ФБ-86 - Андраш Беркеши

— И все же это одно лицо. Природный цвет волос Фредди темно-каштановый. Когда ты столкнулся с ним в институте патологической анатомии, он оставил шляпу, в которой были найдены три русых волоса. Лабораторным исследованием установлено, что это женские волосы. Идя в институт патологической анатомии, я взял с собой несколько волосинок Евы. Проверкой установлено, что они не одинаковы. У Евы волосы окрашены, а те, что ты нашел, — естественны. Парики, как правило, делают из женских волос, потому что они длинные и легче поддается обработке. Когда у меня впервые возникло это предположение, еще были сомнения. Вспомни записку, которую ты нашел у Вильдмана. Ты не обратил внимания на то, что в ней не хватает многих надбуквенных знаков?

— Конечно! Обратил.

— Записка гласила о том, что ее автор долгие годы жил за рубежом и либо вовсе не писал по-венгерски, либо писал очень редко. Из этого я сделал вывод, что Фредди вернулся в Венгрию после освобождения. Доктор Сегеде прибыл сюда летом 1945 года, после десяти лет отсутствия. Все это также подтверждало мои предположения. Фредди связался с Вильдман где-то на Дальнем Востоке. Они были там вместе. По возвращении поддерживали связь. Вильдман знал, что Фредди это Сегеде. Пока не выяснено, почему Фредди убил его. Ясно, что упомянутую записку он хотел забрать назад. Она могла вывести нас на его след. О тождестве обоих лиц свидетельствуют также кусочки кожи, найденные под ногтями Евы. Кожа содрана с кисти руки…

Коцка схватился за голову.

— В самом деле. Рожи вспоминала, что на правой руке Сегеде был пластырь…

— Только товарищ старший лейтенант забыл сказать об этой мелочи, — язвительно заметил Челеи. — Но наиболее весомым доказательством является то, что Фредди работал на двух хозяев, — продолжал подполковник. — На квартире Сегеде нашли рацию. Это, очевидно, станция Веллингтон. Из этого можно сделать вывод, что врач был английским агентом. Со второй же квартиры, адрес которой мы не знаем, он поддерживал связь с американцами под именем Фредди.

— Что-то мне непонятно, — задумался Коцка.

— Что именно? — спросил подполковник.

— Какая же роль Олайоша? Вернее, почему Фредди похитил капитана Шоша?

— Это очень просто, хотя мне пока неясно, где мы ошиблись. По моему замыслу, Олайош должен был только познакомиться с Евой. Мы хотели узнать, что случилось с Краснаем… Знали, что Ева работает по военной линии. Олайош — офицер запаса, он действительно бывал в Москве, хорошо владеет русским языком, достаточно долгое время жил в Дебрецене. Поскольку мы знали, что у Вильдмана нет в Венгрии родственников, он выдавал себя за племянника официанта. Мы не предусмотрели, что девушка так заинтересуется Шошем и доложит о нем выше. Ева знала, что Вильдман легализовал свои связи с Фредди как якобы с личным врачом. Мы, правда, тогда еще не предполагали, что Фредди и врач — один человек. Девушка тоже не знала, под какой фамилией живет Фредди как врач. Здесь есть еще несколько неясных моментов, их можно найти только с помощью Фредди. Когда Шош посетил Сегеде, тот, очевидно, еще верил, что имеет дело с племянником Вильдмана. Сказку о завещании он придумал для того, чтобы завербовать Шоша. Позже, вероятно, что-то пронюхал и поэтому решил похитить его. Над Олайошем нависла смертельная опасность, его жизнь зависит от того, что Фредди хочет от него узнать и как долго Олайош сможет тянуть время.

— В таком случае мы можем добраться до Фредди и выручить Олайоша только через Красная, — сказал Коцка. — Когда парень появится у виллы, мы не должны его задерживать. Надо дать ему возможность встретиться с Фредди, так как только он знает его адрес…

— Да, — сказал Челеи, — жизнь Олайоша зависит теперь от Красная. Добраться до банды Фредди можно только через него. — Йошка, расскажи все, что знаешь о Краснае. Что случилось с ним в Вене? А ты, — обратился он к Коцки, — позаботься, чтобы быстрее подали ужин… — Он взглянул на часы. Стрелка приближалась к цифре один.

В комнату зашла секретарша.

— Товарищ подполковник, наблюдатели передают, что профессора Голуба куда спешно вызвали. Он поехал на такси, взяв свою врачебную сумку…

— Спасибо, — сказал Челеи. — Кажется, старика куда выманили. Коцка, немедленно поезжай к вилле. Вскоре я тоже приду туда.

* * *

Было уже около двух часов, когда Иштван открыл глаза. Сначала не мог понять, где он и кто этот седой дедушка, в глазах которого светится такая же тревога, как когда-то в глазах его матери.

Постепенно туман рассеялся. Иштван узнал профессора и Эстер. Почувствовал, как его лицо заливает румянец. Какую роковую шутку сыграла с ним жизнь! Только с ним могла случиться такая беда, потому что он оказался слепой, безвольной игрушкой судьбы. Стало невероятно стыдно, когда вспомнил о том, каким близоруким был, как легко дал себя обмануть. Чужие люди боролись за его честь, а он сбежал как трус. За это трусость должна быть расплата. Она неизбежна и сурова. Вот здесь перед ним человек, которого он должен обокрасть. Человек, который смело поднялась на борьбу против маловеров и примиренцев и доказала свою правду. Иштван должен отнять у этого человека плод его многолетних трудов, потому что если он этого не сделает, его уничтожат. Но Иштван знает, что профессор не переживет кражи. И он не сможет обокрасть профессора. Кому же в таком случае остаться в живых? Ему или профессору? Что дороже: многолетние опыты и гениальное открытие или его существование? Собственная жизнь дороже. Но разве это будет жизнь, если он купит ее ценой гибели других?

— Сэр, — сказал Иштван тихо… — Сэр…

— Как ты себя чувствуешь, сынок?

— Хорошо… Все прошло, Эстер, — улыбнулся он девушке, — ты очень испугалась?

— Да, очень…

— Который час? — поинтересовался Иштван.

— Пятнадцать минут третьего, — ответил профессор.

— Я должен идти! — он сел, спустил ноги на пол.

— Куда? Теперь ночь!

— К сожалению, сэр, я должен идти! Для меня уже все равно, какое время…

— А если я вас не отпущу?

Иштван посмотрел на седого ученого.

— Сэр, я очень люблю вас, я несказанно благодарен вам, но и вы не можете меня удержать от исполнения моего намерения.

— Иштван, — обратилась к нему Эстер, — послушай нас. Мы хотим помочь тебе. Неужели ты не доверяешь нам?

Юноша встал, застегнул рубашку, поправил волосы. Взглянул на девушку. От печали и угнетения не осталось и следа. Глаза его светились решимостью.

— Я никуда не отпущу вас, — заявил Голубь, взглянув парню в глаза. Они стояли друг против друга. Иштван почти на целую голову был выше худощавого, хрупкого ученого.

— Сэр, — мягко сказал парень, — я должен идти. К сожалению, речь идет о моей жизни.

— Вы совершили какое-то преступление?

— Да.

— Что вы сделали?

— Теперь я не могу сказать. Я тяжело провинился перед вами и родиной. Я мог бы сказать: не знал, на что иду, не хотел этого, меня ввели в заблуждение… Но не скажу ничего.

Эстер смотрела на парня широко раскрытыми глазами.

— Нет, это… невозможно! — заикаясь, пролепетала она.

— Да. Увы, это так, дорогая Эстер! Успокойся. Когда мы в последний раз с тобой встречались, я был еще не запятнан. Теперь за мной тяжкий проступок. Не знаю, что со мной будет. Поэтому я сейчас говорю с тобой искренне и с вами тоже, сэр. Я очень люблю тебя, Эстер. Это я говорю от всего сердца.

— Нет такой вины, сынок, которую нельзя искупить… Лучше было бы, если бы вы искренне признались во всем.

Иштван покачал головой.

— Этого я не могу сделать. Меня тогда повесят…

Эстер побледнела.

— Ты с ума сошел! Что же ты натворил? Убивал? Грабил?

— Возможно, что и убивал, не знаю… Знаю только одно — у меня не хватает силы покончить с собой. Попробую жить. Теперь мне уже все ясно. Я не хочу быть преступником. Хотелось бы жить честно, стать врачом. Не знаю, выйдет ли из меня что-то.

— Что вы думаете делать? — спросили почти одновременно ученый и девушка.

— Господин профессор. Когда ко мне вернулось сознание, я вспомнил о том, что должен вас ограбить. Потому что меня послали обратно в Венгрию по ваше открытие. Видите, я говорю совершенно искренне. Но я не сделаю этого, потому что люблю вас. Мое положение от этого не улучшится, вина не станет меньшей. Просто воздержусь от нового преступления. Когда я увидел вас, мне стало очень стыдно. Стыдно за свою трусость. Если бы я не был таким, все сложилось бы иначе. Я бы тогда не сдался и теперь мог бы учиться в университете. Теперь понял, что это так. Пока вы боролись за меня, я отвернулся от вас. Ты была права, Эстер, когда сказала, что за правду надо бороться. Я убедился, что это так. Убедился и в том, что бесчестие побеждает только тех, кто не борется против него. Теперь попробую быть смелым. У меня есть возможность несколько уменьшить свою вину. Если мне удастся осуществить свое намерение, я докажу, что с меня еще может выйти честный человек.