Где-то во Франции - Дженнифер Робсон

раненый пассажир.

– Ты это о чем? Ты сказала, что хочешь дать имя машине?

– А почему нет? У лошадей есть имена. Давай называть его Генри, как мистера Форда. Судя по тому, что о нем пишут, человек он отвратительный, но его компания производит отличные санитарные машины.

– А не лучше назвать ее женским именем?

Впервые с этого утра лицо Лилли расслабилось, на нем появилась улыбка.

– Конечно, так будет лучше. Как насчет Генриетты?

– Пусть будет Генриетта.

– 23 –

Лилли с нетерпением ждала чашечку чая и какую-нибудь еду по их возвращении в лазарет. Но сначала им предстояло выполнить не самую приятную их обязанность – вычистить кузов машины. Когда они с Констанс наполнили ведра и нашли швабры и мыло, вода, не очень горячая изначально, остыла совсем, но мыло, которое сильно пахло карболкой, отлично устранило из кузова запах.

Наконец они закончили. Констанс отправилась искать чай, хотя до ужина оставалось меньше часа, а Лилли тем временем села на одну из подножек Генриетты и постаралась не обращать внимания на урчание в желудке.

Секунды выстраивались в минуты – куда пропала Констанс с чаем? Лилли откинула голову назад, подставляя лицо солнцу, и закрыла глаза. Но только на мгновение. Ей еще предстояло налить воду в радиатор, проверить масло, очистить свечи зажигания…

– Лилли?

Почему теперь? Почему ему понадобилось отыскать ее теперь, когда она в грязи, растрепана и в полном раздрае? Если бы только она успела умыться, когда совсем недавно ходила в уборную…

– Я вам не помешаю? – спросил он.

– Ничуть. Я ждала… то есть Констанс должна принести нам чая. Мы только что закончили.

– Не возражаете, если я сяду? – спросил Робби. – Место есть?

Лилли чуть подвинулась к краю подножки.

– Конечно, есть.

– Я должен перед вами извиниться. Мое поведение сегодня утром не имеет оправдания. Ваши друзья, наверно, сочли меня грубияном.

– Ничуть. И я сама во всем виновата. Вы, вероятно, были потрясены, увидев меня вдруг здесь в таком виде.

– Был, – признал он.

– Вы меня прощаете?

– Да, при одном условии. Согласии начать все сначала. Сделать вид, что сегодняшнего утра не было.

– Как я рада снова видеть вас, капитан Фрейзер, – начала она, с трудом сдерживая хихиканье.

– И я тоже, мисс Эшфорд. Как прошел ваш день?

– Прекрасно, капитан Фрейзер, спасибо.

– Честно?

– Честно? Нет. День был ужасный. Ужасный до последней минуты, как вы и предупреждали. Я без сил и хочу есть, и выгляжу я ужас…

– В этом ошибаетесь, – оборвал он ее на полуслове.

Лилли решила не обращать внимания на его комплимент.

– Я не жалуюсь, Робби. Я просто констатирую, день был плохой. Но я это переживу.

– Конечно, переживете.

– Не все было плохо. Мой нынешний «Форд» водить гораздо легче, чем грузовики, которые были у нас в Кенте. Так что вот вам и хорошее. Я решила назвать машинку Генриетта. В честь Форда.

– Он наверняка будет польщен.

– Робби… этот мальчик выжил? С рыжими волосами и ужасной раной брюшной полости. Мы привезли его с ППП около девяти часов утра.

– К несчастью, нет, Лилли. К тому времени, когда он оказался на столе, потеря крови была слишком велика. Мы попытались сделать ему переливание, но этого было недостаточно. Он умер, прежде чем я успел начать операцию.

Ее глаза наполнились слезами, горячими и непрошеными.

– Я должна была ехать быстрее. Если бы я только знала дорогу, я могла бы привезти его раньше…

Но Робби покачал головой.

– Нет, Лилли. Даже если бы он попал ко мне на час раньше, ни я, ни кто угодно другой не мог бы его спасти. Но он был не один. Сегодня у нас был не самый трудный день, и поэтому одна из медсестер стояла рядом с ним и держала его за руку, облегчая его уход. Иногда это все, что мы можем им предложить.

Она закрыла глаза и представила себе лицо солдата. Он был таким юным.

– Вы знаете его имя?

– Нет, – ответил Робби. – Но вскоре буду знать. Как только у меня будет время, я напишу его матери. Он был так юн – жены у него, вероятно, нет, и я расскажу матери, что с ним случилось.

– Вы ведь не расскажете ей правду? – в ужасе спросила Лилли.

– Я скажу ей то же самое, что сейчас сказал вам. Никаких клинических подробностей. Только то, что он не страдал от боли, умирая, и был не один. Наверное, скажу что-нибудь о его мужестве и жертве, которую он принес королю и отечеству.

Краем глаза Лилли увидела знакомую фигуру в форме цвета хаки, приближавшуюся к ним. Если мисс Джеффрис увидит их вместе…

– Что-то случилось, Лилли?

– Нет, я… – Фигура подошла еще ближе, и теперь Лилли увидела, что это Констанс. Она шла медленно, неся в руках полные чашки. – Мне показалось, что это мисс Джеффрис, только и всего.

– По виду она настоящий дракон. Неужели она и по характеру дракон?

Лилли не могла сдержать улыбки.

– Я думаю – хуже. Я должна быть осторожной. Если она нас увидит…

– Наш разговор – абсолютно невинное занятие, разве нет? Просто два друга сидят рядом и беседуют.

– Конечно. Только я сомневаюсь, что она с вами согласится.

– Я рад, что вы здесь. Несмотря на все, что наговорил утром. Я рад. – Он посмотрел на нее, внимательным взглядом изучая ее лицо, и Лилли показалось, что он пытается оценить ее реакцию.

Тихое покашливание дало Лилли понять, что Констанс уже рядом. Подруга принесла две кружки чая и маленький пакет с печеньем.

– Мама прислала мне на прошлой неделе, – сказала Констанс, – а поскольку день сегодня был долгий и страшный, я подумала, мы заслужили угощение.

– Как это мило с твоей стороны, – весело ответила Лилли, надеясь, что ее раздражение не будет заметно. – Констанс, позволь представить тебя моему другу, капитану Роберту Фрейзеру. – Потом она обратилась к Робби: – Робби, я хочу представить вас мисс Констанс Эванс.

Когда обмен любезностями закончился, Лилли взяла одну кружку чая и предложила ее Робби:

– Вам это, наверно, требуется больше, чем нам.

– Я только что пил чай, но тем не менее спасибо. Мне пора. Приятного вам чаепития, дамы. Может быть, еще увидимся в столовой чуть позже.

Едва он отошел настолько, что уже не мог их слышать, Лилли сказала подруге, сидевшей теперь на том самом месте, с которого только что встал Робби:

– Не говори этого. Прошу тебя.

Констанс откусила кусочек печенья, прожевала.

– Не говорить чего? – спросила она и откусила еще кусочек. – Не говорить, что это счастливое совпадение? Потому что