Многогранник - Lizzy Pustosh

ласково другу и, взяв принесенный саквояж, вышла из комнаты; Амос вышел вслед за ней.

Они – по просьбе девушки – шли молча, ни о чем не разговаривали и постоянно обходили камеры слежения. Саквояж им не особо мешал, но при встрече с другими курсантами приходилось прикладывать усилия, чтобы выглядело естественно то, что в руках у них его нет; на их счастье, мало кто скитался по коридорам в столь позднее время.

По прошествии получаса они оказались у входа в Естественно-научный комплекс. Амос думал по-обычному зайти через главные ворота, но Мишель повела его вокруг ограды. Так им пришлось ещё полчаса провести в хождениях. Юноша уже хотел было заговорить, но девушка остановила его, покачав головой в разные стороны – он замолк с негодованием. Тогда она, достав из сумочки маленькое зеркальце, присела на землю и положила круглый предмет близ ограды. Амос не сразу понял, что делает Мишель, но, увидев, что ограда начала подниматься после её действий, осознал, что это её очередной метод взлома системы. Но зачем – он пока что не понимал.

Девушка осторожно взяла Амоса за руку и, отодвигая ветки, направилась в гущу выстроившихся кустов. Куда же они идут? Кусты, кусты и деревья – ничего не видно. Некоторое время казалось, что ребята ходят по кругу. Но вот! Амос видит, как вдали, там, куда они идут, что-то ярко светится. Что же это?.. Светильник? Фонарь? О, нет, как бы не так. Это луна! Такая ослепительная и завораживающая, с жемчужным отсветом плыла над тёмным морем перед ними.

– Где это мы? – тихо, едва шевеля губами, спросил юноша.

– Остров Ваадху, Амми… – стараясь не нарушить минуту восхищения, прошептала Мишель. – Ну, почти…

– Ослепительно… Что значит «почти»? – оторвавшись от полуночной красоты морского пляжа, спросил Амос.

– Это… – подбирая подходящие слова, пыталась объяснить девушка, – это модель своего рода, то есть это не остров, а лишь имитация. Ты же видела, что мы шли через перелесок, не окружённый водой. Следовательно, это не остров…

– Мишель, – тепло улыбнувшись, перебил её Амос, – я знаю географию…, и ты тоже, поэтому скажи, что ты имела в виду.

Девушка смутилась.

– Ладно, – прервав молчание, заговорил юноша, – если ты не хочешь, можешь не говорить, – и ласково улыбнулся, мягко пошлепав её по плечу.

Девушка кивнула головой в ответ и сбросила невидимый режим в настройках саквояж, просто приложив свою руку ко дну.

– Мы пришли сюда именно из-за этой сумки, – начала она, видя, что друг был весь во внимании и специально для большего понимания присел на имеющуюся здесь одинокую скамью. – Как я говорила, сумка имеет великое значение, настолько масштабное, что я боюсь, что может случиться что-то непоправимое из-за той информации, за которой я охотилась все эти восемь лет. Я не могу рассказать, что именно тут, но ты должен мне довериться и помочь… – присев рядом с юношей, Мишель поставила саквояж меж ними и, взглянув прямо в глаза, спросила его: – Ты поможешь мне, Амми?

– Я хотел открыть его, – начал юноша в ответ, – думал, что пойму, почему все так скрытно…

– Ты открыл?

– Нет, – негромко произнёс Амос.

– Почему?

– За эти года я научился тебе доверять, и, если ты говоришь, что это надо спрятать два раза за день, я спрячу, а если потом попросишь молчать, я буду молчать. Если ты, Мишель, что-то просишь, то значит, что это действительно необходимо. Я принял это не так давно, но на данный момент я уже весь в твоём распоряжении… – юноша лучезарно улыбнулся. – Так что от меня требуется?

– Ты… молодец, Амос, молодец, – девушка хотела сказать что-то другое, но понимала, что не могла этого сделать, и потому лишь печально вздохнула. – Да, – собравшись с силами, говорила она, – ты нужен мне для очень важной мисси: сегодня мы должны сжечь эту сумку.

На минуту юноша впал в ступор.

– Да, Амос, ты прятал сумку для того, чтобы я её сейчас сожгла… Но это не то, чем кажется, – друг вопросительно посмотрел на девушку. – Здесь оригиналы той информации, за которой я охотилась. Они в своём бумажном виде не читаемы, но являются переносчиками кодов. То есть, если я хочу понять, что там написано, то я должна считать код благодаря специальному устройству и воспроизвести его в голографической проекции. Но есть один минус: на бумаге остаются незаметные для глаза штришки, которые говорят, что и кто переводил с этих листов. Таким образом, я нахожусь под подозрением, но, если нет оригиналов, то нет и факта взлома сверхсекретной информации. Ничего сложного. Нужно просто сжечь оригиналы, а то, что мне нужно, останется на вот этом телефоне, – достав небольшой сенсорный экран, отметила девушка.

– Ты определённо гениальная и сумасшедшая одновременно, – заключил в ответ Амос. – Не знаю, что и зачем ты делаешь, но я готов помочь сжечь эту сумку.

– Хорошо, большое спасибо, Амми, – обняв друга, продолжила Мишель, – но это не все.

– Что ещё? – настороженно спросил он.

– Тебе придётся забрать телефон.

– Зачем? – с непонимание поинтересовался юноша.

– Я не могу оставить его у себя: моя комната не так защищена, как твоя – на меня могут напасть… – Амос подумал, что это шутка, но, увидев серьёзное лицо девушки, понял, что это не так.

– Ты ещё и в опасности! – резко встав со скамьи вскрикнул он.

– Амос, не переживай… – хотела объясниться Мишель, но юноша её перебил.

–Не переживай?! – встревоженно выпалил он. – Ты не говорила, что делаешь что-то настолько опасное! Я сейчас же сожгу и телефон! – Амос разгоряченно кинулся к Мишель, желая забрать телефон, но девушка уклонилась и отбежала от него. – Отдай его! – крикнул тогда Амос.

– Нет, – спокойно, но твёрдо отрезала Мишель. – Ты хоть и стал другим, но в тебе осталась эта пылкость, точно Ренат! – с упреком прозвучавшие слова остановили юношу в паре шагов от нее. – Вот и хорошо, – она указала на скамью, блестевшую под лунным светом, – садись, – и они сели. – Я хотела сказать, что телефон опасен для меня только тогда, когда он рядом. Если он будет у тебя, мне ничего не угрожает.

– Почему? – растерянно спросил Амос.

– Там долгая история, на которую у нас нет времени… Просто доверься мне ещё хоть раз, Амми… – протянула Мишель.

– Хорошо. Пойдём, – Амос уверенно взял её за руку и направился ближе к морю, прихватив попутно саквояж.

Он развёл костёр. Она обработала сумку горючим.

– Бросай, – ровным тоном сказал ей юноша.

И она бросила – саквояж поглотили языки пламени.

«Он тает и горит, тает и горит… Я ли этот саквояж? Или кто другой?» – подумала про себя Мишель и невзначай посмотрела на Амоса – юноша безмолвно наблюдал за движениями огня. «А он? Он тает и горит? Содержит он в себе столь много, как этот саквояж? Или, как все, лишь