Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марсия захотела провести медовый месяц в Саванне, потому что любит ее тепло, тамошнюю кухню, экскурсии по старым кладбищам восемнадцатого века и домам в стиле эпохи Регентства.
— Мистер Най!
Внезапно вода становится теплее, а затем превращается в кипяток и обжигающая боль поднимается от ног внутрь живота. Боль делается нестерпимой, и, глядя вверх, Уэнделл видит, что небо объято огнем. Пламя расплавляет облака. Затем кто-то трясет его за плечо, и Чарлз, владелец гостиницы, смотрит сверху, но говорит женским голосом:
— Уэнделл!
Почему у Чарлза женский голос?
Он открывает глаза и видит над собою чернокожее лицо. Сиделка в белом халате, у нее большие голубые глаза.
— Вам снился сон, мистер Най. Доктор Мэтур будет здесь в три часа. Помните меня?
Это происходит шесть лет назад — Уэнделл лежит в больнице «Мэймонидс» и, испытывая муки, всматривается в лицо молодой женщины.
— Алана?
— Я училась в вашем классе гражданского права пять лет назад. В вашей истории болезни говорится, что с вами произошел несчастный случай. Мне очень жаль, мистер Най.
Он пробует закрыть глаза, чтобы вернуться в сон.
Больно.
Алана поправляет подушки, дает таблетки, смотрит, выпил ли он апельсиновый сок. У нее мягкие прикосновения, нежные и умелые, и, помогая Уэнделлу, она говорит, что он — единственная причина, из-за которой она стала сиделкой.
— Я?
— Помните слайды о Кларе Бартон, которые вы показывали? Как она начинала в Красном Кресте? Они заставили меня задуматься. По соседству было полно ребят с ножевыми и огнестрельными ранами — а Красного Креста нет. Вот потому я и стала сиделкой. Вы обычно говорили нам, что хорошо быть идеалистом. И мы обычно смеялись над этим.
Больно говорить.
— Лучше позвоню жене.
Но когда Уэнделл держит в руках аппарат и слышит на другом конце провода гудение сотового, то вспоминает, что не может рассказать жене о случившемся. Не может даже намекнуть.
— Кто это? — раздается голос Марсии.
Она может расстроиться и позвонить в полицию. И так рассердится, что ее не успокоишь.
— Алло?
Из-за дикой боли трудно думать. Вероятно, жена пытается поговорить с ним со вчерашнего дня, оставляя звонки на домашнем автоответчике. Мольба перед аппаратом. «Где ты, Уэнделл?»
За все годы совместной жизни не было такого, чтобы он не говорил с Марсией целый день.
Уэнделл отключается.
На следующий день он звонит директору колледжа, доктору Бирнбауму, и говорит ему: «Я увольняюсь».
«Теперь я умер и более полезен отсутствующий, чем живой. Мои уроки были ложью, мои слайд-шоу — смехотворны. Тот полицейский просто торопился на бейсбол, дурацкий бейсбол. А человек, который пришел ко мне в квартиру, может вернуться. Если я не брошу Марсию, он будет интересоваться, не известно ли ей что-нибудь».
После того как доктор Мэтур сообщает Алане, что Уэнделла избили, она пробует уговорить его позвонить в полицию. «Вам нужна помощь, — говорит она. — Не принимайте решений, пока находитесь в угнетенном состоянии. Поговорите с семьей или больничным психологом», — настаивает она.
Смех, да и только.
Марсия говорит из Вашингтона:
— Звонил доктор Бирнбаум! С тобой все хорошо?
— Меня сбил грузовик.
— Ты уходишь? — плачет она три недели спустя, истерично рыдая, когда он, прихрамывая, двигается от шкафа с чемоданом в руке и начинает кидать туда рубашки и скомканные носки, кладет пластмассовую бритву.
— Не хочу больше считаться женатым. Хочу быть свободным, — говорит он.
— Скажи мне, что произошло! Когда я вернулась из Вашингтона, весь пол был в крови. Почему ты не дал мне позвонить в полицию?
— Я встречался с одной… женщиной. Ее муж избил меня. Ясно?
Каждая ложь уводит Уэнделла еще глубже в могилу. Он находит подходящую квартиру в подвальном этаже — под землей, как в аду. А из города не уезжает из-за того, что хочет иногда издали видеть родных, но те не будут знать, что он смотрит на них.
Хочет убедиться, что тот человек оставил их в покое.
Алана пытается звонить, навещать, как некая бруклинская версия Клары Бартон. Сиделка выслеживает его во время послеоперационного визита к доктору Мэтуру.
— Если не хотите общаться с людьми, ваше дело, — говорит она. — Если хотите бросить семью, тех, кто вас любит, и оставить преподавание, то надеюсь, что передумаете. И все-таки вы делаете ошибку. Вам нужна работа, и я могу помочь.
Спустя два месяца, опираясь на новую трость, он с трудом первый раз выходит на работу в качестве водителя грузовика Комитета чернокожих ветеранов войны. Ему будет платить наличными Тони, брат Аланы, председатель комитета и отставной сержант.
— Алана сказала, что тебя поимели.
Двое других членов бригады с удивлением косятся на новичка. Сердитый человек подходит к Тони и стучит костяшками пальцев по лбу, словно желая спросить, в уме ли он.
— Здесь что, никого нет, сержант? Ты взял белого? Они что, мало крадут у нас работу?
А работа для мертвого идеальная. Не надо думать и говорить. Ведешь фургон по знакомым улицам, изученным вдоль и поперек за многие годы. Комитет ветеранов принимает пожертвования мебелью, одеждой, электроприборами, играми и распределяет все это среди нуждающихся ветеранов. «Отдайте нам старые телевизоры, книги и компьютерные клавиатуры, спишите их, помогите ветеранам — и будете иметь хорошие отношения с налоговой полицией».
Уэнделл едет к Хантс-Пойнт, Гринсборо-авеню и дальше на север и вниз, на Брайтон-Бич, где живут русские. Он помогает Тони вынести старые кушетки из квартир во Флэтбуше, где живут арабы, забрать ночной столик, пожертвованный хорватами, и совершенно новый ящик, «Панасоник» с большим экраном, выпущенный пять лет назад в «Рот дискаунт электроник». Уэнделл тащит все это в демонстрационное помещение склада, так что ветераны смогут по дешевке почувствовать себя гражданами Нью-Йорка.
Уэнделл работает за шесть долларов в час наличными. Это его первый заход в экономику городского дна. Пятидолларовые чаевые тут и там. Шесть упаковок кока-колы. Эспандер. Сломанное кресло себе домой.
Мертвые много не тратят. Им не надо много еды, и они не пьют спиртного. Не покупают подарки или сладости и не ходят в кино. Они не общаются вне работы. Мертвые невидимо скользят между работой и домом. Ночью они совершают долгие одинокие прогулки или часами сидят перед телевизором, но едва ли видят, что происходит на экране.
Иногда Уэнделл следит за Марсией. Из-за угла здания, из окна автобуса или в парке, где она сидит часами в слезах, но проходит несколько месяцев и плач прекращается. Он удовлетворенно отмечает, что она начинает новую жизнь. Одобряет, когда они с Беном меняют фамилию на девичью фамилию Марсии. Так человеку в маске будет труднее их найти.
Уэнделла переполняет гордость, когда Бен становится взрослее, сам поступает в школу Натана Хейла и делает броски с дальнего конца огороженной проволочной сеткой баскетбольной площадки. Кажется, Бен еще и смеется, хотя был стеснительным, когда Уэнделл уходил.
«Они вне опасности и до сих пор. Но я никогда не смогу поддерживать с ними связь».
Каждые несколько месяцев Уэнделлу кажется, что прошло куда больше времени. Незаметно проходит два года.
— Ты хороший работник, но моя сестра беспокоится за тебя, — говорит как-то Тони.
— У нас завтра удачное приобретение. Я знаю кратчайшую дорогу, — отзывается Уэнделл, стараясь оборвать этот разговор, пока он не зашел слишком далеко, и рассматривает карту города.
— Неужели ты не хочешь заработать еще денег? У меня связи в строительных профсоюзах, ты же знаешь, ветераны. Сунь парню два куска, и ты в союзе. Сунь еще три купюры, и окажешься на месте, где хочешь работать, или поблизости от своего дома.
— Мне и здесь неплохо.
— Неплохо? — переспрашивает Тони, свинчивая пробку с бутылки «Тропиканы»; он сидит на переднем бампере с пропотевшим клетчатым платком на большой лысой голове. — Ты честный, проворный. Водитель что надо. Недостает только счастья, Уэнделл.
— Я подумываю о нем. Все нормально.
— Врун. Веди машину.
Комитет чернокожих ветеранов войны — идеальный снабженец для мертвого. Одежда? Юрист, переезжавший из Гарлема на Гавайи, подарил дубленку, две пары теннисных туфель большого размера, четыре свитера с высоким воротом. Ну и что с того, что на них чернильные пятна?
Зонтик? Наследники покойной женщины в Бенсонхарсте жертвуют большой зонт с эмблемой Уолта Диснея.
Кружки? Половик? Пластиковые занавески для душа? «Поищи на складе комитета на Третьей авеню». В заднем помещении склада Уэнделл находит в коробке с книгами просвечивающие занавески, на которых изображены тропические рыбы.
Город, замечает Уэнделл, заполнен мертвыми. Может быть, их убили ошибки. Или любовь, или денежные неурядицы. Их можно распознать по унылым лицам и вялой походке.
- Убить Мертвых (ЛП) - Кадри Ричард - Триллер
- Падение - Ти Джей Ньюман - Триллер
- Безупречный муж - Лиза Гарднер - Триллер
- Шантарам - Грегори Робертс - Триллер
- В одном чёрном-чёрном сборнике… - Герман Михайлович Шендеров - Периодические издания / Триллер / Ужасы и Мистика
- Курьер номер Шесть - Олег Голиков - Боевая фантастика / Триллер
- Поэзия зла - Лайза Рени Джонс - Триллер
- Вавилонские ночи - Дэниел Депп - Триллер
- Амнезия - Тимоти Джеймс Бриртон - Детектив / Триллер
- Афера - Стивен Фрей - Триллер