Неотразимая, или Основы женского шарма - Татьяна Веденская

— А чего машину на обочину не откатили?

— Я прям так и вижу как наша Оля катит самолично машину к обочине. Ты чего несешь?

— А что, она у нас женщина мощная! — съязвила Людка.

— Перестань. Да, тяжела доля автолюбителя.

— Да не то слово. Я пока вообще не поняла, зачем мне все это было нужно. Столько мучений! — А вот тут я лукавила. Одна заветная цель осталась, и мое терпение было уже практически на исходе. Я должна подъезжать к Национальному Стандарту на машине. И нельзя тянуть дольше. Через несколько дней шарахнет первое июля — срок очередного платежа и упустить такой шанс выпендриться я не могла. На дворе лето, можно подъехать на чистенькой машинке практически полуголой. Есть у меня один очень правильный сарафанчик — легкий, воздушный, из бежевого шелка. Высокая и объемистая грудь в нем подхватывается и поддерживается целым сонмом шнурочков. Талия поднята до этих самых шнурков под грудью, и свободно развевающийся подол умело декорирует мои неэстетичные окорока бедер и попы. Создается иллюзия стройной, налитой словно спелая вишня, барышни. Прибавим сюда вырез на спине в области лопаток, матовая полупрозрачность, легкие удобные босоножки на каблучках, правильный макияж, улыбку беззаботной женщины. И кто против этого устоит? И как, спрашивается, я смогу произвести подобный фурор, скажем, осенью. Так что я посвятила остаток месяца исключительно тренировкам.

— Слушай, тебе не надоело пугать несчастных прохожих своей неадекватной ездой, — ехидничала мама.

— Нет, мам. Это их проблемы, что после одиннадцати они все еще не дома. Всем известно, что ночь — время маньяков.

— Да уж, ты, мам, действительно как маньяк. — Добавляла добрая девочка Шура.

— Ну и что. У меня нет времени на реверансы.

— Ты что, всерьез надеешься, что тебе удастся без последствий добраться на машине до Бауманской? — ужасались они все. Вот глупые!

— Ну конечно же доберусь. Это не сложнее, чем добраться до магазина. Я же доехала до магазина вчера. Прогресс налицо. Просто надо заранее разработать маршрут с учетом развязок. Я купила специальную карту.

— Но ведь тебе придется там парковаться! У магазина ты ни разу не запарковалась.

— Что за недоверие? Выберу место побольше и пошире и воткнусь.

— Ага. То-то будет цирк.

— Молчать! И вообще, надо же когда-то начинать? Почему бы не сейчас?

— Знаешь, мам, есть люди, которым лучше не начинать никогда.

— Глупости. Наши женщины способны на все, — обрезала их я и отправилась на очередную ночную борьбу с прогрессом. И мои усилия не прошли бесследно. Первого июля я, отпросившись с работы, привела себя в состояние полной эротической боеготовности и вышла на солнечную теплую улицу, чтобы победить. Машину я вымыла еще вчера. А для придания ей светского лоска я старательно натерла красные борта бесцветным кремом для обуви. Если уж от него блестят самые завалящие старые ботинки, почему бы от него не заблестеть машинке? Эффект потрясал. И я, и машина сияли. Поистине, день обещал быть судьбоносным. Машина тронулась и выехала из двора, ни разу не заглохнув.

— Хорошая примета, — улыбнулась я самой себе в зеркало заднего вида и покатила. Через десять минут я достигла уровня метро Бабушкинская и начала тихо трястись в ужасе от обступивших меня со всех сторон крутых машин.

— Только бы ни в кого не въехать. Только бы не в Мерседес. Не приведи Господь, — исступленно молилась я под свист и бибиканье. Моя способность быстро трогаться на светофоре была развита только на уровне эмбриона, так что перекрестки я переезжала раза так с третьего. Около ВДНХ я чуть не сошла с ума, пытаясь взъехать вверх по пригорку. Ну не по пригорку, а по дороге с небольшим уклоном вверх, какая разница. Мне никогда не удавалась эстакада. Как я влетела на возвышенность на экзамене — тайна милосердного провидения! Но больше мне это не удавалось ни разу, так как в Медведкове не было таких подлых светофоров на уклоне.

— Девушка, вам бы вместо машины начать с велосипеда! — проорал стоящий за мной шоферюга. Я гордо промолчала и попробовала еще раз. Но в результате я откатилась назад почти на метр, до дрожи напугав этого хама. Он как-то молча и быстро вырулил на соседний ряд и скрылся. Успеха в преодолении препятствий я достигла через полчаса, когда кто-то очень сердобольный напомнил мне о том, что для решения задачи недостаточно только отпустить сцепление и отрубить ручник.

— Подруга, еще надо жать на газ. Имей в виду. — Донеслось до меня из окна веселящейся волги.

— И как я могла забыть? Конечно! Сцепление, ручник, газ! — воскликнула я. Прогресс был очевидный, на гору я въехала. Относительно неплохо все было на протяжении Проспекта Мира, если не считать того, что вид проносящихся по бокам с бешеной скоростью автомобилей каждый раз вызывал в моем умном организме правильную реакцию на смертельную угрозу — выброс неконтролируемых объемов адреналина. А вот сложная комбинация съезда с проспекта и поворота на Рижскую эстакаду далась мне, наверное, несколькими седыми волосами. Дело в том, что когда я поворачиваю налево, то практически не представляю, чем это кончится. Аккуратно вписаться направо — это еще как-то возможно. Но левые повороты — это просто проклятие какое-то. В итоге, к Бауманской я подъезжала в депрессивном состоянии. Мысль, что мне предстоит еще и обратный путь, приводила меня в полную негодность. Но на этом, как выяснилось мои беды только начинались. На последнем левом повороте, за которым оставалась всего одна стометровая дистанция до банка, машина вдруг затряслась, зашипела и вдруг умерла. Из-под капота повалили клубы дыма. Я выползла наружу в полном шоке. Вариант выхода машины из строя я не рассматривала вообще.

— Что же делать, — причитала я, бегая вокруг кузова. — А вдруг она сейчас взорвется?

— Девушка, вы же закипели. Что же вы не открываете? — около меня с бутылкой пива в руке стоял доброволец. Он явно никуда не спешил и был готов поучить меня жизни.

— Еще бы тут закипишь, когда с машиной неизвестно что, — согласилась с ним я.

— Что? — непонятно почему расхохотался он.

— А что?

— Да не вы закипели, барышня, а машина. Дайте-ка я капот открою, — он залез в кабину пилота, что-то там дернул. Потом распахнул внутренности Боливара, которые я видела в последний раз в марте, при его покупке. Нутро дымило и воняло.

— Что, никогда раньше не закипали?

— Почему, моя мама доведет до кипения кого хочешь, — пошутила я. Мужику понравилось.

— У тебя есть отвертка?

— Не знаю, — я задумалась. Хрен его знает, чего у меня есть. Может, и отвертка. Машина большая.