Он имел в виду именно это: Петр первым возглавит местную иерусалимскую Церковь. Петр действительно председательствовал на первой евхаристии в Иерусалиме. Таким образом, он стал самым первым епископом, будучи в то же время первым из апостолов. По существу, "престол Петров" – это епископский трон на горнем месте, за престолом в алтаре каждой церкви.

И уж тем более этот текст никак нельзя истолковать в смысле того, что всем падшим надлежит отправиться в Рим и примиряться с Церковью только там. Никакой особой властью Папа римский не обладает.

Эта точка зрения св. Киприана проявлялась и на практике. Киприан вступил в спор с Папой римским св. Стефаном по поводу крещения еретиков. Стефан признавал действительность еретического крещения; Киприан считал, что еретиков необходимо крестить заново. Стефан считал достаточным, если была произнесена тринитарная формула. Св. Киприан писал: "Именно мы думаем и принимаем за верное, что никто не может быть крещен на стороне, вне Церкви, потому что в святой Церкви установлено одно крещение". Отрицая необходимость заново крестить еретиков, Стефан, по мнению Киприана, признает существование двух церквей.

Когда Стефан осудил решение Африканского собора, постановившего перекрещивать еретиков, Киприан немедленно созвал новый собор из 87 африканских епископов в Карфагене. Он осудил и мнение, и поведение Стефана.

В 121-м правиле Карфагенского собора говорится: "Да не настоит один епископ на решении своего суда". И далее: "Ибо никто из нас не ставит себя епископом над другими епископами и не устанавливает тиранического террора, дабы принудить своих собратьев к послушанию; поскольку каждый епископ в соответствии со своей свободой и властью имеет право на суждение и не в большей мере может быть судим другими епископами, нежели он сам может судить их. Но будем ждать суда Господа нашего Иисуса Христа, Который один властен возвышать нас в управлении Своей Церковью и судить нас за наше поведение".

В этом отрывке содержится скрытый упрек в адрес "брата" Стефана, претендовавшего на высший авторитет среди других епископов. В осторожных выражениях, столь отличных по духу от нетерпимого поведения Папы римского, этому последнему поставлено на вид, что ни один епископ не имеет личной власти над другими епископами и что лишь всеобщее согласие может служить знаком божественной воли, и что только Бог решает, кто прав, а кто неправ.

А в послании Африканского собора другому папе – Целестину – говорится: "Разве найдется такой человек, который бы поверил, что Бог наш может только кому-то одному вдохнуть правоту суда, а бесчисленным иереям, сошедшимся на соборе, откажет в этом". Отношение к папским претензиям очевидно и тут.

В споре о крещении еретиков св. Киприан проявил необычайную твердость убеждения: "Церковь одна, а будучи одна, она не может быть и внутри и вне. Если она у Новатиана, то не была у Корнилия. Если же она была у Корнилия, который наследовал епископу Фабиану по законному посвящению и которого, кроме чести священства, Господь прославил и мученичеством, то Новатиан не принадлежит к Церкви, и тот, кто, презревши евангельское и апостольское предание, никому не наследуя, произошел от самого себя, не может считаться епископом, не может никоим образом иметь Церковь и обладать ею не посвященный в Церкви" (Письмо к Магну).

"Произошел от самого себя", – говорит св. Киприан о Новатиане. Несомненно, что Новатиан был рукоположен епископами, т.е. с формальной, механистической точки зрения у него было апостольское преемство. Но затем он немедленно собрал вокруг себя еретиков и организовал новую церковь. Таким образом, не столь важно, кто принимает участие в рукоположении, – важно, где происходит крещение: в лоне церкви или же вне ее. Кто сам находится вне Церкви, тот не может никого ввести в Церковь. Как кто-либо, лишенный Духа, может передавать его Дары? – вопрошает св. Киприан.

Кто в конце концов оказался прав в этом споре – Киприан или Стефан? Чье мнение мы приняли за основу? Все зависит от конкретной ситуации. Вот тут и нужен принцип икономии – церковного домостроительства, позволяющего в каждом конкретном случае войти в суть дела и сделать правильное суждение. Например, св. Киприан не мог предвидеть ситуации в IV в., когда единственным неарианином в Церкви останется св. Афанасий Великий, да и тот большую часть своего служения проведет в ссылке. Св. Константин, свв. отцы-каппадокийцы – все они были крещены арианскими епископами. Правильно ли было бы перекрещивать всю Церковь после восстановления Православия на II Вселенском Соборе (381 г.)? Да и кто перекрещивал бы ее?

Наверное, стоит признать, что единого общего ответа не существует: необходимо в каждом отдельном случае принимать во внимание намерения, с которыми совершаются таинства. Если совершитель таинства движим сознательным стремлением разделить Церковь, разрушить ее единство, то тогда таинства нельзя считать настоящими, "действительными". Св. Киприан не признавал таинства новациан, хотя доктринально они ничем не отличались от православных: мы скорее признали бы их раскольниками, а не еретиками. Но они воевали против Церкви, и, следовательно, их таинства не могли быть действительными. Если же таинства вне канонических пределов Православной Церкви совершаются в доброй вере, с честными намерениями, с желанием упрочить Церковь, то тут, наверное, мы не можем быть столь категоричными.