Снова с тобой - Эйлин Гудж

Обжигающая ярость взметнулась в душе Ноэль, затмевая все остальное. Внезапно ей стало трудно дышать. Комната поблекла перед ее глазами, похожая на кадр из старого фильма. В эту минуту Ноэль вспомнила еще одну подробность «Острова сокровищ»: Бен Ганн вовсе не был безвредным чудаком. В уединении, лишенный всего, что ему было дорого, он помешался.

Вот и она вплотную приблизилась к сумасшествию. Дрожа, задыхаясь от ярости и отчаяния, Ноэль отгоняла от себя единственную мысль, которая пробралась в ее мозг, как крыса за сыром Бена Ганна: «Что мне сейчас необходимо, так это выпить».

В пятницу, без пятнадцати час, Ноэль остановила машину у здания суда, куда приехала на первую встречу с Эммой. Ночь она провела отвратительно, вышагивая по комнате и без конца упрекая себя. Но что она могла сказать или сделать? Чем изменила бы ход событий? Любой болван сообразил бы, что судья на стороне Роберта. Если бы она просто молчала, предоставив отвечать Лейси, исход оказался бы тем же самым. Как обычно, победил бы Роберт. Наконец под утро отчаяние стало нестерпимым. Ноэль не выдержала и плеснула себе бренди из хрустального графина, который бабушка хранила в шкафу с посудой. Только чтобы уснуть, убеждала она себя. Все равно все считают, что она снова запила, значит, она вправе позволить себе капельку спиртного. Несколько долгих минут Ноэль как загипнотизированная смотрела на стакан в собственной руке, знакомый запах успокаивал ее и вселял надежду. Но она вовремя одумалась, расплакалась, метнулась в кухню и вылила бренди в раковину.

Утро принесло новые надежды. Воспоминание о ночном поступке вызывало у нее тревогу, от которой было нелегко избавиться, и Ноэль утешалась лишь мыслями о том, что все-таки не поддалась искушению. Но не из-за порядочности, а потому, что главное место в ее жизни отныне занимало не спиртное, а нечто гораздо более важное – ее ребенок. Значит, она должна быть сильной и трезвой – не только ради Эммы, но и ради себя.

Пока она поднималась по ступеням к двери, новые опасения сжали ее горло. А если Роберт объяснил их дочери, что ее мать больна или сошла с ума? И в доказательство напомнил о том дне, когда Ноэль пыталась ворваться к нему в дом? Как быть, если он настолько запугал Эмму, что она сама решила остаться с ним? Подумав об этом, Ноэль на миг застыла, вцепившись в узорные чугунные перила и совсем позабыв про легкую боль в ноге, с которой она сегодня сняла повязку.

Но, поддавшись подобным опасениям, она опять сыграет на руку Роберту. Однажды во время спора он заявил, что знает ее лучше, чем она знает себя, и на ужасный миг Ноэль задумалась, правда ли это. Но теперь она твердо знала, что Роберт ошибся. Во-первых, она сильнее, чем считает он. Конечно, физической силы ей недостает, зато не занимать выносливости и терпения. На протяжении всего детства она ждала мать, каждый вечер лежала в постели и прислушивалась, не повернется ли в замке ключ. Она проплыла по бурным морям пьянства и достигла гавани трезвости. Долгие годы она терпела ледяное молчание Роберта, его критику и образ жизни, для которого годилась не более, чем пони для скачек с препятствиями. В детстве она отождествляла себя с находчивым поросенком из сказки. Вот и теперь ей предстоит построить дом, неприступный для огромного злого волка.

Роберт удивится, узнав, что она уже приступила к укладке кирпичей. Ее отец расследует сомнительные сделки, в которых участвовал Роберт. Ноэль сомневалась, что отцу удастся найти весомые доказательства – Роберту никогда не изменял инстинкт самосохранения, – но она достаточно пообщалась с журналистами, чтобы знать, что в жизни всякое бывает.

В обществе анонимных алкоголиков бытовала поговорка: «Тайное рано или поздно становится явным». Возможно, на свет всплывет и какая-нибудь из тайн Роберта.

Поднимаясь на второй этаж, Ноэль ощутила прилив решимости. Она вспомнила, как родилась Эмма: двадцативосьмичасовые родовые муки завершились кесаревым сечением. Но едва ей позволили взять в руки крошечную дочь, вся боль улетучилась как по мановению волшебной палочки. Ноэль навсегда запомнила, с каким безграничным доверием смотрела на нее Эмма, будто сразу поняла, что перед ней мать, которая будет любить и оберегать ее всю жизнь.

Сморгнув слезы, Ноэль свернула в коридор, упиравшийся в застекленную дверь с табличкой: «Служба защиты детей округа Шохари». Ее сердце прыгало где-то в горле. В правой руке она несла пакет с новой Барби, упаковкой пестрых наклеек и десятком миниатюрных разноцветных заколок-бабочек, которые Эмма обожала. Она пришла слишком рано: до часа оставалось несколько минут. Привезет ли Роберт Эмму вовремя? Или опоздает, только чтобы помучить ее?

Войдя в комнату, она сразу же увидела возле стола свою дочь, поглощенную цветными мелками и книжкой с картинками, которые кто-то предусмотрительно предложил ей. Ноэль воспрянула духом.

Эмма подняла голову, и ее личико просияло.

– Мамочка!

На ней был ярко-желтый сарафан с оборочками и нагрудником в форме сердечка; темные волосы кто-то аккуратно заплел в две косички и завязал пышными розовыми бантиками – домашний обычай, явная любезность бабушки Ван Дорен. Спеша слезть со стула, девочка зацепилась пряжкой сандалии за кружевной подол сарафана и чуть не упала. Ноэль вовремя подхватила ее.

Она крепко прижала к себе дочь.

– О, детка! Ты знаешь, как сильно мама соскучилась по тебе?

Эмма высвободилась из объятий и широко развела руки.

– Вот так! – выпалила она.

Пожилая полная женщина с головой в мелких кудряшках, как у пуделя, и ярко-зеленом брючном костюме встала из-за стола и назвалась миссис Шефферт. Ноэль чуть не вывихнула ей руку в порыве благодарности, когда миссис Шефферт вместо того, чтобы остаться на своем посту, проводила их с Эммой в пустой кабинет и удалилась, оставив дверь приоткрытой. К счастью, Ноэль быстро поняла, что ее порыв будет выглядеть странно, а она не могла допустить, чтобы миссис Шефферт сочла ее поведение неадекватным.

Едва они остались вдвоем, Эмма заглянула в пакет.

– А что ты мне принесла, мамочка?

– Винтики и гвоздики, и щенячьи хвостики. – Это была давняя шутка, но Эмма заулыбалась ей.

Ноэль села на ковер, скрестив ноги, а Эмма сразу плюхнулась к ней на колени, причем так резко, что у Ноэль перехватило дух. Но она даже не поморщилась. Наблюдая, как пятилетняя девчушка роется в пакете, радуясь каждому подарку, Ноэль почувствовала себя счастливой.

Как ни странно, разлука не ожесточила Эмму. На большее Ноэль и не рассчитывала. Она не надеялась даже на такой подарок судьбы. Внезапно она поймала себя на желании говорить шепотом, чтобы не развеять чары.