Молот Вулкана. (Сборник) - Филип Дик

— Откуда это вам известно, что этому персонажу будет присвоено имя Зигги Тротс? — Его снова вдруг охватили подозрения.

«Это у вас в уме».

— Тогда в уме у меня должно быть и то, что мне страсть как хочется, чтобы вы оставили меня в покое, что я желаю остаться один. — Тем не менее он не ощущал потребности во сне. Он чувствовал, что больше всего ему хочется как можно быстрее засесть за этот телевизионный сценарий.

«Да ради Бога». Слизистый грибок распластался, и вскоре Чак уже был совершенно один в квартире. Покой ее теперь нарушал только приглушенный шум уличного движения далеко внизу. Он какое-то время еще постоял у окна с чашкой кофе, а затем сел за пишущую машинку и нажал клавишу, которая установила чистый лист бумаги в исходное положение.

Зигги Тротc, с отвращением подумал он. Господи Боже, что за имя! Какая личность может за ним скрываться? Совсем идиот? Некто настолько скудоумный, язвительно отметил он про себя, чтобы убийство собственной жены составляло весь смысл его существования…

В его богатом воображении опытного сценариста-профессионала, начала вырисовываться начальная сцена. В ней Зигги Тротc, разумеется, у себя дома, за каким-нибудь вполне безобидным занятием. Например, читает вечерний гомеобюллетень. И словно гарпия, на него набрасывается жена, заставляя его заняться чем-то для него крайне неприятным. Да, отметил он про себя, я в состоянии добавить множество штрихов, подчеркивающих правдоподобие сцены, опираясь при этом на свой собственный многолетний опыт. Ощущая прилив вдохновения, Чак начал печатать текст первого эпизода.

Так он писал в течение нескольких часов, то и дело изумляясь эффективности нелегальных стимуляторов на основе гексаамфетаминов. Он не испытывал ни малейшей усталости — по сути, он работал куда быстрее, чем обычно. В пол-восьмого, когда улицу уже озарили золотые лучи утреннего солнца, он наконец поднялся и на негнущихся ногах направился в кухню, чтобы приготовить завтрак. Самое время браться за другую работу, напомнил он себе, начинавшуюся в восемь тридцать в здании филиала ЦРУ в Сан-Франциско. В качестве оператора Дэниела Мэйджбумf.

Держа в руке тост, он подошел к машинке и стал просматривать отпечатанные за ночь страницы. Они выглядели неплохо — ведь именно диалоги составляли суть его ремесла на протяжении многих лет. Теперь нужно отправить их пневмопочтой к Хентману в Нью-Йорк. Страницы окажутся в руках комика не позже, чем через час.

В двадцать минут девятого, бреясь в ванной, он услышал звонок видеофона. Первый вызов после установки аппарата.

— Алло, — произнес он в микрофон.

На крохотном экране появилось лицо девушки, поражающее красотой правильных ирландских черт. Он моргнул.

— Мистер Риттерсдорф? Звонит Патриция Уивер. Только что я узнала, что Банни Хентман хочет, чтобы я участвовала в сценарии, который вы составляете. Я хотела бы знать, могу ли я рассчитывать на экземплярчик, чтобы поглядеть, что от меня требуется. Мне смерть как не терпится. Я столько лет молилась, чтобы мне выпала возможность попасть в программу Банни. Я просто без ума от него.

У него, разумеется, есть копировальный аппарат. С его помощью можно сделать любое количество копий сценария.

— Я пошлю вам только то, чем располагаю в данный момент. Но работа не завершена. Банни еще не просматривал мои наброски и не дал «добро»; я не знаю, какой материал ему захочется сохранить. Может быть, и ничего.

— Судя по тому, как Банни о вас отзывается, — сказала Патриция Уивер, — я не сомневаюсь в том, что он пустит в дело все, написанное вами. Так что, я надеюсь, вы не откажете мне в просьбе. Фактически я не так уж далеко от вас. Вы сейчас в Северной Калифорнии, а я в пригороде Лос-Анджелеса, в Санта-Монике. Мы вполне могли бы встретиться; Как вы относитесь к такому предложению? И вы сможете послушать, как я читаю свою роль в вашем сценарии.

Ее роль! Черт побери! Только теперь до него дошло, что он еще не накропал ни одной строчки диалогов, в которых бы она участвовала, пышногрудая разведчица из ЦРУ с искусственно увеличенными сосками — он написал только те сцены, в которых ссорились между собой Зигги Тротс и его мегера жена.

Решение могло быть только одно. Взять пол-отгула в ЦРУ, забаррикадироваться в квартире и дописать диалоги.

— Вот что я вам скажу, — сказал Чак. — Я привезу один экземпляр сценария к вам домой. Потерпите до вечера. — Он отыскал ручку и бумагу. — Записываю ваш адрес. — Черт с ним, с этим симулакрумом Мэйджбумом, обстоятельства изменились. В жизни никогда не видел более привлекательной девушки. Все остальное как-то сразу потускнело перед столь захватывающей перспективой.

Он записывал адрес девушки. Когда он отключил видеофон, руки его тряслись. Не теряя больше ни секунды, он упаковал написанную часть сценария и по пути в сан-францисский филиал ЦРУ бросил бандероль для Банни в почтовый ящик экспресс-почты, испытывая немалое облегчение от того, что хотя бы с этим он уже разделался. Пока он будет работать в конторе ЦРУ, ему, может быть, удастся выкроить время и придумать диалоги с участием мисс Уивер; к обеду он сможет перенести их на бумагу, а к восьми часам у него уже будут готовы страницы, которые можно будет ей показать. Все складывается, решил он, в общем-то не так уж плохо. Безусловно такая жизнь гораздо лучше, чем тот кошмар, в который превратила его жизнь Мэри.

Уже у самой, ставшей для него такой привычной, просторной проходной в резиденцию ЦРУ в Сан-Франциско с ним встретился лицом к лицу сам Роджер Лондон.

— Риттерсдорф, пройдите, пожалуйста, вслед за мной ко мне в кабинет.

Глава сан-францисского филиала был ужасно мрачен и глядел на него явно недоброжелательно.

О чем это еще можно говорить, задумался Чак, следуя за Лондоном в его кабинет.

— Мистер Риттерсдорф, — сказал Лондон, как только дверь за ними закрылась, — вчера вечером мы установили в вашей квартире подслушивающую аппаратуру. Нам известно все, чем вы занимались после нашего ухода.

— Чем же особым я занимался? — Хоть убей, он никак не мог вспомнить, что же он такое сделал, что могло бы вызвать подозрения у руководства ЦРУ… Если только он не выболтал что-нибудь лишнее во время разговора со слизистым грибком. Записывающая аппаратура, разумеется, была невосприимчива к мыслям слизняка с Ганимеда. Все, что ему удалось вспомнить, свелось к мимолетному его замечанию в отношении того, насколько ему не повезло в том, что идея сценария, заказанного Хентманом, заключалась в том, что муж убивает жену, используя в качестве орудия убийства симулакрума. И, безусловно, в этом не было…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});