Герцогиня-охотница - Дженнифер Хеймор

– Где найти этого Томаса Колдуэлла?

– Больница лондонского медицинского колледжа.

Черт возьми! Их мать, возможно, уже режут на куски во имя науки. Саймон выпустил руку брата.

– Люк, мы должны немедленно пойти туда. Прежде чем…

Он не смог договорить. Может быть, они уже опоздали.

Никто не останавливал герцога Трента, когда он несся по больнице лондонского медицинского колледжа, – одно лишь упоминание его титула сразу открывало перед ним все двери. Так же легко он смог найти Томаса Колдуэлла, который в этот момент читал лекцию. Его баритон разносился в небольшом зале над головами молодых студентов.

Распахнув дверь аудитории, Саймон услышал, как Томас Колдуэлл произнес:

– Теперь рассмотрим текстуру и положение желудка. Я предполагаю, что этот орган должен быть здоров, так как объект скончался от других причин.

Студенты в темных мантиях плотно сгрудились вокруг тела, накрытого белой простыней и лежащего на столе в центре комнаты. Колдуэлл сжимал в одной руке скальпель, а другой уже взялся за простыню, чтобы откинуть ее.

– Остановитесь! – закричал Саймон.

Колдуэлл выпрямился, повернулся к нему и Люку и поднял от удивления свои густые светлые брови. Шурша своими мантиями, все студенты так же испуганно уставились на них.

Саймон бросился к Колдуэллу, врезаясь в толпу студентов с большим энтузиазмом, чем Люк на Джона Вудроу. Добравшись до стола, Саймон рывком сбросил простыню, прикрывавшую тело… и резко отшатнулся назад. С серого лица на него смотрели невидящие карие глаза горничной его матери.

Люк, стоявший рядом, ахнул:

– Господи, это что, Бинни?

Глава 10

Саймон и Люк приехали на кладбище Хиллингдонской приходской церкви, когда уже смеркалось. Они приняли решение ехать туда после того, как расспросили Колдуэлла, и он подтвердил, что Бинни действительно была убита и что ее тело было «приобретено» у Вудроу. Им еще потребовалось какое-то время, чтобы организовать отправку останков Бинни домой для надлежащего захоронения.

В городок Хиллингдон они въехали пыльные и уставшие, измученные и телом и душой. Встречный прохожий указал им, где находится дом священника. Саймон постучал, и через минуту им открыла дверь женщина, похожая на экономку.

– Скажите, викарий дома? – коротко спросил Саймон.

Он был измученный и грязный. Нервное напряжение и усталость от всех дневных событий и множества вопросов, так пока и остававшихся без ответа, наложили свой отпечаток на весь его вид.

Экономка смотрела на него, удивленно моргая.

– Мистер Аллен занят, сэр.

Саймон стиснул зубы, и уже Люк сказал, с трудом сохраняя спокойствие:

– Мэм, мы приехали из Лондона, и нам необходимо немедленно встретиться с ним. Скажите ему, что прибыл герцог Трент.

Саймон покосился на Люка. Пожалуй, это было самое вежливое из всего, что брат сказал за весь день. В течение часа, который потребовался, чтобы добраться сюда, они почти не разговаривали.

Экономка еще раз бросила взгляд на Саймона и кивнула:

– Хорошо, сэр. Я посмотрю, дома ли он.

Она захлопнула дверь у них перед носом. Было видно, что Люк начал злиться. Сдержанность вновь покидала его.

– Терпение, – пробормотал Саймон.

– Уже почти стемнело.

– Да, – Саймон бросил взгляд на сумеречное небо, – я тоже не хочу ночевать здесь.

Хотя в случае необходимости они могли бы вернуться в Лондон и ночью в свете фонарей.

– Мне не важно, где ночевать, – пожал плечами Люк.

– Эзме и Сара ждут нас дома и переживают. Я не хочу, чтобы они волновались всю ночь.

Люк криво усмехнулся.

– Я понимаю, что ты хочешь сообщить все новости нашей сестре. Но при чем здесь Сара Осборн?

Саймон спокойно встретил взгляд брата.

– Сара давно уже является частью нашей семьи.

Пожалуй, Люк меньше других членов семьи контактировал с Сарой, поскольку приезжал в Айронвуд-Парк исключительно во время школьных каникул. Но Сара ему нравилась, и он знал, как прочно она связана с их семьей.

– Ради бога, Трент! Она же горничная!

– Она больше не горничная, – напомнил ему Саймон, с трудом сдерживая раздражение. – И почему вообще ты спрашиваешь об этом?

– Да ладно я, черт возьми! – сказал Люк. – Но ты! Король высокомерия и презрения! Что-то я не припомню ни одного случая, чтобы ты посвящал слуг в семейные дела.

– Повторяю, она больше не относится к слугам.

Саймон понимал, что это бессмысленный спор. Откровенно говоря, он посвятил Сару в эту проблему еще до ее так называемого повышения.

– Ну да. Вчера горничная, сегодня компаньонка. Вчера она в Айронвуд-Парке, а сегодня уже в Лондоне. И наш герцог вдруг решает, что она должна быть в курсе всех семейных дел. Все это заставляет задуматься, а нет ли чего между тобой и прекрасной Сарой?

– Она была лучшим кандидатом на место компаньонки Эзме, – ответил Саймон, немного смутившись. – Благодаря ей наша сестра чувствует себя все увереннее с каждым выходом в свет.

Саймон так много раз за этот день стискивал зубы, что к ночи, наверное, мог бы сточить их до десен.

– Ты хочешь сказать, что тебе в этом году уже не стыдно за нашу сестру? И она больше не позорит своими бесчисленными конфузами твое гордое имя? – Люк громко хлопнул в ладоши. – Браво, Сара, браво!

Саймон хотел ответить, что на самом деле именно он, Люк, больше всех позорил их фамилию, но промолчал. Он знал, чем обычно заканчивался подобный разговор. Люк уходил обиженный и пропадал на несколько месяцев. И только слухи о его бесконечных пьянках и оргиях доходили до Саймона. Так что он просто сказал:

– Ты не хуже меня знаешь, как сложно Эзме привыкнуть к многолюдному обществу из-за своей стеснительности. И никто не понимает ее лучше, чем Сара. Они были вместе с самого детства.

Люк вздохнул.

– Да, я знаю. За столько лет, проведенных вместе, они должны были очень сблизиться.

Однако проведенные вместе годы так и не сблизили Саймона с Люком, и герцог не знал почему. Когда Саймон был совсем маленьким, рядом с ним дома был Сэм. Когда он подрос, появились Марк и Тео. Но именно с Люком они были наиболее близки в детстве. Они оставались друзьями и в радостях и в горестях. И к тому же Люку единственному удавалось вывести Саймона из себя.

Наконец дверь открылась. Им навстречу вышел жилистый мужчина низкого роста. На носу у него были очки.

– Ваша светлость, я Уильям Аллен, – приветствовал он гостей с поклоном. – Чем могу быть вам полезен?

– Спасибо, что приняли нас, мистер Аллен. Приношу извинения за поздний визит, но мы пришли по очень срочному делу, – сказал Саймон.

Аллен пригласил их войти. Все трое не проронили больше ни слова, пока не устроились в уютной гостиной и не получили по чашке чая. После дня, проведенного в поездках по холоду, Саймон пил крепкий горячий чай с удовольствием.