Зловещие мертвецы (сборник) - Составитель не указан

В этот момент к нему подошел Орабона. Его смуглое, тонкое лицо было слегка иронично, однако не лишено дружелюбия. С легким акцентом он обратился к посетителю:

— Доброе утро, мистер Джонс. Последнее время вы почти не заглядывали к нам. Хотите видеть мистера Роджерса? Сожалею, но он уехал по делам в Южную Америку Да так неожиданно. Я замещаю его во время отсутствия… здесь и дома. Стараемся поддерживать марку нашего заведения… пока мистер Роджерс не вернется.

Смотритель улыбнулся — возможно, из чистой вежливости. Не представляя, как поддержать разговор, Джонс пробормотал пару вопросов о дне своего последнего посещения. Орабона, казалось, обрадовался вопросу и, тщательно подбирая слова, принялся отвечать.

— О да, мистер Джонс… Это случилось ровно две недели назад. По некоторым причинам я очень хорошо запомнил эту дату Утром — до прихода мистера Роджерса, как вы понимаете, — я обнаружил мастерскую в полном беспорядке. Уборка отняла много времени, к тому же с вечера оставалась незаконченная работа… Новый экспонат, брошенный на второй стадии обработки. Так что я немедленно принялся за дело.

Это была трудная работа, хотя, конечно, мистер Роджерс многое передал мне. Он великий художник… Когда он появился, то помог мне закончить этот экспонат… очень существенно помог, смею вас уверить… Но вскоре после этого он уехал, даже не попрощавшись с остальными. Как я уже говорил, его очень неожиданно вызвали в Южную Америку.

Как правило, в работе мы используем несколько важных химических реакций. Довольно шумный процесс… и некоторым соседям показалось, что ночью они слышали пистолетные выстрелы. Странная идея! Что же касается нового экспоната… его судьба складывается неудачно. Это величайший из всех шедевров, созданных мистером Роджерсом. он обязательно займется им, когда вернется. — Орабона снова улыбнулся. — Видите ли, полиция запретила его. Неделю назад мы выставили его в зале, и в тот же день у наших посетителей было два или три обморока. У одного бедняги случился эпилептический припадок. Видите ли, этот экспонат немного… сильнее, чем остальные. Разумеется, он стоял в приделе "для взрослых"… На следующий же день его осмотрели двое полицейских из Скотленд-Ярда и заявили, что скульптура слишком болезненна и мы должны убрать ее. Какой позор, убрать гениальное произведение! Однако я не располагаю полномочиями обращаться в суд в отсутствие мистера Роджерса. Ему бы не понравилась тяжба с полицией… хотя по возвращении… когда он вернется…

Неизвестно отчего Джонс ощутил внезапный прилив беспокойства. Но Орабона продолжал:

— Вы настоящий ценитель, мистер Джонс. Уверен, что не нарушу никаких законов, если покажу эту скульптуру вам одному. Может быть… по желанию мистера Роджерса мы когда-нибудь разрушим этот экспонат… хотя это будет настоящим преступлением.

Джонс почувствовал сильное желание повернуться и уйти из музея, но Орабона уже вел его под руку. В приделе "для взрослых", тесном от бесчисленных ужасов, не было посетителей. В дальнем углу холст отгораживал глубокую нишу, к которой увлекал Джонса Орабона.

— Этот экспонат называется: "Жертвоприношение Ран-Теготу".

Джонс вздрогнул, но Орабона сделал вид, что ничего не заметил.

— Это гигантское божество описано во многих древних легендах, которые изучал мистер Роджерс. Все это глупости, разумеется, и вы были правы, повторяя это мистеру Роджерсу. Согласно хроникам, эти существа прилетели к нам три миллиона лет назад откуда-то из космоса и поселились в Арктике. Свои жертвоприношения они отправляли достаточно необычно и жестоко, как вы увидите сами. Мистер Роджерс вдохнул жизнь в свое произведение. Дрожа от возбуждения, Джонс схватился за медные поручни перед отгороженной нишей. Рука потянулась остановить Орабону, когда занавеска начала открываться, однако какой-то непонятный импульс удержал ее. Смотритель торжествующе улыбнулся.

— Смотрите!

Джонс покачнулся, несмотря на то что опирался на поручень.

— Боже всемилостивый!

Возвышаясь на десять футов, на циклопическом троне из слоновой кости замерло отвратительное чудовище, излучающее беспредельную, космическую угрозу и враждебность. В центральной паре своих шести лап оно сжимало расплющенное, измятое, обескровленное тело, усеянное миллионом отверстий с краями, словно обожженными едкой кислотой. Изувеченная голова жертвы, скатившаяся набок, показывала, что когда-то тело принадлежало человеку.

Чудовище как две капли воды походило на двойника с роковой фотографии. Проклятый снимок оказался слишком правдивым, хотя и не передавал всего ужаса, вызванного созерцанием гигантской фигуры. Шарообразный торс, который венчает похожая на мыльный пузырь голова; три безжизненных глаза; щупальца и раздутые жабры; чудовищное переплетение червеобразных отростков со змеиными ртами; шесть черных суставчатых лап с крабьими клешнями… Господи! Снова эти кошмарные клешни!

Зловещая тень исказила улыбку Орабоны. Джонс, затаив дыхание, всматривался в восковую скульптуру; растущее очарование ее формами одновременно озадачивало и тревожило его. Что заставляет его стоять и отыскивать глазами мельчайшие детали? От подобного созерцания сошел с ума Роджерс… Великий художник, утверждавший, что не все из его творений искусственные…

В это мгновение он понял, что приковало его внимание. Странное сходство в скатившейся набок голове жертвы. Уцелевшая часть лица показалась знакомой Джонсу;

вглядевшись пристальнее, он обнаружил, что рассматривает посмертную маску Роджерса. Какие чувства двигали сумасшедшим художником? Эгоистическое желание запечатлеть собственные черты в бессмертном творении? Или тут нашел выход подсознательный страх перед собственным произведением?

Изуродованное лицо было передано с безграничным искусством. Следы уколов сколь совершенно они воспроизводили мириады ран, нанесенных несчастному псу в мастерской Роджерса! Однако это было не все. На левой щеке выделялась неправильная бороздка, нарушавшая общее впечатление, — словно скульптор пытался скрыть дефект своего первого слепка. Чем дольше Джонс вглядывался, тем больше ужасала его загадочная бороздка. Внезапно память подсказала обстоятельства, породившие его ужас. Ночная вахта среди музейных монстров, схватка, проклятия безумца… и глубокая ссадина на левой щеке настоящего, живого Роджерса…

Выпустив из рук медный поручень, Джонс медленно сполз в обмороке.

Орабона продолжал улыбаться.

 Говард Лавкрафт,   Винифред Джексон

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});