Грон. Трилогия - Роман Злотников

Мальчишка повернул голову, его глаза блеснули:

— Слушай, а давай убежим. Вместе. Поступим в воины, а?

Грон рассмеялся:

— Ну нет, ты пока еще не закончил с моим обучением.

Гагригд вспыхнул, но потом не выдержал и рассмеялся сам:

— Слушай, а научи меня делать эти… кроки.

Грон на мгновение задумался, потом кивнул:

— Ладно, но это не просто. Рисовать — это не самое главное. Главное — замечать и запоминать ориентиры. И постарайся выпросить у своего приказчика еще бумаги.

— Не беспокойся, — Гагригд усмехнулся, — он раздувается от гордости, оказывая услугу старшему каравана. Завтра я принесу целую тубу отличной тростниковой бумаги.

Весь следующий день они ехали бок о бок. На каждом привале они садились спина к спине и рисовали маршрут. Тот, кто что-то упускал, вечером должен был отскабливать листы. Когда они остановились на ночевку и в очередной раз сравнили нарисованное, Гагригд взорвался:

— Ты нарочно придираешься! Через час после полуденного привала была приметная роща, а ты не нарисовал ее, а сейчас говоришь, что она не нужна! И вообще это глупость, кому они нужны, если каждый купец может нанять караванщика…

Грон с усмешкой слушал его тираду. Когда Гагригд выдохся, он кивнул:

— Ну что ж, ты так громко орал, что я подумал: наверно, ты прав. — И, пока Гагригд смотрел на него, вытаращив глаза, заговорщически наклонился к нему и спросил: — Может, ты ко мне тоже придираешься, когда говоришь, что у меня выходят каракули вместо букв. — Гагригд икнул от удивления, вызванного таким поворотом разговора, а Грон задумчиво покачал головой и добавил: — Что ж, спасибо, теперь я понял, как надо вести себя, чтобы считаться хорошим учеником.

Гагригд побагровел, в горле у него что-то булькнуло, и в следующее мгновение он расхохотался. Когда они отсмеялись, мальчик взял изрисованные за день листы, скребок и принялся за дело.

Всю следующую неделю они параллельно с занятиями по письму и счету увлеченно рисовали кроки. В этом новом для него деле Гагригд делал немалые успехи, и к концу недели их дневной маршрут практически совпал. А через два дня они оказались у стен Саора.

Вечером, когда Грон приволок в зал кабака, в котором они остановились, очередной бурдюк с хозяйским вином и, наверное, в сотый раз за вечер произнес: «О да, хозяин, их было не меньше чаши, я так испугался, что промочил левую штанину», — входная дверь громко хлопнула, и на пороге кабака возник Гагригд. Он был бледен, едва держался на ногах, а его щеку пересекала кровавая ссадина. Грон быстро огляделся. Посетители сидели, сонно слушая очередной пересказ подвигов Югора. Хозяин, увидевший, что вошедший — молодой сосунок, равнодушно отвернулся и продолжал протирать глиняные кружки грязной тряпкой. Грон проскользнул в кухню и выскочил через заднюю дверь. Притаившись в переулке, он стал ждать, пока Гагригд не покинет кабак. Тот вышел, открыв дверь собственным лбом. Дождавшись, пока захлопнется дверь и смолкнет бурный хохот посетителей, Грон метнулся к двери и схватил Гагригда за шиворот. Шепнув ему: «Молчи», — он развернул парня в сторону конюшни и приглушенно произнес:

— Жди меня там, я сейчас.

Потом он вернулся в кухню и шустро проскочил в зал.

— Эй, ты! — пьяно заорал Югор. — Тут сейчас заходил твой приятель. Он был не очень вежлив, и его пришлось поучить хорошим манерам. — И Югор пьяно захохотал.

— О ком ты говоришь, хозяин? — деланно удивился Грон.

— Этот сопляк, ученик приказчика.

— И где же он? — Грон обвел зал удивленными глазами.

— Наверно, вылизывает себе синяк на заднице, после того как вышибала его славно приложил.

Грон подошел к двери и распахнул ее, несколько раз крикнул в темноту, потом выразительно пожал плечами и вернулся к столу. Усевшись за стол, он подтянул к себе огромную лепешку и здоровенный шмат мяса и принялся громко и нахально чавкать. Никакому хозяину не понравится, когда слуга сидит без дела. Еще менее приятно, когда слуга жрет, как слон, в компании хозяина. Это уже опасно для репутации. Югор несколько мгновений рассматривал его с пьяным недовольством, а потом взревел:

— Ты, бездельник! — Он попытался отвесить затрещину, но промахнулся, едва не рухнув на стол лицом. — Марш в конюшню, лошадей кто будет…

Но Грон, ухватив отобранные куски, уже несся под улюлюканье посетителей к двери. Выскочив наружу, он внимательно огляделся и побежал к конюшне. Гагригд сидел на охапке соломы, опустив голову. Грон запер ворота и подошел к нему:

— Ты сегодня ел?

— А? — Гагригд поднял голову. — Грон? Знаешь, я убил его.

— Знаю, — кивнул Грон. — Так ты ел?

— Что? — удивился Гагригд. — Но откуда…

— Потом, — сурово кивнул Грон. — Ешь.

Мальчишка несколько мгновений ошарашенно смотрел на протянутые Гроном мясо и лепешки и наконец взял. Насытившись, он немного успокоился.

— Грон, этот жирный… — он захлебнулся своим возмущением, — он спал с моей матерью!

— Знаю, — кивнул Грон и в ответ на недоумевающий взгляд Гагригда пояснил: — Я не верю в благородное сердце купцов, по доброте души дающих приют красивой вдове с четырьмя детьми.

Гагригд густо покраснел и кивнул:

— Ничего, я прикончил этого жирного борова.

— И что теперь? — сурово спросил Грон.

— То есть? — не понял мальчишка.

— Если ты полагаешь, что твоя мать от великой любви оказалась в постели этого, — он скривил рот в усмешке, — как ты его назвал, «жирного борова», значит, минимум, чего ты достиг, — это ее душевные муки.

— Да как ты… — вновь вспыхнул Гагригд.

Но Грон сурово оборвал его взмахом руки:

— Если же нет, то твоя мать сейчас осталась с тремя маленькими детьми без средств к существованию, без покровителя, без старшего сына, в страхе за его судьбу и ожидая мести со стороны родственников убитого.

Гагригд несколько мгновений переваривал услышанное, потом вздрогнул и, побледнев, прошептал:

— Что я наделал?!

Несколько мгновений он сидел неподвижно, потом вскочил на ноги.

— Куда собрался? — спокойно поинтересовался Грон.

— Я должен… — Мальчишка растерянно смотрел на Грона.

— Сядь, — тихо сказал тот. — Подумаем.

Они помолчали некоторое время.

— Ну, что надумал?

Гагригд посмотрел на него измученным взглядом:

— Я не знаю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});