Оковы и плети (СИ) - "StilleWasser"

– Минерва, дорогая, – вежливо, но твердо перебил её Кингсли, – я не хуже тебя понимаю все риски и опасность, которой подвергаются ученики школы. Тебе совсем не обязательно грозить Попечительским советом, чтобы убедить меня в необходимости скорой поимки этого преступника. Аврорат сделает всё возможное… и невозможное, – со вздохом добавил он под гневно-сверкающим взглядом МакГонагалл. – Спасибо, Гермиона. Постарайся отдохнуть, судя по всему, ночь тебе предстоит нелегкая, – сочувствующе улыбнулся он, заметив на прикроватном столике бутылочку Костероста.

– Спасибо, Кингсли, но самое тяжелое этой ночью я уже пережила, – бодро ответила она, пожимая ему руку.

– Драко.

– Мистер Бруствер, – холодно кивнул Малфой, тоже обмениваясь с ним рукопожатием на прощание.

– Я позову мадам Помфри, – Минерва тепло улыбнулась Гермионе, легонько сжала плечо Малфоя и первой вышла из палаты.

– Да, Гермиона, – уже в дверях обернулся Кингсли, – к тебе еще заглянет пара моих ребят. Обещаю, они тебя совсем не утомят.

И задорно подмигнув, он вышел вслед за директором.

– Иди отдыхать, Драко, – устало сказала Гермиона, когда он осторожно сел рядом с ней на койку. – День был долгим. Может, если я притворюсь спящей, авроры тихонько постоят тут и уйдут?

– Очень в этом сомневаюсь, – задумчиво отозвался Малфой, ласково запуская руку в её рассыпанные по подушке волосы. – К тому же я не оставлю тебя наедине с этим.

Он кивнул на злополучный Костерост, и Гермиона нахмурилась.

– Всё так страшно? Тебе приходилось его принимать?

– Я же играл в квиддич – когда-то в другой жизни.

– Да, ты был тогда тем еще засранцем, – ласково улыбнулась Гермиона, и Драко впервые за долгое время тихонько рассмеялся.

– Тебе очень идет смех.

В ответ Малфой мгновенно помрачнел:

– Очень мало поводов для веселья в последнее время.

– Иди сюда, – здоровой рукой она потянула его к себе, и он послушно наклонился, чуть улыбнувшись краешком губ. Раньше инициатива всегда оставалась за ним, и сейчас он с интересом наблюдал за ней. Нежно погладив его по щеке, она соблазнительно облизнула губы и потянулась к нему за поцелуем.

Грохнула дверь палаты, и радостный голос Рона, ничуть не смущаясь того, что уже далеко за полночь, проорал:

– Миона, как ты могла влипнуть в такую историю с двумя красотками… без нас, – ошарашенно закончил он, увидев открывшуюся ему сцену. – Малфой!

Драко, чье лицо мгновенно превратилось в ледяную маску, не спеша распрямился и медленно повернулся, словно давая Рону и вошедшему вслед за ним Гарри детально убедиться, что им не померещилась недвусмысленность их с Гермионой позы.

– Уизли, – в тон Рону прошипел в ответ он.

Атмосфера в палате мгновенно раскалилась, удушливая жаркая волна накатила на Гермиону, щеки запылали, и воздуха как будто стало не хватать.

– Привет, Гермиона, – бодро сказал Гарри, явно пытаясь разрядить обстановку. – Привет, Драко.

– Привет, Гарри, – пробормотала Гермиона. – Рон…

– Так что ты здесь делаешь, Малфой? – проигнорировав их попытки держаться в рамках вежливости, с вызовом бросил тот.

– А на что это, по-твоему, похоже, Уизли? – Драко встал и медленно, будто бы лениво, выпрямился, холодно глядя с высоты своего роста на Рона и Гарри. Палочка, которую МакГонагалл нашла у Саиры и вернула ему, как-то сама собой вдруг оказалась у него в руках, однако пока смотрящая вниз.

Увидев это, Рон моментально выхватил свою.

– Рональд Уизли! – громко и отчетливо произнесла Гермиона тоном, каким обычно Молли отчитывала своих сыновей. – Немедленно спрячь палочку! Драко находится здесь по той же причине, что и вы оба! Потому что он мой друг, нравится тебе это или нет!

– Что-то не припомню, чтобы ты лобызалась в губы с друзьями, – выпалил Рон, озлобленно сощурившись.

Палочка Драко медленно начала подниматься вверх, нацеливаясь ему в грудь. Гарри стремительно оказался на пути Рона, мешая тому атаковать первым.

– Нет! Драко! – воскликнула Гермиона с болью в голосе, и Малфой замер, а потом медленно опустил руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Только ради тебя, – бросил он и стремительно вышел из палаты. Дверь за ним закрылась с громким хлопком, оглушительно прогремевшим в тишине больничного крыла.

– Какого лешего, Гермиона?! Малфой?! – взорвался Рон, отодвинув в сторону Гарри и нависнув над ней. – Ты бы еще с Волан-де-Мортом поцеловалась! Мерлин, ну и гадость! Права была Лаванда…

– Рон! – рявкнул Поттер, так что тот обернулся. – Хватит! Мы не для этого здесь!

– Я здесь точно не для того, чтобы смотреть, как наша Гермиона ласкается со змеёнышем! – выплюнул тот с гримасой отвращения на лице.

– Уважай мой выбор, Рональд, как я уважаю твой, или мне не о чем больше с тобой говорить! – яростно воскликнула Гермиона.

– Полностью с тобой согласен – нам не о чем говорить, – холодно ответил он и вышел.

Гермиона закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь сдержаться, но, когда Гарри тихонько присел рядом и осторожно привлек её к себе, всё же расплакалась у него на груди – сказывался пережитый кошмар, и напряжение, еще больше подстегнутое выпадом Рона, требовало выхода.

– Ну-ну, не плачь, Миона, – тепло проговорил Гарри, неловко поглаживая её по голове. – Уверен, он уже жалеет о том, что сказал. Ты его знаешь, это же Рон.

Всхлипнув еще несколько раз, Гермиона заставила себя успокоиться, слишком уж растерянным выглядел Гарри. Джинни никогда не плакала со смерти Фреда, и у него просто не было опыта успокаивать плачущих девушек.

– Я в порядке, – вытирая слезы здоровой рукой, сказала она. – Просто ночь выдалась не самой лучшей в моей жизни. И Рон не прав насчет Драко – он изменился! Настолько, что порой мне кажется, на третьем курсе я ударила совсем другого человека.

– Я знаю. Я много наблюдал за ним, пока шли слушания по делу Малфоев. И хоть нам так и не удалось поговорить, было заметно, что Драко совсем другой, не такой, как раньше. В отличие от его отца, – Гарри вдруг лукаво улыбнулся, решая сменить тему: – Значит, ты и он…

Гермиона густо покраснела и кивнула, пряча взгляд.

– Мы с ним немного больше, чем просто друзья, – наконец призналась она. – Гарри, он понимает меня как никто. И… заботится обо мне, можешь себе представить? Драко Малфой и грязнокровка. Звучит как бред безумца, но это правда. И я не позволю Рону…

– Рон поссорился с Лавандой, – вдруг сказал Гарри, взяв со столика Костерост и бездумно крутя его в руках. – У нас было тяжелое дежурство в Аврорате, когда поступил сигнал из Хогвартса. Узнав, что на тебя напали, мы, конечно, вызвались на это дело. У Рона и Лаванды были планы на вечер, но он, не раздумывая, отменил их. Можешь себе представить, какой был скандал.

– Да уж, – задумчиво пробормотала Гермиона. – Лаванда умеет создать «отличное» настроение.

– Он извинится, совсем скоро, вот увидишь. Меня больше беспокоит, что мы перерыли весь Хогсмид и не нашли ни следа человека, которого описали Алиса и Саира. Зачем ты ему понадобилась, Гермиона?

– Это долгая история, – устало сказала она, борясь с желанием рассказать ему всё со всеми интимными подробностями. Это же Гарри, в конце концов, он поймет. Они столько прошли вместе, столько пережили, и вот они снова одни, а Рон ушел, совсем как тогда.

– Расскажи мне, – Гарри смотрел на нее с таким беспокойством и такой бесконечной дружеской любовью, что она было решилась, но потом вспомнила, что у нее теперь есть человек, который знает о ней все самые сокровенные тайны и не просто принимает её такой, какая она есть, но помогает раскрыться и не бояться себя. Нет, эта сторона её жизни не для них, не для Гарри и Рона, и даже не для Джинни. Пусть считают её и дальше правильной всезнающей Гермионой. А с демонами лучше всего справится тот, в чьей душе их не меньше.

– Я расскажу вкратце. Мне еще нужно принять эту штуку, – она кивнула на флакончик с зельем у Поттера в руках, и тот поставил его обратно на стол.