Паутина Фрейда (СИ) - Еленина Юлия

За шлагбаум машины не пропускали, поэтому я оставила авто во дворе и пешком двинулась в сторону освещенного входа, где стояли машины скорой помощи, на ходу набирая номер Ани.

Она появилась через минут десять из-за угла и позвала меня за собой взмахом руки. Маленькая пластиковая дверь для персонала, лестница, коридор, бахилы, халат — и вот я уже в родильном отделении. Остановившись ненадолго перед открытой предродовой, увидела, как там, корчась от боли, стонет девушка. Потом был родзал — там уже были не стоны, а крики.

— Привыкнуть надо, — заметила Аня.

— Люди ко всему привыкают, — пожала я плечами.

Так и есть. И даже после многих часов в муках женщины идут сюда второй, третий, четвертый и так далее раз. Теория забывания. Все тот же дедушка Фрейд. Человеческая психика — невероятная непознанная схема. Сегодня рожаешь, а через месяц уже забываешь о боли. И хочешь снова. Но это все прелести, а есть и ужасы, когда мозг просто забывает какое-то травмирующее событие, чтобы психика осталась невредимой.

Нет, черт возьми, я снова думаю о каких-то теориях, когда мне осталось пять шагов до смотровой. Тоже можно объяснить. Я не хотела признавать, но мне страшно. Очень страшно.

— Дина, сунешь ей в карман пару тысяч, — сказала Аня, остановившись возле двери.

— Без проблем.

Женщина около пятидесяти. Но выглядела моложе, если бы шея не выдала ее возраст. Темные волосы, подтянутое лицо с легким макияжем, шикарная фигура. И как-то я сразу почувствовала — она профессионал. Было что-то такое в ее движениях, взглядах. Она как будто без УЗИ меня просканировала и слегка улыбнулась.

— Я Ольга Борисовна, — представилась она.

— Дина, — ответила я.

Дверь за спиной хлопнула — Аня ушла.

Врач указала мне на кресло, и тут я испугалась.

Мне казалось, что любое прикосновение спровоцирует выкидыш. Если там вообще что-то есть.

— Не бойтесь, Дина.

— Послушайте, у меня иммунологически обусловленное бесплодие, и я думаю, что это просто гормональный или какой-нибудь еще сбой. Но…

Ольга Борисовна надевала перчатки, пока я раздевалась, пересиливая себя.

— Поверьте моему опыту, это не сбой, — усмехнулась она, а во время осмотра констатировала: — Недель шесть-семь, кажется, но мы аккуратно сделаем УЗИ. Одевайтесь, пойдем в соседний кабинет.

А я все еще не верила. Или просто не хотела.

Ведь все же всякое бывает…

Но аппарат показал. Все подтвердил. Какой-то серый фон и небольшое темное уплотнение. Это и есть ребенок? Я удивленно рассматривала распечатанные скрины… И все равно не верила! Такое маленькое темное пятнышко, которое вообще не должно было появиться где-то у меня внутри.

За что?!

Я не смогу жить каждый день в панике, думая, на каком же сроке он умрет. А чем дальше, тем больнее будет.

— Дина, — позвала меня Ольга Борисовна, — у вас все хорошо. И да, шесть недель. Представьте, уже шесть, а если сразу сохранилась беременность, если сразу организм не сопротивлялся, то все возможно. Я не обещаю вам чуда, но, если вы выносите и родите, то я смогу на вас защитить докторскую диссертацию, — последние слова были произнесены с усмешкой, но потом врач добавила: — За годы практики я видела многое. Рожали у меня и женщины в сорок лет, которым до этого ставили бесплодие. Так что не спешите. Но вы… Это было почти невозможно, ведь причины у диагноза разные, а с вашим, Дина, я даже удивляюсь, что вы смогли доходить до такого срока.

Аккуратно положив в карман врача пятитысячную купюру, я вылетела из отделения, на ходу махнув Ане рукой.

Я не помнила дорогу, я не понимала, что чувствую. То, что я так старалась отрицать, накрыло лавиной.

Срок…

Будет очень весело объяснять ребенку, что его заделали где-то в Латинской Америке люди, которые ненавидели друг друга. Мстили друг другу, а потом смогли влюбиться.

Я взяла телефон в руку и написала все-таки:

«Прости меня. Я не хотела».

Обманываю себя и его. Опять. Хотела, очень хотела. Я хотела, чтобы он понял, как я умело отомстила за кабинет следователя. Нет, он меня не изнасиловал, просто отымел. Грубо, жестко, но я могла дать отпор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Гипнотизирование смартфона не помогло. Ну да, нормальные люди спят в это время. Но только я повернула ключ зажигания, как телефон призывно пискнул. Не заботясь о безопасности, я резко затормозила и взяла в руки телефон.

Нет, это Вадим.

«Меня до утра не будет».

Я не ответила.

Просто поехала в сторону дома.

А Ярослав не простит.

Мы свели друг друга с ума, мы уничтожали друг друга, ненавидели, а потом любили. До какого-то умопомрачения, до бешеного желания, но в то же время до едва уловимой нежности, которую каждый из нас боялся показывать.

И чертова судьба!

Мы смогли сделать ребенка. Маленькое существо, которое вот уже полтора месяца цепляется за жизнь, которую, скорее всего не увидит.

Надо оценивать реально, не цеплять розовые очки.

Но все равно…

Да там уже сердце прослушивается, да это же уже человек!

— Цепляйся дальше, пожалуйста, — попросила я в пустоту, понимая, что меня никто не слышит. — Я потеряла твоего папу, но не должна потерять тебя.

Господи, что я творю? Сродни расстройству. Но я все говорила и говорила по дороге домой. Говорила не с собой.

Я идиотка? Возможно. Но это было приятно — говорить. А ведь развитие ребенка начинается от самого приятного для родителей момента — зачатия. И я надеюсь, что он не почувствует потом, как мама его не хотела принимать, как отказывалась верить. Если, конечно, ему суждено родиться…

Глава 6. Дина

Я была счастлива? Наверное, еще сама не понимала. Пять лет назад, получив диагноз, я смирилась. А толку было убиваться и стенать? Все равно не поможет. Только принять.

А сейчас… Я боялась, очень боялась. Слушала свой организм, доводя себя до паранойи. Вот что-то кольнуло в боку, когда я выходила из машины, и тут же накрыл приступ паники. А я всего-то неудачно повернулась.

Да за все время можно сойти с ума. Я не смогу. Это слишком…

Квартира встретила темнотой и пустотой. И меня это порадовало. Какое-то стечение обстоятельств позволяло мне сегодня просто подумать. Только мыслей было очень много. И я не справлялась.

Мне надо было поговорить с Вадимом, но не сейчас. Я должна для начала переварить сама. Обманывать я его не собиралась. Просто разведемся, потому что жить я с ним тоже больше не могу.

А была такая идеальная семья. Даже перебор с идеальностью. Как в кино — жили они долго и счастливо. Когда мы познакомились, все было по традиционно: конфетно-букетный, секс, ЗАГС. Обычная социальная схема. Наверное, просто нас обоих это устраивало.

Только я забыла, кажется, в тот момент, чему меня учил Калинин, который преподавал у нас психологию семьи. Мотивация вступления в брак. Залеты, желание следовать социальным нормам, для того, чтобы не быть белой вороной, чтобы порадовать родственников — все это неадекватные мотивации. А адекватная только одна — это любовь, желание провести с этим человеком всю жизнь.

Но нам было хорошо вместе. Только сейчас во мне что-то сломалось. Шестеренки завертелись в обратную сторону, и пришло какое-то переосмысление.

Что-то где-то пошло не так.

И только теперь как по щелчку все изменилось.

Я только разделась и легла в постель, как рядом загорелся экран телефона. И хочется, и колется. Я боялась посмотреть, но и хотела. Вряд ли кто-то, кроме него, мог прислать сообщение в такое время. Если, конечно, это не какой-нибудь форс-мажор. И что он может ответить на мои извинения?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я открыла смс и прочитала, чувствуя, как на грудь начинает давить болезненный пресс.

«Мне плевать».

Вот и все.

Почему же я не могу так плюнуть?

До утра я то впадала в дремоту, то просыпалась от бешеного стука собственного сердца, то просто смотрела в стену, лежа на боку.

С утра я ждала Вадима до последнего, но, когда до встречи с клиентом оставалось двадцать минут, вышла из квартиры.