Космические колонисты (СИ) - "Ilya Tovarish"

— А мы скажем, что свергли преступный режим. Что будет правдой, кстати. И со всеми остальными аборигенами будем усиленно дружить. И вести миролюбивую пропаганду.

— Да ты за*бал! — возмутился Элиас.

Немного погодя, Эдуард спросил:

— А может, дело в том, что ты всё же думаешь, что это они нас тогда подставили?

— Нет — возразил Элиас.

— Правда?

— Да ошибся я! Что ты пристал?!

Ева, Элиас, Ахрамей и ещё двое раненных землян, Оливер Хиггинс и Адам Кристофферсен, придерживались пацифистских взглядов. Они решили отправится к товарищам, что в четырёх с половиной тысячах километрах. Подальше от этого всего безобразия. С Эдуардом и теми товарищами, что решили поучаствовать в операции по свержению императора, выразили активное несогласие. Те же стояли на своём.

Путь неблизкий, но его рассчитывали преодолеть за два здешних дня, езжая без остановок. Из ровера демонтировали и вытащили всё, что больше не нужно.

Приставленные к ним телохранители при этом их покидали, из столицы пришло распоряжение, что защита распространяется только на время контакта с Братством, как наиболее подержанных нападениям и самим представляющих опасность, как считалось. Дорога может быть опасна, ну пара вертолётов произведут предварительную разведку и какое-то время сопроводят ровер сверху, а дальше сами. Не всё время же их сопровождать, да и топливо вообще-то денег стоит. Земляне были только рады, что вояки перестанут мозолить глаза.

Элиас призвал Юлюнь ехать с ними. Но та вообще хотела грохнуть императора за всё, что тот учинил.

Дело было вечером. Они сидели на улице под небом с заходящим солнцем и бурой луной. Элиас достал свой гаджет, какое-то время в нём копался, затем заговорил на оркском языке:

— Давным-давно, ещё там, на Земле, у одного моего знакомого был товарищ. Я тогда маленький был ещё, а знакомый этот был уже стар, когда рассказывал мне эту историю. Так вот: товарищ этот моего знакомого отправился на войну. Он легко мог не идти, но был настоящим патриотом своей страны. Что это было за война, не важно; это был небольшой локальный конфликт, разборки давно минувших лет. Но тогда казалось, что всё это очень важно. У того парня была жена и двое детей. Жена всячески пыталась его отговорить, пригрозила, что уйдёт вместе с детьми. И таки ушла. Но наш герой всё равно пошёл, он считал, что борется за правое дело. И нет, он не погиб на той войне. Но поведал много всего: изувеченных товарищей, горы трупов; молодых ребят, идущих на смерть. Это навсегда подорвало его душевное здоровье. Вернувшись, он потом не смог ни найти достойную работу, ни снова создать семью, ни завести друзей, ни хотя бы жить в достатке. Спустя много лет только смог побороть алкоголизм. Что с ним стало дальше — не знаю. И совсем не хочется знать. И без того патовая ситуация имеет тенденцию к дальнейшему ухудшению.

Туземка задумчиво смотрела вдаль. Землянин сказал:

— Мы отправляемся утром. Присоединяйся.

Затем ушёл, оставив женщину наедине с тем, что ей наговорил.

Ева непременно хотела взять с собой Ймкарзго Дромаржа. Сперва она ему тактично сообщила об этом. Но тот не был пацифистом. Он тоже хотел грохнуть этого чёртового Бландосмара, в отместку за всё, что учинили аборигены. На этот счёт был предусмотрен план Б.

Утром, когда всё уже было собрано и можно было уезжать, Ева, подойдя к Ймкарзго Дромаржу чтобы попрощаться, незаметно для окружающих вколола ему сильное снотворное с помощью специального шприца с заранее рассчитанной дозой.

Пока тот медленно засыпал, взяла его под руку и потащила в ровер. По дороге повстречались его товарищи.

— Брат, с тобой всё в порядке? — спросил один зверолюд у Ймкарзго Дромаржа.

— Он решил ехать с нами, и напился по этому поводу — соврала землянка.

— Правда?

— Правда.

Это прокатило. Погрузив туземца в машину, Ева увидела в иллюминаторе Эдуарда. Вышла к нему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Может быть всё-таки передумаешь? — с надеждой спросил он, — Здесь куда безопаснее будет, а в дороге может быть засада…

— Эдуард, ты же прекрасно понимаешь, что мы уезжаем вовсе не ради безопасности!

— Да — согласился мужчина, — Вы думаете, что мы тупые шовинисты, не любим аборигенов просто за то, что они другие… Что ж, имеете право. Ладно, только будьте осторожны в дороге, пожалуйста…

— Сам будь осторожен, чёртов спаситель человечества! — сказала женщина злобно-иронично.

На этой «замечательной» ноте они обнялись.

— Береги себя — тихо сказал мужчина.

Когда все сели по местам и можно было ехать, Элиас задумчиво глядел в иллюминатор.

— Ну что, не пришла твоя пассия… — констатировал Ахрамей, — Любитель экзотики…

— Может, поедем уже? — спросила Ева.

Тяжело вздохнув, Элиас сказал:

— Ладно.

Ахрамей был за рулём. Тихо загудели электромоторы, и машина тронулась. Она была значительно модернизирована: помимо того, что было демонтировано всё ненужное, была приделана броня для колёс, и сами колёса были усилены. И по всему периметру и сверху были приварены бронеплиты на некотором расстоянии на обшивки. Вряд ли у гипотетических нападающих будут кумулятивные снаряды, но осторожность не бывает лишней.

Когда уже выехали из крепости, на дисплеях камер заднего вида показались бегущие со всех ног фигуры. При приближении это оказались Юлюнь и Тышундук. Ахрамей затормозил, ровер остановился. Элиас, открыв дверь, выглянул.

Женщина со всех ног бежала впереди, а мужчина ковылял позади с чемоданами. Тяжёлыми, судя по его страдальческому виду.

— Куда без нас?! — возмутилась женщина, тяжело дыша.

Элиас подал ей руку, та залезла. Та, обернувшись назад, крикнула товарищу:

— Поторапливайся!

— Сама поторапливайся, принцесса, бл*ть! — злобно крикнул тот, краснея от напряжения.

Элиас помог орку погрузить тяжёлые чемоданы. Ахрамей смеялся. Когда все расселись, ровер снова поехал, но уже куда веселее.

Вскоре ехали уже по дикой местности, сминая траву и мелкие кустарники.

Некоторое время спустя очнулся Ймкарзго Дромарж. Поначалу он умиротворённо потянулся, потёр глаза. Затем заметил, что окружающая обстановка несколько отличается от ожидаемой.

— Ах вы… — он злобно ругался незнакомыми терминами. Неприличными, наверное. И брыкался, лез драться, требовал немедленно его высадить.

Но окружающие только смеялись над этим милым пушистым зверьком. Никто не собирался воспринимать его всерьёз. В конце концов он смирился, хотя надо признать, что не очень-то он и был против, словно не хотел брать на себя ответственность за самовольное дезертирство.

Ехали всё быстрее и быстрее. Несмотря на бездорожье и большую силу тяжести, спидометр показывал тридцать километров в час.

Иногда управление машиной доверяли автопилоту, но земляне старались рулить сами, сменяя друг друга, ибо автопилот предпочитал медленную езду, в то время как путешественники торопились, хотели добраться как можно быстрее. Хотя вроде бы никаких причин торопиться не было, люди чувствовали, что назревает какой-то важный движ, и к нему надо успеть.

Поначалу ехать было весело, путешественники заворожённо глядели в иллюминаторы, любуясь непрерывно меняющимся сюрреалистичным пейзажем. Но затем тряска стала слегка утомлять.

— Что, понравился тебе наш Элиас? — весело спросил Ахрамей, обращаясь к Юлюнь, — Вот и решила удрать с нами?

— Просто он объяснил, что пора завязывать воевать — ответила та.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Как? — поинтересовалась Ева.

— Да рассказал одну историю из жизни…

— Что за история? — спросила Ева у Элиаса.

— А… — махнул рукой Элиас, — Я всё придумал.

Покушение на святое

Еве нравился Эдуард. Всегда сильный, всегда уверенный; всегда знает, что делать — за ним как за каменной стеной. Но Демин ей тоже нравился. Всегда добрый, заботливый, отзывчивый. Хотя то, что все колонисты ей нравились — тоже правда, но эти двое фавориты. Но у них есть и минусы. Так, Демин, напротив, не уверен ни в чём и никогда. За исключением того, конечно, что он всем должен помогать и о каждом заботиться. Вечно сомневающийся и почти никогда ни с кем не спорящий. Это фатальный минус, и неспроста Ева выбрала ровер с Эдуардом. Но у него тоже оказались свои проблемы: вместо того, чтобы, наконец, мирно зажить, он занимается каким-то там спасением человечества!