Связанные любовью - Розмари Роджерс

Герцог напрягся и несколько секунд только пристально смотрел на нее. Потом негромко сказал:

— Так объясните мне.

Как бы ей хотелось это сделать. Рассказать обо всем.

Облегчить душу. Поделиться всеми своими тревогами и бедами со Стефаном. При всех его угрозах и насмешках он был джентльменом, на которого всегда и во всем можно положиться. С ним она добралась бы до Петербурга, ничего не опасаясь.

А еще она ненавидела ложь. Тайны, постоянные шарады. И больше всего те барьеры, что мешали ей быть с единственным мужчиной, сумевшим тронуть ее чувства.

Поддалась бы она внезапной прихоти или нет, осталось неизвестным. Губы уже раскрылись, когда короткий порыв безумия оборвал стук в дверь.

— Проклятье, — проворчал Стефан. — Что там еще? Софья сглотнула комок сожаления.

— Я заказала чаю.

— На карнавале покой найти легче, — буркнул он.

— Мадам? — подала голос горничная. Стефан крепко выругался.

— Открывайте же.

Софья приоткрыла дверь и взяла из рук служанки поднос с чашкой и блюдцем.

— Что-нибудь еще? — осведомилась та, пытаясь заглянуть в номер.

— Нет, больше ничего. — Софья решительно захлопнула дверь и, повернувшись, с искренней озабоченностью посмотрела на Стефана. Герцог, похоже, едва держался на ногах. — Садитесь и выпейте.

— Точь-в-точь моя няня, — вздохнул он, но все же послушался и сел на кровать.

— Вы бледны и очень слабы. — Софья протянула ему чашку. — Подкрепитесь. Должно помочь.

Стефан потянулся за фляжкой и моргнул от боли.

— Все, что надо, у меня с собой.

Она вздохнула. Ну конечно, он просто не способен делать то, что ему говорят.

— Выпейте чай, и я расскажу вам все, что вы хотите знать.

Он недоверчиво прищурился.

— Хмм.

— Что?

— Подозреваю, что не все здесь так просто. — Он пожал плечами, добавил в чашку щедрую порцию бренди и сделал глоток. — Что ж, дам вам еще один шанс.

Она отвернулась, вытерла о юбку влажные от пота ладони и постаралась уверить себя, что никакого вреда от опия ему не будет. Любой врач именно опий бы раненому и прописал.

Тем не менее чувство вины не проходило.

— Или что?

Стефан допил остатки чая и поставил пустую чашку на столик у кровати.

— Или отвезу в Мидоуленд и буду держать там, пока не признаетесь.

— Вы же вроде бы намеревались в любом случае вернуть меня в Мидоуленд.

— Да.

— Вы… — Софья раздраженно всплеснула руками.

Он поймал ее взгляд.

— Начинайте. Либо рассказывать, либо собирать вещи. Выбирайте сами.

Она не ответила, но, подойдя ближе, потрогала его лоб, оказавшийся, к счастью, прохладным и сухим.

— Вам больно?

— В меня стреляли.

— Вот. — Она подвинула подушку. — Прилягте.

Он поупрямился, но потом вздохнул, опустился на подушку и даже не стал жаловаться, когда она подняла на кровать его ноги и накинула одеяло.

— Было бы удобнее, если бы легли рядом, — пробормотал Стефан, наблюдая за ней из-под полуопущенных век.

— Вы же хотели поговорить.

— Говорить легче, когда вы рядом.

Ее тянуло к нему, тянуло то самое чувство, что еще раньше вцепилось в сердце, но Софья твердо сказала себе «нет». Хватит. Однажды она уже уступила его домогательствам, соблазнилась его ласками, и он едва не погиб. Больше такая ошибка не повторится.

Она отошла в угол комнаты, раскрыла чемодан и начала собирать разбросанные по комнате вещи.

— Если я буду рядом, мы совсем ни о чем не поговорим.

— Пожалуй что так, — согласился он и, заметив, что Софья направилась к небольшому шкафчику, спросил: — А что это вы делаете?

— Хочу собрать вещи. Раз уж вы сказали, что мне придется вернуться в Англию…

— А вот это уже по-настоящему подозрительно, — усмехнулся Стефан. Язык у него уже начал заплетаться. — Боже, да оставьте вы эти жуткие платья. Вы всех в поместье перепугаете, если вернетесь в черном крепе.

— Вам, ваша светлость, слишком нравится раздавать указания.

— Я… — Он замолчал, словно сбился с мысли и не может вспомнить, что хотел сказать. — Да, мне много чего нравится, мисс Софья.

Закончив укладывать вещи, Софья медленно повернулась и обнаружила, что глаза у герцога уже закрыты.

Подойдя к кровати, она с тревогой склонилась над ним и прошептала:

— Стефан?

Глаза остались закрытыми, но губы тронула слабая улыбка.

— Когда я в первый раз вас увидел, то принял за ангела.

— Нет. — Сердце дрогнула от стыда. — Я не ангел.

— Я бы хотел…

— Что?

— Что-то я… засыпаю…

— Отдохните, Стефан. — Она коснулась его лба легким поцелуем.

— Вы… — Речь уже давалась ему с трудом. — Проклятье… вы дали мне что-то… опоили…

— К сожалению, я не ангел, — печально повторила Софья.

Она подождала еще немного, наблюдая за тем, как он проигрывает сражение с усталостью, потом крепко, с желанием, поцеловала в губы и, отбросив сомнения, вытащила из кармана кожаный кошелек. Огляделась, взяла вещи, надела черную шляпку с вуалью и торопливо вышла из комнаты.

Спеша по обшитому деревянными панелями коридору, Софья успокаивала себя тем, что слуги скоро хватятся господина и придут за ним в номер. Они позаботятся о ране и, если хватит ума, отвезут герцога домой, в Мидоуленд.

Проскочив мимо взглянувшей на нее с любопытством горничной, поднимавшейся наверх с кипой чистого постельного белья, она прошла к комнатам слуг.

Не зная, где именно разместился Петр, Софья приготовилась стучать во все двери, пока не найдет нужную.

К счастью для слуг, получивших редкую возможность отдохнуть от своих придирчивых и требовательных господ, в тот момент, когда Софья приготовилась постучать в первую дверь, из другой как раз вышла ее служанка.

И, увидев растрепанную хозяйку с тяжелым баулом, бросилась на помощь.

Глава 12

— Что вы здесь делаете? — заподозрив неладное, прошипела девушка. — Господа сюда не…

— Слава богу, ты здесь, — перебила ее Софья. — Забирай Петра и самое необходимое. Встретимся за кухней. Поторопись.

— Что-то случилось?

— Случилось… герцог… Служанка тихонько охнула и всплеснула руками.

— Господи помилуй. Он здесь?

— В моей комнате.

— Но как он нас нашел?

— Потом расскажу, — пообещала, оглядываясь, Софья. — А пока что нам всем нужно поторопиться.

Видя, что госпожа дрожит от нетерпения, девушка коротко кивнула:

— Конечно. Я быстро.

— Но выходи только через кухню. Герцог наверняка оставил на улице своих людей, так что за главным входом могут наблюдать.