Пламя в тумане - Рене Ахдие

никакой теплоты. Они были произнесены с хладнокровностью. Сказаны с той же интонацией, с которой Року мог бы прокомментировать плохую погоду. Уловка в тоне принца обеспокоила Кэнсина, но он подавил свое раздражение. Ведь он был в присутствии членов императорской семьи. На аудиенции у двух сыновей императора.

Жениха Марико.

И будущего верховного повелителя Ва.

Будущего правителя, который в данный момент был слишком занят раскладыванием листов бумаги васи цвета слоновой кости на столе перед ним. Разглаживанием их. Закреплением их краев пресс-папье. Готовясь попрактиковаться в каллиграфии.

Року взглянул на Кэнсина – как будто ожидал, что тот расскажет о подробностях безвременной кончины Марико, – прежде чем улыбнуться самому себе и медленно растереть чернильную палочку в колодце резного чернильного камня справа от себя.

В подобные моменты Кэнсину хотелось, чтобы Марико была рядом с ним. Она бы продумала заранее, что бы кто мог сказать или сделать. Скрыла бы свои эмоции, держа их под контролем. Его сестра была на много лиг впереди всех в большинстве бесед. И намного опережала всех, находящихся здесь. А Кэнсин, напротив, часто ловил себя на том, что с трудом прорывается сквозь заросли разговоров, которые Марико легко обходила стороной. Дело было не в том, что его сестра была особенно одаренной собеседницей. А в том, что она, казалось, всегда знала, что люди собираются сказать, еще до того, как они откроют рот.

Она читала людей словно свои книги.

Такая способность сейчас очень пригодилась бы Кэнсину. Но он был воином. Не послом и не стратегом.

Кэнсин прочистил горло:

– Я не верю, что Марико мертва, Ваше Высочество. – Он взглянул на жениха своей сестры, пытаясь уловить какую-либо реакцию. Минамото Райдэн обменялся взглядами со своим братом, но Кэнсин не смог уловить эмоций, скрывающихся за выражением его лица. Это могло быть беспокойство. Или гнев. Или подозрение.

Или, возможно, все вместе.

Кэнсин всегда жалел об этом. Он был способен замечать осязаемые вещи своим острым глазом. Ни одна малейшая деталь не ускользала от него. Но когда дело доходило до анализа невидимого – невысказанных тонкостей жизни, – он был далеко не ястребом. Он был скорее кротом, блуждающим в мире тьмы. Даже с Амаей – он абсолютно не подозревал о ее чувствах, пока не стало слишком поздно.

Через некоторое время Минамото Райдэн вздохнул. Он снова переглянулся с наследником, выражение лица которого оставалось бесстрастным. Затем он почти заговорщически наклонился вперед.

– Кэнсин-сама, – произнес жених его сестры, – мне сказали, что конвой Марико подвергся нападению банды воров в лесу Дзюкай. Несколько членов личной охраны моего отца считают, что это дело рук Черного клана, хотя я не склонен с этим соглашаться. Это кажется слишком… простым. Слишком предсказуемым. Не говоря уже о том, что расходится с типичным поведением Черного клана. – Он уперся локтем в колено, еще ниже наклоняясь к Кэнсину. – Возможно ли, что ваша сестра все еще жива, несмотря на то, что все указывает на обратное?

Когда Райдэн говорил, в складках вокруг его рта образовывались морщинки. Ему было всего девятнадцать лет, но от многих забот он казался закаленным в боях. Усталым. Это зрелище принесло Кэнсину странное утешение. Как и слова жениха его сестры. Они совпадали с его собственными размышлениями. Но также возможно, что это была уловка, призванная завоевать его доверие. Предназначенная для того, чтобы посеять семена непредсказуемых сомнений.

И все же Минамото Райдэн казался гораздо менее расчетливым, чем наследный принц. Гораздо менее коварным. И Кэнсин был благодарен ему за то, что тот, казалось, ценил прямоту больше, чем его младший брат. Характер Райдэна больше соответствовал его собственному. Поскольку это было первое общение Кэнсина с женихом его сестры, подобное впечатление немного успокоило его. В этот момент любые признаки уловки оставались исключительно в черных глазах наследного принца. Худощавого, бледного юноши, одетого в золотые шелка, который спокойно собирался практиковать свое сёдо[56].

Возможно, именно Минамото Року организовал нападение на конвой Марико.

И все еще…

Часть Кэнсина не слишком верила, что наследный принц нанес бы удар по собственному брату, убив его будущую жену. В конце концов, что бы он с этого получил? Року уже был первым в очереди на трон. И ни разу за все свои годы Кэнсин не слышал о планах Райдэна узурпировать власть его младшего брата. Они запросто могли быть друг с другом на ножах. В прошлом братья в подобных ситуациях часто убивали друг друга ради власти. Но у них, кажется, все было иначе. По общему мнению, эти два брата, несмотря на вражду между их матерями, были близкими друзьями. Доверенными лицами друг друга.

Возможно, предположение Кэнсина о том, что кто-то из знати замыслил убийство его сестры, было ошибочным. Что кто-то в Инако пытался помешать свадьбе между первенцем императора и дочерью амбициозного даймё.

Или, возможно, Минамото Райдэн просто слишком хорошо читал людей.

Словно услышав мысли Кэнсина, Райдэн ободряюще улыбнулся. Он снова открыл рот, но его младший брат немедленно заставил его замолчать.

Наследный принц бросил в их сторону многозначительный взгляд. Как только Року убедился, что они обратили на него внимание, его взгляд скользнул в сторону прекрасной резной ширмы слева от него.

– Здесь не место обсуждать подобное, – сказал он резким шепотом. – У стен замка Хэйан есть уши, – последние слова были едва слышны.

Отчетливый шепот, противоречащий его прежней незаинтересованности.

Следуя своему же предостережению, наследник взялся рукой за правый рукав и снова окунул кисть в чернила, располагая ее над бумагой васи под идеальным углом.

– Было бы неплохо выпить с вами чаю чуть позже, Кэнсин-сама, – сказал он тем же мягким голосом, как и прежде. Наполненным тем же притворным равнодушием.

Но сказанное шепотом предназначалось для того, чтобы его подслушали. Предназначалось для толкования как прислуживающими слугами, так и случайными наблюдателями.

В своем рвении узнать правду Кэнсин почти забыл о притворстве.

Инако был прежде всего городом тайн. Секретов, которые при первой же возможности будут выведаны и проданы тому, кто предложит самую высокую цену.

Понимающе кивнув, Райдэн быстро встал.

– Будете нашим гостем сегодня вечером, Кэнсин-сама?

Кэнсин был не настолько глуп, чтобы не понять, почему тема разговора так быстро изменилась. Возможно, он не очень хорошо разбирался в распознавании эмоций, но он был Драконом Кая и знал острый привкус свежей крови. Знал путь, которому нужно следовать. Тихо. И осторожно.

– Сочту за честь, мой господин, – сказал Кэнсин. – Куда вы хотите отправиться?

Райдэн усмехнулся, и его вид очень напомнил Кэнсину рычащего медведя. Его голос понизился, пока не превратился больше в