Секрет брата Бога - Грег Лумис

Лэнг посмотрел на ряд кнопок возле маленькой двери и нажал ту, возле которой красовался номер девять. Безрезультатно. Судя по всему, добрый священник чрезмерно заспался и не слышал звонка. И Лэнг решил попытаться пробиться к нему другим путем: принялся нажимать на все кнопки подряд.

Ответ, донесшийся из отчаянно хрипевшего динамика, невозможно было понять, даже владей он итальянским.

— Всем добрым людям самое время собираться на гулянку, — быстро проговорил Рейлли.

В двери щелкнуло, и электромеханический замок открылся. Кто-то ожидал посетителя, а связь и на самом деле одинаково плохо работала что снаружи, что внутри.

Лэнг оказался в сводчатом вестибюле с потолком еще выше, чем входные двери. Справа от него начиналась пологая мраморная лестница, которая заворачивала за старомодную кирпичную шахту лифта и скрывалась в темноте. А прямо раскинулся внутренний двор, или, вернее, внутренняя площадь, где некогда находился сад, укрытый от уличного шума и разнообразных запахов. Теперь же, вместо цветов и фонтанов, здесь разместилась стоянка для автомобилей жильцов. Поверх крыш «Фиатов» и «Фольксвагенов» Лэнг разглядел мужчину в комбинезоне, который появился на противоположной стороне двора, вне всякого сомнения, из дверей, которыми в лучшие времена пользовались слуги.

Лэнг решил поберечь все еще ноющие суставы и воспользовался лифтом. Правда, вслушиваясь в скрип и скрежет старой машины, он успел подумать, что, возможно, принял неверное решение, но все же лифт благополучно доставил его на четвертый этаж. Дверь, закряхтев, открылась, и он в свете слабенькой лампочки, спрятанной в бра, увидел прямо перед собою дверь с цифрой 9.

Постучав несколько раз, Лэнг так и не получил ответа. Он глубоко вздохнул, вспомнив залитую кровью комнату пражского антиквара, и дернул дверь. Заперто. Тогда он осмотрел замок. Сквозь щель разболтанной двери был хорошо виден язычок. Менее минуты возни с кредитной карточкой, и послышался щелчок.

— Отец Стрентеноплис! — негромко позвал Лэнг, открыв дверь.

Ни звука, если не считать гудения включенного на полную мощность кондиционера.

Задернутые занавески на единственном окне все же пропускали достаточно света, чтобы можно было ясно рассмотреть два потертых громоздких кресла, повернутых к коротенькому дивану. А между креслами и диваном стоял простой деревянный стол с ноутбуком «Компак» и стопкой различных бумаг. Единственным украшением в комнате оказалось распятие, висевшее над диваном. Два шага по крохотному коридорчику, и Лэнг оказался в спальне — одна неубранная кровать, маленькое трехногое бюро и скрытый занавеской альков. За кроватью находился вход в маленькую ванную — даже без двери. На краю раковины стояла начатая бутылочка краски для волос «Греческая формула». Пусть отец Стрентеноплис не застилал кровать, но о своей внешности он заботился.

А Лэнг вдруг ощутил себя настоящим взломщиком.

Пройдя через комнату, он отодвинул занавеску. Там на перекладине висело несколько ряс, два черных костюма, джинсы и пара коротеньких брюк-гольф. Под ними выстроились в идеальную линию две пары черных летних туфель, коричневые мокасины и кроссовки «Найк».

Лэнг собрался было задвинуть занавеску, как на полу что-то тускло блеснуло. Он наклонился и поднял крест на золотой цепочке — крест с дополнительной перекладиной. Греческий крест. Он нахмурился. Невозможно было поверить в то, что отец Стрентеноплис бросил его на пол. С крестом в руке Лэнг подошел ко второму окну в квартире, оно находилось рядом с кроватью. Присмотревшись, он увидел, что замок цепочки закрыт. Цепь была не расстегнута, а порвана.

Лэнг аккуратно положил крест и цепочку на бюро и прошел по коридорчику и крохотную кухню. На столике рядом с раковиной водопровода лежала большая горбушка батона-багета, кусок пекорино, сыра из овечьего молока, порезанный ломтиками персик — типичный итальянский завтрак. На двухконфорочной газовой плите стоял кофейник. Он оказался еще теплым на ощупь.

Отец Стрентеноплис не показался Лэнгу похожим на человека, способного уйти, покинув уже приготовленный завтрак. И, конечно, он не стал бы бросать в угол золотой крест.

Лэнг вернулся в гостиную и включил компьютер. Экран засветился, но и только. Никаких надписей, никаких изображений. Лэнг попробовал несколько известных ему процедур загрузки, но экран так и оставался безмятежно голубым. Неужели из него вынули жесткий диск?

Он принялся перелистывать бумаги, но вдруг вскинул голову и насторожился. На лестничной площадке послышались шаги. Он выхватил из-за пояса «кольт» и взвел затвор. Звук стих, и он перевел пистолет в положение полувзвода и поставил на предохранитель. Потом снова взялся за бумаги, но не мог прочесть ни одной из них.

Порванная цепочка, открытая краска для волос, брошенный завтрак… Все это наводило на мысль о том, что отец Стрентеноплис внезапно и в большой спешке покинул свою квартиру. Но почему?

Возможно, священник всего лишь отправился в Ватикан другой дорогой и Лэнг разминулся с ним. Возможно, но маловероятно. В любом случае нужно будет еще раз заглянуть в его ватиканский кабинет. Здесь больше делать нечего.

По крайней мере, никаких осмысленных действий Лэнг придумать не мог. А вот ощущение, что те, из-за кого или с чьей помощью добрый священник покинул свою обитель, остаются где-то рядом, у него было.

Он отправился пешком по лестнице, чтобы не оказаться беспомощной мишенью в тесной кабине лифта.

Там они его и поджидали.

Двое мужчин на площадке между этажами. Оба выглядели так, что им прямо с ходу можно было предложить попробовать себя в качестве профессиональных борцов-рестлеров. У обоих в руках были пистолеты с хорошо заметными глушителями. И оба держали их на вытянутых руках, словно боялись, что оружие может укусить.

Любители, решил Лэнг.

Но пуля любителя убивает так же верно, как и пуля профессионала.

И в очень тихих шагах, которые Лэнг услышал за своей спиной, не было ничего любительского. Взять свою жертву в клещи — вполне профессиональный прием.

— О, мистер Рейлли, — с заметным акцентом сказал по-английски один из тех, кто стоял внизу, — нам нужно с вами поговорить.

— Бросьте пистолеты в пролет, и будем говорить хоть весь день.

Говоривший улыбнулся. И улыбка отнюдь не располагала к нему.

— Держите руки так, чтобы я их видел.

Лэнг скорее ощущал, чем слышал, как задний приближался к нему. Ближе, чем подошел бы тот, кто намерен стрелять. Все понятно — они хотели отвлечь его разговором, чтобы задний мог подкрасться и схватить его со спины. А потом ему предстояло, по всей видимости, разделить участь множества святых мучеников.

Интересно, в святых когда-нибудь стреляли?

Вот тут-то Рейлли и обрадовался, что взвел затвор своего пистолета. С тех пор как он вышел из квартиры, у него не было такой возможности. Лэнг поднял левую руку, а правая, как будто немного отстав, нырнула за спину. Сейчас оставалось надеяться лишь на то, что они не знают о том, что он вооружен.

Выдернув «кольт» из-за пояса, Лэнг резко повернулся, вскидывая оружие. Поверх мушки он увидел два ошеломленных лица. Одно залилось красным в тот же миг, когда руку Лэнга с пистолетом подбросило отдачей. Удар нули оказался столь мощным, что человека кинуло в сторону, он перевалился через перила и с глухим чавкающим звуком грохнулся на пол внизу.

Грохот выстрела из ствола 0.45 калибра разнесся по лестнице, как раскаты близкой грозы, и на мгновение ошеломил остальных нападавших. Кто-то невидимый громко взвизгнул и захлопнул дверь.

Раздался звук, похожий на кашель, и что-то неприятно свистнуло над самым ухом Лэнга.

Левой рукой Лэнг схватил второго из тех, кто подкрадывался к нему со спины, резко дернул и спрятался за ним. Теперь у него имелся щит. Или, во всяком случае, так ему казалось.

Два пистолета кашлянули глушителями, и незнакомец начал оседать на пол.

Лэнг придерживал безжизненное тело врага, принявшего на себя предназначенные для него пули, и чувствовал, что теряет равновесие. А его пистолет хорошо годился для того, чтобы пугать, но не для прицельной стрельбы. У него оставалась лишь одна возможность — наполнить пространство свинцом и надеждой. Направив пистолет примерно туда, где находились оставшиеся враги, он опустошил обойму. Осколки штукатурки и камня полетели во все стороны, как шрапнель. Один из противников громко вскрикнул, выронил оружие и зажал ладонью руку, по которой вдруг заструилась кровь.

Лэнг был готов поклясться, что парня ранило осколком стены, а не пулей из его пистолета.

Четвертый бросился бежать. Раненый — следом за ним.

Лэнг оглянулся по сторонам. По лестничной клетке плавали облака порохового дыма. На ступеньках золотыми самородками блестели гильзы. Тип, которым он прикрылся, лежал на ступенях вниз головой и будто пытался достать оружие, которое выронил, умирая, — 9-миллиметровый пистолет «беретта». Еще один труп валялся на первом этаже. Кровь абстрактными узорами растекалась по полу и забрызгала стены.