Охотники за луной. Противостояние - Екатерина Азарова

— Позже, можешь забрать клинок себе. Но я дал тебе его не просто так. Уничтожь нить, связывающую тебя с прошлым. Отринь старые привязанности и страсти, освободи сердце и душу, полностью вверив их богине, и только тогда, ты сможешь заслужить шанс стать ее воплощением и получишь право надеть пояс, когда он будет найден.

— Что ты хочешь от меня?

— Убей этого воина. Докажи свою преданность богине.

— И всего-то?

Я усмехнулась для Карризи, но сердце почти перестало биться. Провела по лезвию кинжала кончиком пальца. На подушечке тут же выступила кровь из тонкого пореза, но боль, которую я испытала, была ничто, по сравнению с тем, в каком шоке билось мое сердце.

— Ты сомневаешься?

— Нет, — прошептала я.

— Или ты убьешь его, или я сделаю это сам, — усмехнулся он. — Его кровь порадует богиню, и меня… — с намеком добавил он.

Я не могу это сделать! Позволить принести Марка в жертву Сааяре? Немыслимо! Не могу, но сделаю, потому что мне не позволят поступить иначе, неожиданно поняла я. Мое тело вновь действует по указке галгарца, и весь наш разговор, только лишь, чтобы помучить меня. Я сделаю это. Сделаю и… умру сама. Ведь жить после такого я не смогу.

Сааяра, где же твоя ярость, которая на корабле заставила Карризи остановиться? Почему не проявляешь ее? Что мне делать?

— Выполняй.

Медленный шаг по направлению к Сеферу. Еще один. Карризи лишь усмехается, ведь знает, я не могу и шага сделать в сторону, если он того не захочет. Ненавижу!

Ну же, Марк, поднимись, раскидай их в стороны и беги. Ты можешь, я знаю. Ты же свалил Брайса с одного удара, а до тебя никто не мог это сделать… Почему ты так покорно стоишь? Чего ждешь?

Когда я остановилась напротив Сефера, стражи резко дернули Марка за руки, вынуждая подняться на ноги.

А он… лишь посмотрел на меня.

И сердце разлетелось на осколки. Казалось, я слышала звук разбивающейся души, но вместе с этими переливами хрусталя, прояснялся разум, и я вспомнила. Вспомнила и окончательно все поняла.

Нет. Не могу! Невозможно убить того, кого любишь больше жизни. Надо сопротивляться. Вот только не получается…

Я снова оказалась перед тем выбором, когда легче покончить с собой, чем выполнить приказ. Подняла руку, пытаясь направить кинжал себе в сердце, но она не слушалась… Как и тогда, на корабле, когда Карризи заставил мое тело подчиняться его воле. Нет! Не надо, пожалуйста!

Сжав рукоять клинка влажной ладонью, в состояние полного ужаса, посмотрела на Марка и поняла, что сейчас произойдет.

А он… снова посмотрел на меня, улыбнулся разбитыми губами и вдруг… хитро усмехнулся, словно бросая последний вызов.

В полном непонимании я уставилась на Сефера, начиная что-то понимать, но рука уже сама занесла кинжал.

— Если ударишь в сердце, он умрет быстро, — равнодушно посоветовал палач, — промахнешься, будет мучиться.

— Ее рука будет твердой, не так ли?

И тут я осознала. Марк и правда приходил сегодня ночью. Сделал все, чтобы память вернулась ко мне, но я, сама того не понимая, выдала его Ольесе, когда рассказала про сон. И Сефер все знает, но не держит зла ни за тот обман в Тарионе, ни за невольное предательство сейчас, простил и любит, несмотря ни на что… В этот момент, рука сама опустилась, кинжал вошел в податливое тело, словно в масло, лишь на мгновение зацепившись за кость. Маленький кусочек тела, куда невозможно попасть, если не обладаешь опытом. Но у того, кто управлял моей рукой, опыта было не занимать.

Кожа и ткань окрасились красным, кровь потекла струйкой вниз… Слишком быстро, давая понять, что я не промахнулась.

Я закричала, упала на колени и… снова оказалась во тьме.

* * *

Кошмары не отпускали, я снова и снова видела, как Сефер умирает. И это моя рука оборвала нить его жизни. Неужели это расплата за то, что несколько месяцев назад, я не только натворила невероятное количество глупостей, но и в первый раз лишила человека жизни. Ран… Он был сволочью, низким и недостойным… даже человеком нельзя назвать, но я рискнула примерить на себя роль богов, убив… А убила ли? Но картина падающего брата Брайса, и то, как упал Марк… Эти два случая были похожи до дрожи, до невозможности, хотя порой мне казалось, что это не так… Но какое это имело значение сейчас.

Жить не хотелось, но и последовать за Марком не было возможности. Меня охраняли… О боги, теперь меня охраняли так, как никогда. Стражи дежурили не только под дверью и за окном. Одна из жриц постоянно присутствовала в комнате, из которой убрали все, чем я могла навредить себе.

И все, что мне оставалось, это лежать на кровати, повернувшись к стене и снова, и снова казнить себя, вспоминая… Я молила богов забрать мою память, но они не хотели слушать, окончательно отвернувшись от меня. Так и проходили дни, слившись в единое пятно, где были только мои кошмары, родившиеся из яви. Я проклинала себя, богов и всех людей на свете. Почему я не смогла избавиться от магии Карризи, как тогда на корабле? Он стал сильнее, влив в себя силу очередного оборотня? Может, я — бесполезное и слабое существо, способное только подчиняться?

Меня кормили, практически насильно, купали, но с той ночи я отказывалась разговаривать. Стало все равно, что будет дальше, хотя я понимала, Белый Храм никогда не отпустит меня, получив себе новую жрицу. Я понимала это, но не могла принять.

Я вспомнила все, и больше не хотела жить. И только белый тигр продолжал приходить во снах, заставляя каждое утро просыпаться от крика. А порой, их было двое. И оба смотрели на меня, скалили морды и негромко порыкивали. А потом, уходили. Следом всегда приходил Марк, присаживался у кровати и долго смотрел на меня, но стоило мне пошевелиться, как он исчезал… И вместе с ним, по кусочку, каждую ночь уходило все то, что еще оставалось живого во мне…

* * *

— Вставай, — сказала Ольеса и я безропотно сделала требуемое.

Подчиняясь движению ее руки, жрица, которая караулила меня, вышла из комнаты, оставив нас наедине.

Интересно, пришло время купания или кормежки? Почему они не оставят меня в покое и не позволят умереть? Давно пора понять, от меня осталась только оболочка, которая непригодна ни для чего.

— Мне жаль, что так получилось, — тихо сказала Ольеса, и в ее голосе мне почудилось сожаление.

Я посмотрела на жрицу третьего круга, с которой стояла теперь на одной ступени, и снова отвернулась.

— Мы все прошли через это, — снова сказала она. — Я убила отца, ты — любимого, насколько я поняла по твоим крикам ночами. Это цена, которую платят все жрицы Сааяры. Прими это и направь свои мысли в сторону власти. Я слышала, что Карризи забирает тебя в столицу. Могу поздравить нас обеих, ведь с твоим отъездом исчезнет и угроза соперничества.

— Ольеса, убей меня, пожалуйста, — попросила я. — Оборви нить этой никчемной жизни. Я все равно это сделаю, как только представиться возможность.

— А отомстить уже не хочешь?

— Я ничего не хочу, кроме смерти, — тихо сказала я.

— Ты поднимешься на ноги, — пообещала Ольеса. — Мы все поднимались в свое время. Сааяра никогда не обратит свое внимание на ту, кто неспособна противостоять любым ударам судьбы. Поступи как я и найди смысл жизни в чем-то еще, кроме потерянной любви. Власть… Она способна заменить всех и каждого. Сейчас ты качаешь головой, но пройдет время и поймешь, что я права. Тебе просто надо хоть разок вдохнуть ее аромат и ты уже никогда не сможешь от нее отказаться.

— Ты ошибаешься. Но мне непонятно, чем вызвана твоя откровенность сегодня? — усмехнулась я.

— Жалость, просто жалость.

— Это чувство незнакомо тем, кто ищет власть, — заметила я. — Первое правило всех властьимущих — никаких сожалений, ибо это слабость. Иди вперед по трупам и ты добьешься всего. Я этого не хочу и не могу.

— Я всегда знала, что ты умна, — улыбнулась жрица. — Но не сейчас. Поднимайся, Верховный ждет.

* * *

Мы ехали уже около недели, и я равнодушно смотрела по сторонам, откинувшись на сиденье. Полное равнодушие к гнусу, жаре и тому, что компанию на этот раз мне составлял Карризи. Я лишь окинула его взглядом, когда он распорядился сесть на его слона, и залезла наверх. Ни с кем прощаться я не стала, в том числе и с Ольесой, которая вышла меня проводить. Этот храм, на задворках Галгарии стал моим самым страшным кошмаром и, где-то в глубине души, я радовалась, что больше не увижу его. Что ждет впереди — не страшило и не волновало. Мне было все равно. И даже намеки Карризи, что я все еще желанна для него и он вполне может помочь мне подняться по ступеням иерархии Белого Храма, вызывали лишь желание отвернуться.

Я все еще мечтала убить ненавистного галгарца, который одним своим решением испоганил всю мою жизнь, а тут — только руку протяни, но именно на это движение не было ни сил, ни возможности. Карризи был опытным магом, а вот у себя я так и не замечала ни одного признака силы. Но, я не собиралась отказываться от мести, просто теперь я научилась ждать. И мне нужно было набраться сил. Вот только где их взять, я пока не представляла.