Космические колонисты (СИ) - "Ilya Tovarish"

Юлюнь напомнила Элиасу про его дискуссию в храме, выражая свою солидарность.

— Это был срач, а не дискуссия! — заявил Элиас, — Чтобы обличать религию большого ума не надо. А сраться — плохая идея. Просто для меня это больная тема… Не сдержался… Но лучше бы разобраться, что заставляет их верить в невидимых друзей… Что-то здесь не то… Религия — опиум для народа. Что с ними не так? Какую боль они заглушают верой?

Туземка призадумалась.

— Не знаю, что и сказать… — отвечала она, — У нас всё не так…

— Как это — всё?! — недоумевал Элиас.

— Не знаю! — отрезала туземка, — Все какие-то озлобленные…

— Может, всё дело в том, что люди всё время чего-то боятся? — вмешался Ахрамей, сидящий рядом, — Аборигенов, например? Да и просто жизнь при такой силе тяжести полна опасностей… Да ещё и на чужой планете с иной формой жизни… А в сказки про загробную жизнь верить всегда приятно…

Туземка молчала. Этот вопрос пока так и остался неразрешённым.

Затем туземка поинтересовалась у Элиаса, почему, собственно, тема религии для него столь болезненна. Тот ответил, что не хотел бы об этом говорить. Никогда.

Затем земляне рассказывали про их родную планету, про то, как собирались в межзвёздную миссию, различные подробности приключений.

Закончив трапезу, Элиас собрался было унести посуду, но туземка сделала это за него, тот даже поблагодарить не успел.

— Идём! — сказала женщина и повела землянина за собой.

Сопротивление бесполезно. Они поднялись по лестнице, прошли немного и оказались в маленькой комнате.

Юлюнь сняла обувь и села на койку. Элиас осмотрел комнату. Слышалась музыка из зала. Туземка встала и обняла его.

Обнявшись, они стали шататься как китайские болванчики в такт музыки.

Вскоре начали целоваться. Потом Элиас, принимая неизбежное, отпустил её и сказал:

— Ложись.

Женщина легла на кровать, мужчина залез сверху, и они лизались, выпав из этой реальности, сосредоточившись на ощущениях. В какой-то момент они опрокинулись, и Элиас ударился об угол кровати и чуть не упал… Неуклюжие любовники хихикнули, женщина сказала:

— Ложись ты.

Мужчина лёг, женщина села сверху и обрушила на него свою страсть.

Кто здесь сектант?

Бронетранспортёр под конвоем въехал в крепость. Машины остановились, из них выходили люди.

Земляне встречали освобождённого Анатолия.

Он выглядел уставшим. На нём были следы побоев. Ева первым делом обняла его.

Они отправились в дом. Товарищи поинтересовались о его самочувствии. Он отвечал, что чувствует себя нормально. Ему дали немного отдохнуть и перекусить.

Расспрашивали о его злоключениях. Он рассказывал, как при взятии туземцы его избили.

Потом его очень долго везли в какой-то повозке, запряженной какими-то тварями.

Его привезли в какой-то штаб, где пытались допрашивать на языке орков-вампиров. Естественно, ничего толком не узнали.

Вернули ему гаджеты — и тогда смогли много чего интересного узнать.

Потом с ним разговаривал какой-то очень важный начальник. Пытались добиться признания о связи с тёмными силами. К счастью, больше не били. Даже воды дали. И не связывали.

После того, как узнали много чего интересного, стали общаться значительно более уважительно.

К нему приходили всё более и более важные персоны. В конце концов, его отпустили. И даже извинились.

Но неприятный осадок всё равно остался. Сложилось впечатление, что его зауважали только потому, что опасались технически развитых пришельцев.

Элиас сидел в ровере. Изучал видеозаписи боя. Того, самого первого боя, когда сотня туземцев приблизилась к лагерю землян.

Явился Эдуард.

Элиас показал товарищу на дисплее несколько видеозаписей. Почти со всех камер у записей схожая картина: туземцы стоят, потом картинка смазывается, появляется шум, все пиксели перемешиваются, невозможно ничего понять. И звук превращается в бессмысленный шум. Дальше всё записано нормально. Лишь иногда появляются артефакты.

— Записи повреждены — констатировал Элиас, — Причём именно те фрагменты, на которых должно было быть запечатлено самое начало боя. Сохранились только то, что не даёт полного представления о событии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Почему? — удивился Эдуард, — Всё понятно.

— Нет — возразил Элиас, — Помнишь, как всё началось?

— Кто-то из них начал стрелять, попали в тебя.

— Да, но кто?

— Не знаю.

— Вот и из записи непонятно, кто. И я не помню, что бы кто-то из них в меня целился. Или вообще вскидывал ружьё.

После паузы Эдуард спросил:

— И что это значит?

— Помнишь, король говорил, что Бгэвонт одержим целью уничтожить правую форму жизни и не остановится ни перед чем?

— И что?

— Возможно, первый выстрел сделал кто-то из братства.

— Чушь! — возражал Эдуард, — Это слишком сложно организовать и не попасться. Их бы заметили наши дроны.

— Это мог проделать всего один человек. Или двое. Двоим не так сложно скрываться.

— Как тогда они смогли повредить записи?! — снова парировал Эдуард, — К тому же, они должны были следить за нами всё время! Это нереально.

Элиас задумался. Эдуард продолжил после паузы:

— И вообще это неудивительно: ведь сколько этой технике лет? Должно же у нас было хоть что-то сломаться. Повезло, что не что-то важное сломалось.

Затем добавил:

— Вообще надо провести нормальное расследование.

— У нас только воспоминания и повреждённые записи. А на том месте, наверное, аборигены уже поработали…

— Откуда вообще такие подозрения? — недоумевал Эдуард, — Они нас не раз выручали. И вообще, ты же скептик, а не любитель конспирологии…

— Наверное, ты прав — заключил Элиас, — Но, согласись, мотив у них есть. Расследование всё же стоит провести какое-никакое.

— Наверное — согласился Эдуард.

Эдуард вернулся в дом, зашёл в свою комнату. Сел на койку. Задумался. Размышлял несколько минут.

Затем встал, взял револьвер, проверил наличие патронов и вышел. Он пошёл в здание, где, как он знал, обитает Бгэвонт.

Каджит сидел за столом, на котором лежала карта. На ней было что-то отмечено. В кабинете находился ещё некий чёрный птар, тоже из братства. Земляне его и раньше видели, но обычно он не привлекал внимания.

Распахнулась дверь, в кабинет вошёл Эдуард. Дверь закрылась. Землянин поднял револьвер. Каджит медленно поднял руки.

— Это ты тогда стрелял?!

— Когда? — удивился каджит.

— Когда началась перестрелка. Самая первая.

— Нет — ответил каджит с самым честным видом, — А что?

— Но тогда почему все видеозаписи об этом повреждены?! Ваша работа?!

— Эдуард, я не трогал ваши вещи — спокойно отвечал Бгэвонт, — И своим людям не отдавал таких распоряжений.

Эдуард на какое-то время застыл. Птар всё это время просто спокойно сидел. Эдуард опустил оружие и сказал:

— Ладно. Но мотив у тебя есть. Ты хочешь уничтожить всю правую форму жизни?

— Нет — отвечал каджит, — Мы стремимся обеспечить мирное будущие, без угрозы уничтожения со стороны правых. Сам же видишь, насколько они сильны уже сейчас.

— Да — согласился землянин, — И быстро развиваются…

Эдуард сел на стул возле стола.

— И какой у вас план? — спросил он.

— План простой: свергнуть правительство империи и установить своё. Мы не можем вот так просто это оставить, даже если сейчас заключим мир и будем крепко дружить. Рано или поздно они захотят избавиться от нас. И мы ничего не сможем им противопоставить: их больше в сотни раз. Это пока что мы превосходим их в технике. Этим надо воспользоваться, пока не стало слишком поздно — отвечал каджит, — И сейчас самый подходящий момент.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Думаешь, война неизбежна? Мир в долгосрочной перспективе невозможен?

— Ксенофобии с обеих сторон со временем становится только больше. Если даже мы, такие все развитые, испытываем иррациональное отвращение к иной форме жизни, то что уж говорить о диких аборигенах?! Да, Эдуард, война совершенно неизбежна. Или отеляемся малой кровью сейчас, или спустя несколько лет все утонем в крови. Действовать надо было раньше, гораздо раньше, но ещё не всё потеряно…