Вера против фактов: Почему наука и религия несовместимы - Джерри Койн

А теперь перевернем вопрос: спросите религиозных людей, какие доказательства могли бы заставить их отказаться от своей веры. Некоторые, конечно, дадут вразумительное объяснение, но много чаще вы будете слышать ответ Карла Гиберсона, процитированный в предыдущей главе: никакие данные не способны разрушить его веру в Бога. Он даже привел несколько причин для такой позиции – причин, которые христиане признают не часто:

В чисто практическом аспекте у меня есть очень веские причины верить в Бога. Мои родители – глубоко верующие христиане и были бы страшно огорчены, если бы я отказался от веры. Моя жена и дети верят в Бога, и мы регулярно посещаем церковь все вместе. Большинство моих друзей – верующие люди. У меня любимая работа в христианском колледже, который вынужден был бы отказаться от моих услуг, если бы я отверг веру, на прочном основании которой покоится миссия колледжа. Отказ от веры в Бога разрушил бы мою привычную жизнь.

Эта цитата наглядно демонстрирует то, что мы уже знаем: вера может насаждаться властями или внушаться церковью, но при этом часто поддерживается социальной полезностью. Но если никакие доказательства не способны поколебать вашу веру в теистического Бога, это означает, что вы сознательно отстранились от рационального дискурса. Иными словами, ваша вера уже победила науку.

Как насчет чудес?

В научном анализе чудес, по крайней мере тех из них, что произошли в далеком прошлом, существует две проблемы: с одной стороны, нужно определить, имело ли место указанное событие вообще, а с другой – нарушило ли оно законы природы. Если считать, что эти чудеса намеренно вызваны неким божеством, возникает третья проблема – и даже четвертая, если мы хотим доказать, что данное чудо падает в копилку какой-то конкретной религии, скажем, христианства. Поскольку чудеса по определению невоспроизводимы, нет ничего удивительного в том, что стержневые доктрины многих сегодняшних религий строятся на древних и совершенно уникальных событиях, таких как диктовка Корана Аллахом или Воскресение Христа. Может быть, такие события не нужно оценивать? Мне кажется, это не так. Возьмем для примера Воскресение.

Физик Иан Хатчинсон уверяет, что уникальность чудес делает их неприкосновенными для науки. Если бы люди левитировали иногда, время от времени, то наука могла бы протестировать это явление, но «религиозное учение, основанное на вере в то, что левитация была продемонстрирована один-единственный раз или одним-единственным историческим персонажем, невозможно подвергнуть научной проверке. Наука не в состоянии эмпирически проконтролировать уникальные события».

Но так быть не может, ведь у историков есть способы выяснить, насколько достоверна информация о том или ином уникальном историческом событии. Основой этих методов служит многократное независимое подтверждение событий: совпадение подробностей у разных авторов, наличие надежных документов, рассказы современников. Таким образом мы точно знаем, что Юлий Цезарь был убит группой заговорщиков в римском сенате в 44 г. до н. э., хотя и не можем быть уверены в его последних словах. Как неоднократно указывалось, библейский рассказ о распятии и Воскресении не проходит эту элементарную проверку, поскольку источники, из которых о нем известно, не могут считаться независимыми, ни один из них не написан очевидцем, а все современники, не связанные с Писанием, позабыли об этом упомянуть. Кроме того, рассказы о Воскресении и пустой гробнице – даже в Евангелии и письмах святого Павла – серьезно расходятся в деталях. К тому же, несмотря на все усилия, библейским археологам так и не удалось отыскать пресловутый гроб Господень.

У богословов, конечно, есть свои аргументы в пользу того, что Воскресение истинно. Павлу было видение воскресшего Христа; женщины обнаружили гробницу пустой (как ни странно, некоторые видят в этом «доказательство», потому что никакое выдуманное Воскресение, состряпанное в те сексистские времена, не опиралось бы на свидетельство женщин); и хотя Евангелия и видение Павла не были записаны при жизни Иисуса, произошло это лишь несколькими десятилетиями позже. Но если рассматривать все это как убедительные доказательства, то что сказать о «Книге Мормона»? В ее начале имеются два независимых заявления, подписанные 11 поименованными очевидцами, в которых все они клянутся, что действительно видели золотые листы, которые передал Джозефу Смиту ангел Морони. Трое свидетелей – Оливер Каудри, Дэвид Уитмер и Мартин Харрис – добавляют, что ангел лично положил эти листы перед ними. В отличие от истории об Иисусе, здесь имеются настоящие показания свидетелей! Христиане других сект отвергают эти свидетельства, но почему тогда они принимают на веру новозаветные рассказы об Иисусе, которые не только переданы через вторые руки, но и записаны неизвестно кем? Такое отношение к свидетельствам откровенно непоследовательно.

Классический способ проверки чудес на истинность предложил шотландский философ Дэвид Юм. Предвосхищая сформулированный Саганом принцип «чрезвычайных доказательств», Юм заявил, что чудеса настолько экстраординарны, что для их принятия нам придется считать нарушение законов природы более вероятным, чем любое другое объяснение – включая мошенничество или ошибку. Взвешивая доказательства в пользу чудесных и нечудесных объяснений, следует учитывать также, не получил ли очевидец выгоды от своего свидетельства. Нам известно, что ошибки, мошенничество и предвзятость подтверждения встречаются не так уж редко, поэтому Юм по умолчанию принимал в качестве объяснения именно их. Отталкиваясь от этого принципа, вам, если уж вы отвергаете свидетельские показания 11 мормонов как мошенничество, ошибку или заблуждение, следует усомниться и в истинности Воскресения Иисуса.

Это всего лишь научный принцип экономичности: если у вас есть несколько объяснений одного и того же явления, то обычно (хотя и не всегда) лучше будет то из них, в котором меньше всего предположений. Надо сказать, что в случаях, когда чудеса происходили не слишком давно или достаточно часто, чтобы допускать научное исследование, принцип Юма вполне себя оправдал. Туринская плащаница с изображением полуобнаженного мужчины с ранами на теле несколько столетий считалась погребальной пеленой Христа, образ которого чудесным образом отпечатался на ткани. Хотя католическая церковь так и не признала плащаницу подлинной, несколько пап, включая и Франциска, отзывались о ней так, что создавалось впечатление о ее подлинности. Тем не менее радиоуглеродный анализ показал, что плащаница изготовлена в Средние века, а образ Иисуса на ней был воспроизведен итальянским химиком с использованием материалов, доступных в Европе того времени.

В 2012 г. из ступней статуи Христа в Мумбаи начала сочиться вода. Эту «святую воду», часть которой была выпита, рассматривали как чудо, и сотни католиков стекались поклониться этому месту. К несчастью, индийский скептик Санал Эдамаруку обнаружил, что «чудо» объяснялось сантехническими проблемами: из-за засорившейся канализационной трубы в близлежащем туалете основание статуи впитало зараженную фекалиями воду, которая затем и стала сочиться возле ног Христа. Казалось бы, вопрос решен, но разгневанные верующие обвинили Эдамаруку в нарушении индийских законов об оскорблении религиозных чувств. Чтобы избежать тюремного срока, ему пришлось уехать из страны и стать беженцем от суеверия. В наш век критических исследований и средств массовой информации регулярное разоблачение подобных случаев должно заставить призадуматься всех, кто верит в древние чудеса.

Принцип Юма дает еще одну подсказку – искать альтернативные объяснения – и дает толчок научной мысли. Если можно придумать для «чуда» естественное, небожественное объяснение, следует стать агностиком в отношении этого чуда. Если чудо невозможно проверить, откажитесь от веры в него. Если такие альтернативы существуют, последнее, что следует делать, – это воздвигать на этом чуде фундамент своей религии.

Существует, к примеру, множество альтернативных объяснений истории с Воскресением Иисуса Христа. Одно из них предложил философ Герман Филипс. Представляется вероятным (Иисус сам заявляет это в трех из четырех Евангелий), что его последователи верили: Учитель восстановит царство Божие на земле еще при их жизни. Мало того, апостолам было сказано, что они при жизни получат щедрое вознаграждение и будут, в частности, сидеть на 12 престолах и судить колена Израилевы. Но неожиданно Иисус был распят, и все надежды на грядущую славу канули в небытие. Филипс предполагает, что это породило болезненный когнитивный диссонанс, который в данном случае был разрешен посредством «коллективного мифотворчества». Точно так же делают современные адепты конца света, когда мир не гибнет в предсказанный срок. Они, как правило, сговариваются на какой-то версии, которая позволяет сохранить веру перед лицом опровергающих ее событий (к примеру: «Мы неправильно определили срок»). Филипс предполагает, что в случае с Иисусом непременное возвращение Бога просто превратилось в обещание жизни вечной – обещание, подкрепленное сказкой о том, что и сам их лидер воскрес.