Последний полёт «Баклана» - Сергей Калашников

– Постой, Ра, а сами вы, тайные координаторы, что, себя к этому обществу не относите?

– Мы живем в нем, но мы – правящая семья. Все ниточки от этого мира собраны в руках небольшой группы людей, достаточно осведомленных, чтобы понять – реально управлять можно только негласно. Иначе общество станет сопротивляться, выяснять, как нам это удается, разбираться в механизмах и искать рычаги. И все вскроется. Хорошо, если публично! А если другая команда задумает порулить? Пока не разберутся в том, насколько это трудоемко, все испортят.

– Так ваше семейство рулит из любви к людям, а не ради выгоды? – ехидничает Вир.

– Начинали, конечно, для себя. А потом, когда удалось заменить аппарат управления техникой, началось веселье. Изо всех щелей полезла этика. Причем в самом эгоистичном аспекте. Скажем, такой вариант: упраздняем министерства и начинаем оптимально организовывать деятельность тех, кто занят в реальном производстве и на транспорте. Но тогда само это производство придется придерживать в развитии за счет снижения производительности труда – ведь народ пойдет на фермы и фабрики. Творческие люди перестанут пользоваться поддержкой «ценителей», потому что, как ни крути, у тех, кто занят реальной работой, интерес к искусству формируется иначе, чем у элитариев, раздувающихся от своей значимости.

Невольно исчезнут управленческие ошибки – вечная тема для журналистов. Иными словами, привычный мир рухнет. Средства массовой информации начнут задыхаться от недостатка источников скандалов и склок. И, чем черт не шутит, примутся сами эти склоки продуцировать, создавая себе кормовую базу. Это если по плохому сценарию считать, конечно, по которому обычно все и идет.

– Это действительно все меняет. Может возникнуть что-то, похожее на первобытно-общинный строй. – Вир выглядит задумчивым.

– Возможно. Каждый завод или поместье – своя община, – Раомина соглашается скорее для того, чтобы поддержать восприимчивость собеседника, чем искренне. – Естественно, отсутствие для людей необходимости решать организационные вопросы на более высоком уровне разъест все привычные для нас иерархические композиции, отточенные тысячелетиями прогресса общества. Не получается у меня, да и ни у кого из нашей команды, предугадать, куда заведет путь развития социума, построенного на столь глубоком взаимодействии человеческой эмоциональности и жесткой машинной логики.

– А если за кормило возьмется некто, целиком поглощенный собственным эгоизмом? – подначивает Вир.

– За него не так-то легко ухватиться, – улыбается императрица. – Чтобы с этим справиться, надо владеть программированием так же легко и непринужденно, как языком рефлекторных движений телом. Хотя, зная комплекс кодов, конечно, получится и просто порулить, но ведь тогда ничего не переделаешь. То есть будет, как у Рамидонки в пилотском кресле – полная иллюзия могущества без какого бы то ни было воздействия на ситуацию. Просто все ресурсы, не использующиеся для поддержания устойчивого функционирования популяции, будут поступать в распоряжение правителя, пока он в них не захлебнется.

– Как императоры, которые сменяли друг друга в последние годы?

– Десятилетия. Нет, они вообще управляли только людьми, которые крайне слабо влияли на ситуацию. То есть даже поживиться толком им не удавалось. Так, купание в лучах славы и обеспеченная старость, если бы смогли до нее дожить. Реально – они решали задачу очищения общества от самой подлой и беспринципной его части, прежде всего – от самих себя. То есть работали в качестве коллекторов самой большой гадости – властолюбцев.

– Грустно, – Вир действительно помрачнел. – Тоскливо и безысходно. А что, на Емле дело обстоит точно так же?

– Не совсем. Понимаешь, там существует точно такая же автоматизированная система управления, как и в остальной империи, только она мне не подчиняется. Работает по алгоритмам, заданным твоими соотечественниками. Как бы микрокосм. Перехватывать управление я даже не пыталась, а данные читала беспрепятственно через домашние терминалы.

– Ну да, нам без нее туго бы пришлось, – суженый даже не удивлен. – Столько всего необходимо оперативно отслеживать, что никакого человеческого разума не хватит. И ведь люди не могут быть всегда одинаково внимательными и действовать безошибочно. Так что диспетчеризация автоматизирована.

– Вот. Вы спокойно подчиняетесь машинам, потому что это вам нужно. А представь себе, что это стало бы известно имперской общественности. То, что все они пляшут под электронную дудку! Тут от одних самоубийств мир бы перевернулся, не говоря о психозах и неврастениях. Толпы народа крушили бы все, что видели, и потом города выглядели бы как помойки.

– Боюсь, Ра, тут ты не права. Ребята из «Роро» ни капли не переживают.

– Ты не понял. В городах сосредоточено три четверти населения империи. И как минимум каждый десятый из них мнит себя венцом творения и шествует в сторону собственной самореализации, не стесняясь порой наступить на чужую голову или горло. Силы их разочарования, узнай они правду, мы и опасаемся. А проверять эту догадку экспериментально неудобно как-то.

– Хм! Смелые социальные эксперименты проводите без сомнений, а правду людям сказать боитесь.

– Эксперименты управляемы и обратимы. А гнев толпы – штука многогранная. Конечно, направлять его – дело техники, но у наших вероятных противников эта техника не хуже. Собственно, успехи нынешних руководителей в основном базируются именно на умении убедить большинство в том, что ему, этому большинству, остро необходимо именно то, что этим самым политикам требуется.

Некоторое время молча брели мимо забора, за которым козы ощипывали кустарник, потом напились воды из придорожного родника и поднялись на невысокий холм.

– Скучаю я по полетам, – вздохнула императрица. – Скорее бы обратно на Емлю.

– А зачем скучать? Летай. Я захватил крылатики, их специально разрабатывали для таких планет с легкой атмосферой. Они не пошли в большую серию из-за трудностей с обучением полету, но у тебя-то это уже позади.

Покрепче взяв благоверного под ручку, Раомина заторопилась домой. Кажется, этот год будет отнюдь не таким скучным, как она себе представляла.

Глава 20

Райские кущи

Крылатики оказались заметно крупнее, чем те, к которым они привыкли на Емле. Меньше плотность атмосферы, следовательно, больше площадь крыльев, что тянет за собой изменения в механических мышцах. Однако приспособиться к ним и Виру, и Раомине оказалось несложно. Жители окрестных строений быстро привыкли к виду парящих над ними крылатых человечков.

Освоившись в воздухе, стали предпринимать дальние путешествия. Дело в том, что скорость горизонтального полета здесь получалась почти вдвое выше, чем в ксеноновой атмосфере, и шестьдесят километров в час – нормальный темп, не связанный с затратами огромных усилий. А радость свободного парения стала для императрицы настоящим вознаграждением. Она раньше просто не могла себе представить этого чувства раскованности, способности получать удовольствие просто от того, что движешься, наблюдая происходящее на поверхности планеты сверху. Отсюда вообще многое выглядит иначе.

* * *

Однажды она долго держала курс строго в одном направлении, что явно указывало на то, что у их сегодняшнего маршрута есть цель. Вир не лез с вопросами, а любовался симпатичными домиками, которые встречались все реже и реже, пока, наконец, не сменились нетронутыми пространствами лесов и лугов, озерами, речушками. Лишь изредка попадались на глаза остатки давно заброшенных построек, заросших кустарником и увитых ползучими растениями.

Часа через четыре они добрались до поселка, где невысокие многоэтажки чередовались с коттеджами или крошечными домиками. Приземлились на плоскую крышу ничем не примечательного здания средних размеров и спустились на верхний этаж.

– Привет, Оми! – Навстречу им из-за сооружения, снабженного несколькими экранами, поднялся мужчина, при взгляде на которого сразу становилось понятно – это брат императрицы. Не очень высок, худощав, волосы с такой сильной проседью, что угадать их первоначальный цвет никак не удается. Зато взгляд такой же насмешливый, как и у любимой. – Ты что, решила не стариться?

– Боюсь, это решение за меня приняли емные косметологи. У них немало припарок и примочек, за которые дамы столичного высшего общества буквально передрались бы. – Ее Величество чмокнули мужчину в щечку. – Знакомься, это Вир. Я за ним замужем.

– Борис, – краткое рукопожатие завершило знакомство, – брат этой егозы.

* * *

До полудня было еще далеко. Пригожий летний день и спокойная прогулка, предназначенная, по официально оглашенной версии, для того, чтобы нагулять аппетит. Чистые улицы, утопающие в зелени скверы и палисадники. Молодые люди пинают мяч на ровно подстриженной траве футбольного поля. Чуть дальше смешанная группа гоняет деревянными молотками шары через воротца. На просторной веранде несколько человек о чем-то оживленно беседуют.