Песнь Люмена - M. Nemo

Одетая в дорогие ткани принцесса стояла одна посреди длинного широкого коридора. Тёмные волосы были собраны в аккуратную причёску, а тело натёрто ароматными маслами. И всё же всё это казалось насмешкой и бахвальством над самой собой. Куда ей, простому человеку, пусть и из династического рода, соревноваться с совершенством Чертога? Для чего масла и духи, для чего вся россыпь драгоценных камней на украшениях, если один кулон из кристалла своим матовым сиянием затмевает их всех.

Кристалл дарит тепло. Кристалл дарит жизнь.

Он дарит свет. Ашария коснулась аккуратного чистого как лёд камня и ощутила исходящее от него согревающее, как поцелуй матери, тепло. Подарок слабо светился и притягивал к себе. Хотелось смотреть на него вечно. Как и на всё кругом.

Мстительницы с растрёпанными волосами грозно взирали со стен. Как будто требую ответа. В один безумный миг Ашария захотела упасть пред ними ниц и молить о прощении. С гневом она совладала с собой и выпрямилась. Служанки, что стояли в стороне, не должны видеть слабости госпожи.

И всё же. Вырезанные глаза без зрачков приковывали взгляд. Когтистые тонкие руки взметнулись над головами с изогнутыми кинжалами. Руки тянуться к невидимой шее противника, чтобы одним резким движением свернуть позвоночник. Неистово развеваются распущенные волосы. Грозные и ужасные. И прекрасные.

Холодный страх закрался в сердце. Нет. Страх лишает глаз. Страх сковывает рассудок. Принцесса и наследная дочь иовского рода не будет бояться!

Предателей… Говорят, во времена седой древности, и тогда мстительницы хватали смевших восстать против Чертога. Династические роды всегда оставались основной целью. И старая Фэз, вопреки упрёкам матушки Гуры, сидя в шкурах у камина и грея озябшие ноги, рассказывала страшные сказки собравшимся кучкой принцессам и одному мальчишке, пытавшемуся тягать угли из очага. Тогда острые лица были обращены к ней и большие глаза следили за сухими тонкими губами старухи. Тогда-то она пугала их всевозможными россказнями о громадных чудищах в мировом океане: осьминогах, топящих корабли и кальмарах размером с тридцать коней. Сёстры всегда пугались больше. В отличие от Ашарии, они были с рыжинкой в волосах, и более походили на мать.

«Мстительницы, — говорила старая Фэз собирая складки на лбу, — не знают покоя, пока не достигнут жертвы. Вот уже они стоят над ней с занесёнными кинжалами. Глядят — а не видят. Не видят человека и всё тебе. Видят они цель. А у цели нет ни крови, ни огня в сердце. Вот они с холодным блеском на стали клинков, свою цель то и поражают. От них нет спасения. Пощады не будет». — Всегда тихо заканчивала она и Ашария всё бы отдала в те морозные заледенелые ночи, чтобы Фэз просто посмотрела на них. Но подёрнутые блеклой пеленой глаза старухи всегда смотрели за окно.

Нет спасения. Нет. Кричали вырезанные глаза и волосы, тронутые набежавшей тенью, зашевелились.

Пощады не будет.

Кинжал на миллиметр опустился ниже.

Пощады не будет!

Нет. Нет.

Нет!

— Принцесса.

Услышав чужой голос и резко подавшись назад, Ашария чуть не вскрикнула и на ослабевших ногах прижалась к стене.

— Изображения мстительниц можно встретить по всему Чертогу. — Прозвучавший голос был мягок и приятен. — Это, среди прочего, входит в его наследие.

И является устрашением. Ашария приняла протянутую руку и выпрямилась. Она злилась на себя, хоть и не позволяла гневу проступить под маской учтивости. Никогда прежде она не прикасалась к легионеру и сейчас удивлением отметила, что на ощупь их кожа такая же, как и у других людей.

А потом случилось что-то странное, рука онемела на мгновение и стала чужой. И всё прошло.

— У Чертога удивительное наследие, — заставила она себя ответить Шайло и перевела взгляд обратно на барельеф. — Его легенды и мифы уникальны.

Стоящий перед ней легионер не стал возражать против мифологического происхождения образа мстительниц. Существовали ли они на самом деле, не знал ни один человек за пределами Небесного Чертога.

С трудом обернувшись от мстительниц, Ашария уловила внимательный взгляд того, кто вынудил её петь на корабле. И снова ей захотелось отвернуться.

Служанки настороженно сгрудились в стороне. Она не должна забывать — она принцесса иовсокого рода! Ей не пристало бояться смутных теней на стенах и дрожать как простонародью перед простым мифом. Мстительниц создали в воображении для устрашения — и потому нельзя бояться. Так покоряются Чертогу, через страх.

В последний раз они одарили друг друга учтивыми взглядами, после чего легионеры покинули коридор.

Тяжёлые громадные колеса и шестерёнки вращались тихо и бесшумно. Массивные механизмы в строго организованном порядке, различной величины и формы, занимали собой всё помещение. Как и прочие в Чертоге, это было достаточно большим, чтобы вместить в себя всё, что только готов был претворять в жизнь ум всех вместе взятых механиков и инженеров.

Последние же, в белых одеждах, занимались чертежами или же проверяли работоспособность отдельных моделей. Один из них, с седыми от времени волосами, увлечённо подкручивал отдельные колёсики и периодически кидал влюблённые взгляды на бур в самом центре лаборатории. Острый конец того нависал над полом. Ещё гладкий и блестящий металл спиралью поднимался вверх. Бур придерживали шесть прикреплённых к нему подставок. На почтительном расстоянии от него располагались и другие изобретения чертога: подводные батискафы, буры поменьше, для добычи кристалла на небольшой глубине подо льдом. Вибрирующие ножи для колки льда. Разведывательные зонды. Мечтой Аурелио, главного инженера, было сконструировать такой зонд, который бы перемещался по воздуху. Но учитывая необходимые для этого затраты кристалла, подобное было невозможным. Чертежи подводных лодок и кораблей, огнестрельного оружия, костюмов стражи. Здесь было всё, что производил Чертог.

— Я собрал его и снабдил функциями зонда, — заворожено прошептал Аурелио даже не поворачиваясь. Он всегда знал, когда приходит Люмен.

Модель бура в миниатюре была выполнена с той же чуткой внимательностью, которая была свойственна Аурелио.

— Он будет в два раза быстрее проникать через слои льда и сообщать о залежах.

— Или об их отсутствии, — заметил Люмен.

— Да! — только теперь он поворотился встряхнув копной седых волос. Нос у него был крючковатый, а лоб высокий. Двигался он бойко и немного в развалку. И никогда не смотрел в глаза тому с кем разговаривал. Люмен заметил это с того самого дня, когда впервые увидел Аурелио, ещё достаточно молодого. Уже тогда он видел перед собой только сочетания деталей и возможные соединения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});