Неотразимая, или Основы женского шарма - Татьяна Веденская

— Мама, зачем нам хорошая грузоподъемность? Что мы хотим поднимать?

— Не важно. Сейчас ты купишь какую-нибудь букашку, как там их называют?

— Ока, — подсказала Шурка.

— Спасибо. Так вот, а потом в нее не влезет и пара коробок. А вдруг мы заведем дачу?

— Отлично, мам. Еще недавно ты боялась, что мы погибнем от голодной смерти побираясь по вокзалам, а теперь планируешь стать латифундистом?

— Оля, я же просто так сказала.

— Ага, просто ты там втихаря мечтаешь, что я на свои заработки организую тебе фазенду с бесплатным санаторным климатом, а сама примусь возить тебе туда коробки с едой и вещами.

— Ну почему ты придираешься? Я что, не имею права мечтать?

— Только не обо мне в качестве мула и не о моих деньгах.

— Ну и покупай эту дурацкую Оку. Она больше похожа на прыщ, чем на автомобиль.

— Да я собираюсь купить восьмерку Жигулей.

— То есть модель у нас вполне определена, — подвела итог Шурка. — Кстати, интересно, а почему именно восьмерка.

— Да потому, что у нее нет задних дверей.

— И что?

— А то, что вы с Нютой там сможете хоть сожрать друг друга, но никто из машины не выпадет.

— А это аргумент, — признала мама. — Безопасность детей — прежде всего.

— Я думаю, мамочка, что грузоподъемность там тебя тоже устроит, — утешила ее я.

— Но все равно с Волгой не сравнить, — предалась она воспоминаниям о папином министерском великолепии. — Вот однажды мне надо было с казенной дачи перевезти три карниза для окон. Огромных, резных, из дорогого дерева. Так и те влезли. Только пришлось концы высунуть в окно.

— Отлично. Надеюсь, что теперь мы можем подумать наконец, где взять очень хороший и очень недорогой автомобиль. Красного цвета и с крутой магнитолой.

— Желательно с Сиди-ченджером, — вставила Шурка.

— Не выражайся, — отреагировала мать.

— А мне туда пусть положат медвежонка и подушку, — решила присоединиться к обществу Анька.

— Отлично. А поскольку у нас нет среди знакомых ни одного мужика, хорошо разбирающегося в автомобилях, то будем выбирать наугад.

— И да поможет нам Бог. — Торжественно закончила Шурка и хихикнула. Однако хихикай — не хихикай, в выходной мы отправились на авторынок, расположенный где-то за полярным кругом, судя по тому как долго мы туда добирались. В общем, где-то в Жулебино. Оно (Жулебино) потрясло нас количеством предлагаемого материала к выбору. К обеду мы имели в арсенале аж три красненькие восьмерки с магнитолой. И, поскольку в одной из них был пресловутый Сиди-ченджер, мы решили не мудрить и взять ее. Ну в самом деле, много ли толку от того, что я старательно потаращусь под открытый капот или, согнувшись в три погибели, стану разглядывать темнеющее днище. И все это под одобрительные комментарии профессиональных торговцев, набрасывающихся на меня как саранча с вьетнамского рынка.

— Девушка, красавица! Прекрасный выбор!

— И кто только вас научил так хорошо в машинах разбираться?

— Какой вкус, такую красавицу берете!

— Если будете брать — дам скидку. — Идея про скидку понравилась мне особенно. Мы завели мотор, послушали его сытое урчание. Понажимали на педали, побибикали. Последнее с особенным удовольствием. Я, честно говоря, уже так хотела стать хозяйкой этого технического великолепия, что была на все согласна. Откуда мне было знать, что у восьмерок бывают инжекторы, а бывают и карбюраторы, которые требуют особой проверки. Что машины могут продавать битые, крашеные, переваренные, ржавые. Что быть ни разу не битой у старой машины тоже шансов нет. Что у машин есть еще топливная система, которая вполне может уже дышать на ладан, особенно если ты покупаешь отечественную машинку с пробегом в сорок тысяч километров. И это с учетом того, что счетчик вполне может быть скручен. Как потом объяснили мне умные люди, машина, отходившая восемь-девять лет по нашим дорогам, по определению не может иметь такой пробег. Двести сорок — еще как-то тянет на правду. Но я и слово-то «пробег» на рынке услышала впервые.

— Ну что, берете?

— А за сколько? — заставила я себя поломаться.

— Полторы тысячи с оформлением и домой поедете как королева!

— Нет, — охнула я.

— Почему?

— Как королева я пока не умею, — честно призналась я. К концу марта я уже месяц отзанималась с похмельным трескучим инструктором на все повидавшей синей пятерке. Но пока мои способности сводились к позорному дерганию и молниеносной остановке на полосе «разгон-торможение». Однажды мой тренер — камикадзе решил позволить мне проехать по прямой дороге от Медведково до площадки на Полярной. Двигаясь со скоростью двадцать километров в час я окаменело вцепилась в руль, пытаясь, видимо, слиться с ним навсегда и инструктору приходилось поворачивать, раскручивая вместе с рулем меня. А что сказать о нашем поединке сцеплений. Я по нелепой своей логике предпочитала выжать педаль сцепления один раз, в момент начала движения. Дальше я предпочитала ее уже не отпускать. Машина почему-то ревела и отказывалась ехать. Тренер тоже ревел:

— Брось сцепление, дура. Или газ сбрось. Сожжешь сцепление. — В какой-то неопределенный момент я бросала все педали сразу и с удвоенной силой прижималась к рулю. Я подсчитала, что из моих попыток тронуться с места в среднем только одна из семнадцати реально приводила к какому-то движению. Это если не считать тех разов, когда я забывала завести машину или пыталась трогаться на нейтральной передаче. Газ ревет, страшно до жути, а эффект нулевой. Короче, доехать до дому королевой мне пока явно не светило. Я не унывала, конечно. Но…

— Я куплю машину, если мне кто-нибудь ее до дому докатит, — торговцы неумело попрятали ухмылки и согласились на этот подвиг за небольшую мзду в триста рублей. Вечером мы всем семейством наслаждались теплой и сияющей огнями машиной около дома. Слава Богу, моих знаний хватило, чтобы просто ее завести. А способная Шурка нашла способ активировать печку. Мы положили на заднее сидение медвежонка и подушку и принялись наслаждаться. Впрочем, если быть откровенной, то стоящей во дворе машиной мы наслаждались вплоть до лета. Только в самом конце мая, с третьего мучительного раза мне удалось таки исхитриться и сдать экзамен в ГИБДД. Как мне это удалось, не понимаю до сих пор. Вроде я как и прежде не умела делать ровно ничего, но, видимо, практические знания были записаны на подкорку. Так, в полубессознательном состоянии я что-то там такое наездила, после чего мне вручили вожделенную карточку с моей фоткой и сказали, что теперь меня можно выпускать на большую дорогу.