Повести и рассказы - Аркадий Аверченко

Короче говоря, к шести часам вечера Петя встретил и задержал на минутку сто знакомых, что составляло по самой простой арифметике - миллион.

Пересчитал Петя добычу, сладко и облегченно вздохнул и помчался в кафе.

Уверенно подошел к одному занятому столику.

- Сгущенное молоко есть?

- Сколько надо?

- А почем?

- Оптом две тысячи.

- Пятьсот коробок.

- Ладно. Завтра утром на склад.

Свез Петя пятьсот коробок домой, сунул их под кровать, лег на кровать и начался для него месяц самой сладкой жизни: дни и ночи лежал он на кровати, этот умный Петя, и чувствовал он, что в это самое время под ним совершается таинственный и чудный процесс постепенного, но верного обогащения его сгущенным швейцарским молоком, - не исследованный еще новыми экономистами процесс набухания и развития.

И ровно через месяц слез Петя с кровати, пошел в кафе и, усевшись за столик, громогласно сказал:

- Есть пятьсот банок сгущенного молока. Продаю.

Налетели, как саранча.

- Почем?

- А сколько дадите?

- По четыре!

- По шесть дайте.

- По пять!!

- Сделано.

Получил Петя два с половиной миллиона, расплатился с добросердечной хозяйкой, пошел на Нахимовский, стал на то же место и принялся ловить своих заимодавцев:

- Афанасий Иванович! Сколько лет, сколько зим. Что это я вас не видел давно? Там за мной должок... Вот, получите.

- Ну, что за глупости. Стоит ли беспокоиться. Я, признаться, и забыл. Спасибо. Ну, что поделываете?

- Так, кой-чего. Александр Абрамович! Одну минутку! Здравствуйте... Там за мной должок.

- Ну, какой вздор. Спасибо. Что это за деньги, хе-хе. Одни слезы.

- Ну, все-таки!

До вечера простоял у магазина Ичаджика и Кефели честный Петя, а на другой день - купил на оставшийся миллион спичек и папирос, сунул их под кровать, сам лег на кровать, и так далее...

Если вы, читатель, ходите по Нахимовскому, а, живя в Севастополе, вы не можете избежать этого - вы должны заметить большой магазин, заваленный товарами, а над огромным окном - золоченая вывеска:

"Торговый Дом Петр Козырьков. Мануфактура и табачные изделия. Опт".

Прогнившие насквозь

Зал ресторана. Пустынно. Только за одним из столиков сидят муж и жена, за другим - элегантный молодой господин.

У стены уныло, как осенняя муха, дремлет лакей.

Вот и вся рельефная карта, вот и вся диспозиция той местности, где должна произойти битва житейская.

Начинается тем, что муж бросает целый дождь сердитых взглядов то на жену, то на молодого человека.

Взгляды делаются все ревнивее, все ревнивее.

Наконец муж не выдерживает, вскакивает, надевает нервно перчатки и, скрестив руки, подходит к элегантному господину:

- Милостивый государь!!

- Милостивый государь? - хладнокровно приподнимает одну бровь молодой господин.

- Я заметил, что вы смотрели на мою жену!

- Согласитесь сами, что я не могу вывинтить свои глаза и спрятать в карман. Надо же их куда-то девать.

- Да! Но вы смотрели на нее особенным взглядом.

- Почем вы знаете - может быть, у меня все взгляды особенные.

- Вы на нее смотрели любовным взглядом!!

- Вы должны гордиться, что ваша жена может внушить такое серьезное чувство.

- Ах, так вы же еще и издеваетесь? В таком случае - вот вам!

Муж стаскивает перчатку и бешено бросает ее в лицо молодому господину.

- Что это значит?

- Я бросил вам перчатку! Вызываю вас к барьеру!

- О, сделайте одолжение! Я подымаю брошенную вами перчатку и принимаю ее.

- То есть как принимаете? Вы должны мне ее вернуть!

- Ничего подобного! Дуэльный кодекс Дурасова гласит...

- Плевать я хотел на дурасовский кодекс, когда мои перчатки стоят 28 тысяч!!

- Вот эти перчатки?! Полноте!

- Вы считаете меня лжецом?

- Я не считаю вас лжецом, но вас просто ограбили, содрали с вас. Я вам дюжину пар таких перчаток могу достать за 200 тысяч.

- Ей-богу? А гросс можете?

- Пожалуйста! Какие номера?

- Я вам сейчас запишу. Одну минутку.

Оба начинают записывать в записные книжки.

Жена, наблюдавшая с волнением начало этой сцены, вдруг начинает рыдать.

- Что такое? - оборачивается муж. - В чем дело? Постой, мы сейчас кончим.

- Ты сейчас кончишь?! О слизняк, для которого дюжина перчаток дороже чести жены. Я долго колебалась и сомневалась в твоем ничтожестве... Но теперь - увы! Сомнения нет. Ни одной минуты я не могу быть под одной крышей с такой торгово-промышленной слякотью, с такой куртажной мразью! Я ухожу от тебя.

- Опомнись, Катя, милая...

- Прочь с моего пути! Давай мне миллион, и я ухожу от тебя навсегда!

- Какой миллион! За что?

- Нужно же мне жить чем-нибудь?

- Прости, но я взял за тобой в приданное всего 12 тысяч...

- Да! Восемь лет тому назад! Когда наш золотой десятирублевик стоил 10 рублей. (Обращаясь к молодому человеку.) Эй, вы! Сколько бы теперь это стоило? Те 12 тысяч! Ну, скорее!

Молодой человек с готовностью выхватывает записную книжку.

- Сию минуту-с! Высчитаю.

Муж и жена усаживаются за разные столики, с нетерпением ждут конца вычислений.

- Ну что же вы? - нервничает жена. - Скоро?

- Вот! По золотому курсу, это 183 миллиона 752 тысячи.

Жена энергично:

- Видишь, грабитель? Отдавай мне мои 183 миллиона!

- Постой... Ведь мы проживали вместе. Знаешь что? Возьми семьсот тысяч?

- Миллион!

Муж, вынимая из кармана деньги:

- Эх, всюду убытки.

Жена идет к выходу, потом возвращается.

- Да! Я и забыла: давай еще шестьсот тысяч.

- За что?

- Как за что? Ведь я от тебя завтра утром переезжаю!

- Ну, так что?

- Значит, освобождаю свою комнату. Ты ее сейчас же сдашь - я тебя знаю - и сдерешь за нее тысяч сто в месяц! Вот и давай мне за первый год половину.

Муж, хватаясь за голову:

- А я тебя так любил... Человек, счет!

Официант подбегает с бумажкой в руке.

- Что-о? - кричит муж, просматривая счет. - За бутылку этого гнусного вина вы дерете 15 тысяч?!

- Помилуйте, господин... Себе в покупке стоит 12 тысяч.

- Вот эта дрянь? Да я вам по девяти с половиной сколько угодно достану!

- Годится! Два ящика можете? Франко ресторан?

Оба садятся за столик, записывают сделку. В это время оставленный всеми молодой господин бочком подбирается к даме, шепчет что-то...

- Франко ваша квартира? - улыбаясь, спрашивает дама.

- Франко любая моя комната.

Оба смеются, он берет ее под руку. Уходят.

Муж, аккуратно записав в книжку новую сделку, поднимает голову:

- Человек! А где же жена?

- Она ушла с тем молодым человеком.

- О, боже! - со стоном вскрикивает муж, опуская голову на руки. - Какой ужас!

Тихо рыдает.

Растроганный лакей, склонившись над ним, ласково гладит его по плечу:

- Вы очень страдаете, господин?

- Еще бы! Гросс перчаток, дюжина по двести - и я не успел записать его адреса!

Сентиментальный роман

Один Молодой Человек влюбился в одну девушку. Он встретился с нею у одних знакомых, познакомился - и влюбился.

Дело известное.

А девушка тоже в него влюбилась.

Такие совпадения иногда случаются.

Они пошли в кинематограф, потом в оперу. И влюблялись друг в друга все больше и больше по мере посещения кинематографа, оперы, цирка и театра-миниатюр.

Молодому Человеку пришла в голову оригинальная мысль: объясниться с девушкой и предложить ей руку и сердце.

Этот Молодой Человек был проворный малый и знал, что первое дело при предложении руки и сердца стать на колени. Тогда уж никакая девушка не отвертится.

Но где проделать этот гимнастический акт?

В опере? В цирке? В театре-миниатюр светло и людно. Всюду такие сборы, что яблоку упасть некуда, не то, что Молодому Человеку - на колени.

В кинематографе? Там, наоборот, темно, но и это плохо. Девушка может подумать, что он уронил шапку и ползает в темноте на коленях, отыскивая ее. В таких делах минутное недоразумение и все погибло.

Мелькала у Молодого Человека мысль пригласить девушку к себе, но она была застенчива, и никогда бы не пошла на эту авантюру.

И вдруг Молодого Человека осенило:

"Пойду к ней!"

- Можно вас навестить, Марья Петровна? - однажды осведомился он сладким голосом.

- Мм... пожалуйста. Но у меня тесно.

Молодой Человек парировал это соображение оригинальной мыслью.

- В тесноте, да не в обиде.

- Ну что ж... приходите.

- Ей-богу, приду! Посидим, помечтаем. Вы мне поиграете.

- На чем?!

- Разве у вас нет инструмента?

- Есть. Для открывания сардинок.

- Да, - печально согласился Молодой Человек. - На этом не сыграешь. Ну, все равно приду.

Молодой Человек надавил пальцем пустой кружочек, оставшийся от бывшего звонка, стукнул ногой в дверь и кашлянул - одним словом, проделал все, что делают люди в наш век пара и электричества - чтобы им открыли дверь.

- Что вам угодно? - спросил его сонным голосом неизвестный господин.

- Дома Марья Петровна?

- Которая? Их в квартире четыре штуки.