Каинова печать - Селия Бреттон

— Ублюдок! — Задыхаясь от ярости, она вырвалась из его рук и выскочила наружу. Там по-прежнему лил дождь, струи воды хлестали по лицу. Но она все равно бросилась бежать, стремясь как можно дальше оказаться от того места, в котором ее муж был с другой женщиной.

Марк догнал ее, затащил назад, прижал к твердой стене, схватил руки за запястья, поднял их вверх и впечатал в стену по обе стороны головы.

Карла отвернулась, не желая смотреть на него.

— Я ненавижу тебя!

— Гроза. Я ведь о тебе же забочусь.

— Неправда! Впрочем, это уже не имеет значения. Я ненавижу тебя. Не хочу, чтобы ты прикасался ко мне. Никогда!

— Господи! Да послушаешь ты меня или нет? — Она дернулась и попыталась вывернуться, но Марк еще крепче прижал ее к стене.

— Я люблю тебя, Карла.

— Врешь! Ты бы не поступил так, если бы любил меня! — На него смотрели глаза, полные боли и слез. — Ненавижу тебя, ублюдок! — Карла наконец разрыдалась, ее тряс нервный озноб. Тепло его тела сокрушало ее оборону, а она не хотела обнаружить свою слабость. — Ты использовал меня как ширму, а сам приехал сюда, чтобы встречаться с этой… этой пираньей! — Карла отвернулась и уткнулась лицом в стену. — Все эти ночи ты проводил с ней! Какие планы вы обсуждали вчера вечером?

— Никакие.

— Не верю!

— Придется поверить.

— Тогда почему ты не довел наш брак до конца, негодяй? Ты же совсем не импотент, ведь так? Обман, сплошной обман!

— Все совсем не так, как ты думаешь. — Марк опустил руки и отвел со лба прилипшую прядь. — Я знал Джулию совсем молодым. Клянусь тебе, вчера вечером я увидел ее впервые за много лет.

— Увидел и не смог оторвать глаз? — В другой ситуации слова Карлы показались бы похожими на детскую жалобу.

— Да, черт возьми, не смог!

— Тебе обязательно надо быть таким честным? — В этот момент Карла на себе ощутила, что чувствует человек, тело и душу которого рвут на части.

— Карла, Джулия была моей первой женщиной. И другом тоже. — Марк тяжело вздохнул. С этой проблемой еще можно было справиться, но как он скажет ей главное? — Она хотела поболтать со мной, вот и все. Мы вспоминали старые времена. Приятно, что все сохранилось в памяти.

— Ты свинья! Это был наш первый вечер на людях, а ты плевать хотел, что я перетанцевала там со всеми, кроме тебя!

— Точнее говоря, с одним, да и то неудачно. — Он убрал с ее щеки мокрый завиток. — Знаешь, ты выглядела такой хорошенькой. Было бы жаль привязать тебя к себе и помешать развлекаться.

Он хорошо знал, чем пробить брешь в ее обороне.

— Почему бы тебе не сказать самому себе, что наш брак с самого начала пошел вкривь и вкось? Может, ты и не собирался жениться на мне до аварии. Ну почему ты не хочешь признаться, что сильно изменился и что наш брак больше тебя не привлекает?

От лица Марка отлила кровь. Так, значит, она тоже знает, что их брак обречен? Но почему именно сейчас, когда их отношения могут плавно подойти к концу, он готов отдать все на свете, лишь бы удержать Карлу?

— Иногда, — от его взгляда, глубокого и пристального, у нее перехватило дыхание, — жизнь заставляет нас расстаться с человеком прежде, чем мы понимаем, что не можем без него жить.

— Что ты сказал? Я не ослышалась?

— Я говорю, что я не тот человек, с которым ты была помолвлена. — Он все еще не мог найти в себе силы, чтобы сказать обо всем прямо. — И прошу не покидать меня, потому что я люблю тебя.

Он выглядел таким взволнованным, что у Карлы сжалось сердце и она тихонько всхлипнула. Ей так хотелось верить в это!

— Я хочу поверить тебе, — прошептала она, дрожа от холода и возбуждения. — Я ненавижу ложь…

Марк наклонился и, не прикасаясь к ней, бережно прижался губами к ее губам.

— Ты можешь ненавидеть меня сколько хочешь, моя радость. Я все равно буду любить тебя… — Он прошептал эти слова, касаясь губами ее рта. — Хочу только тебя, и больше никого.

— А пиранью? — О Боже, кажется, она опять готова сдаться?

— Нет, Джулию я не хочу.

— А наш брак… он тебе нужен?

— Конечно.

Марк рванул ее к себе, заставив задохнуться от радости и облегчения. Он любит ее? Неужели это правда? Сбылась ее мечта.

Марк больше не мог следовать намеченному плану. Она нужна ему как воздух. Больше он ничего не хочет.

Месть и справедливость отныне не имеют значения. На первый план выходит совсем иное. Пока он сможет удерживать Карлу, он будет это делать.

Ощутив силу его объятий, Карла запрокинула голову. Слезы катились по ее лицу, но она видела, что по щекам мужа тоже бегут влажные дорожки.

— Я ненавижу тебя. — Кончиками пальцев она вытерла ему слезы. Тон ее оставался сердитым, но на щеках уже обозначились его любимые ямочки.

Во мгле, то и дело разрезаемой вспышками молний, Карла заметила, как потемнели его глаза. Она в жизни не видела более мужественной красоты. Ее пронзила острая и сладостная дрожь, груди налились истомой, соски затвердели, хотя Уайтхед еще не успел их коснуться. Он ласкал ее медленно, дразня и разжигая огонь страсти. Затем он быстро задрал ей рубашку, расстегнул лифчик и стянул все это через голову, прильнув губами к прохладной коже. Крепкая рука обвила ее талию и притянула ближе.

Когда он начал гладить, целовать и мучительно медленно ласкать языком ее напрягшиеся соски, Карла забыла все на свете, даже собственное имя. Единственное, на что она была способна, это стоять не двигаясь. Но когда он расстегнул пояс ее джинсов, внутри все сладко затрепетало. Рука медленно потянула вниз молнию, губы впились в ее рот. Она задохнулась от волшебных ощущений, потом поймала зубами его губу и начала нежно покусывать ее. В полутьме Карла разглядела его улыбку, которая стала шире при ее упрямом: «Ненавижу».

— Сильно? — Рука скользнула внутрь ее джинсов и сквозь шелк нежно погладила живот. Пальцы играли, доводя ее до безумия.

Она улыбнулась, сцепила руки на шее мужа и приникла к его губам, прошептав:

— Вот так…

— Этой ненависти хватит, чтобы заняться любовью в укрытии для наблюдения за птицами?

— Сомневаюсь, — засмеялась она, но рот Уайтхеда уже властно накрыл ее губы. Поцелуй был таким жадным, что причинил Карле боль.

Рука Марка скользнула между их телами и пробежала по пуговицам. Он усмехнулся, не размыкая губ, когда Карла нетерпеливо стянула расстегнутую рубашку с его плеч, отодвинулась и помогла ему вытащить руки из рукавов.

— Подожди. Мы сделаем лучше. — Марк опустился на колени и расстелил рубашку. Затем опустил ее на импровизированное ложе и лег сверху, целуя и лаская ее тело. У Карлы захватывало дыхание от наслаждения. Долгое воздержание давало себя знать: он не мог больше терпеть. Когда Марк попытался стащить с Карлы джинсы, жесткая ткань оцарапала ей кожу. — Черт! — Он поднялся на колени и стал возиться с застежкой. — Не поможешь?

Карла тихо рассмеялась и покачала головой.

— Сегодня ты этого не заслужил!

— Тебе еще не говорили, что ты ужасная зануда? — Он сделал последнее усилие, стащил непослушные джинсы и отправил их куда-то в угол.

Карла закинула руки за голову и обвила ногами его бедра.

— Ты самая сексуальная женщина на свете, — не сдержавшись, прошептал он и поймал ее недоуменный взгляд. Не утруждая себя попытками избавиться от собственных брюк, Марк оперся на локти по обе стороны от ее лица. — Это правда.

Карле хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Его страстные глаза напоминали грозовые тучи, а голос был хриплым от желания.

Каким-то образом Марку удалось снять с себя одежду. Он вздрогнул, когда прохладные пальцы Карлы сомкнулись на напряженном члене.

— Милая, мне нравятся твои прикосновения, но лучше прекрати, иначе я долго не продержусь… — Разве что пару секунд.

Уайтхед приподнял бедра Карлы и плавно вошел в ее жаркое лоно, успев подумать, что если он сейчас умрет, то это уже не будет иметь значения.

При всем своем воображении Карла не могла представить, что их настоящая первая ночь пройдет в бурю в лесном укрытии. И еще меньше она представляла себе, что сможет вызвать в мужчине столь бешеную страсть. Никто и никогда не желал ее с такой силой. Он снова и снова сдерживал себя, заставляя ее испытывать ощущения, вынести которые уже не было сил. Карла кусала его плечи, наслаждалась прикосновением жестких волос, царапавших груди.

Глаза мужчины светились в темноте, на плечах бугрились мускулы, на лице застыла не то улыбка, не то гримаса. Он подхватил ноги Карлы, поднял их вверх, последним усилием вонзился в нее так глубоко, как только мог, и тела обоих свело судорогой блаженства.

Затем Марк снова перенес вес тела на локти, по-прежнему оставаясь внутри Карлы и наслаждаясь ее дрожью и сладкими стонами.

— Не отпущу, пока ты не признаешься, что любишь меня, или не попросишь пощады.