Дурнушка Хана - Стэлла Соколова

— Ааааааааааа… — глаза Рейгана удивленно расширились. Так он посидел еще какое-то время, после чего посмотрел на брата. — Еще что-нибудь расскажешь?

Айрис оторвал глаза от книги и покачал головой.

— Ну, раз рассказать ты мне больше ничего не можешь, то я, пожалуй, пойду. — Рейган встал. Подходя к двери, он достал из рукава тонкий кинжал, который метнул в брата, не оборачиваясь. Звук удара металла о мрамор оповестил его о том, что внезапная атака опять провалилась. Как всегда.

Священная Акадэмия Хикар.

За несколько минут до рассвета мы проводили учеников в Зал Посвящения, в котором они пройдут (или не пройдут) свое Второе Крещение, которое, кстати, называют по-разному — Второе Крещение, Встреча с Богами, Посвящение. Зал — огромная круглая комната, с куполообразным потолком. Пол покрыт черным мрамором, черные же колонны подпирают потолок. В центре зала — алтарь Богов, от которого серебряными ручейками растекаются четыре луча, указывающие на четыре стороны света — Север, Юг, Запад и Восток. От того, какой луч выберет ученик, зависит и место, где он будет проходить дальнейшее обучение. Если пройдет Крещение. Раньше, когда учеников было много, Второе Крещение занимало много дней, сейчас же одного дня достаточно.

После Посвящения Боги дадут новое Имя тем, кто вернется. По большей части Боги не изменяют имена, а добавляют к ним окончание. Например, окончание — рин, означает «Хладнокровный» или «Холодный», — ан — «Воитель» или «Воин», — ис — «Мудрый» или «Ум». Единственный, чье имя не было изменено, был герой древности Хикар. Но, видимо, Боги решили, что это имя в достаточной степени отражает суть воина. Имя Хикар означает «Гордый», и судя по преданиям, имя это подходило ему как нельзя лучше.

Ученики заняли места напротив алтаря. Каждый встал там, где ему подсказало сердце. Хана выбрал Север. Лейтенант Ур, стоявший у открытой двери кивнул и плотно закрыл дверь. Рассвет. Пора начинать. Я подошел к своему ученику, подал ему ритуальный кувшин с напитком, один глоток которого позволит ему увидеть Богов. Когда Хана закрыл глаза и стал падать мне на руки, я осторожно положил его так, чтобы ноги были обращены к алтарю, а голова обращена на север, в соответствии с направлением, которое он выбрал. Я сел на пол, макушка Ханы упиралась в мои согнутые колени. Остальные заняли такие же позы возле своих учеников. Нам оставалось только ждать. Крещение проходит весь день, начинается с первым лучом солнца и заканчивается, как только солнечный диск скроется за горизонтом. Я положил руки на колени, ладони холодил ритуальный стилет.

Эйрин протянул мне кувшин, из которого я должна была глотнуть. Я поднесла горлышко к губам и отпила немного. Надеюсь, не отравит, а он может. Как-то раз он под видом обучения дал мне напиться яду, а потом с каменным лицом соизволил уведомить меня, что я умру через двадцать минут, и моя задача состоит в том, чтобы за это время успеть вывести яд из организма. Натерпелась же я тогда страху! Яд я все же вывела, старым добрым способом «два пальца в рот», а он вместо того, чтобы похвалить за сообразительность, сказал, что я должна была сделать это, замедлив сердцебиение (чтобы яд не распространялся по телу) и вывести его через кожу (видимо, я должна была хорошенько попотеть, но как это сделать так, чтобы сердце билось замедленно, я так и не поняла). В довесок он сказал, что какие-то мифические воины таким образом хранили яды в собственном теле сроком до одной недели, после чего выводили яд через кожу, на которой он оседает белым порошком и… вуаля! Травите кого хотите! С тех пор я с большой опаской брала у него что-либо из рук. Такой и веретено заколдованное найдет, да пряжи для носков попросит, а то зима на дворе, ножки мерзнут.

— Хи-хи-хи — Я услышала тихое хихиканье. Когда это Эйрин научился так мерзко смеяться? Я оглянулась, вокруг меня было темно, я словно бы плыла. Плыла… плыла… я… кто я? Сознание растекалось, распадалось на мириады частиц. Меня больше не было. Это было странно. Это было непонятно. Это было хорошо. Как же хорошо! Так легко, так свободно! Я была и меня не было. Я была огромная, как вселенная, больше вселенной, и в тоже время я была маленькой, настолько маленькой, что помещусь на острие иголки. Я была везде, меня не было нигде. Голос, шедший отовсюду и словно проходивший сквозь меня, сказал:

— Кто ты?

Я задумалась. Хороший вопрос. Кто я? Я… меня нет нигде… Я — никто… Я есть везде… Я — все…

— Я — все…

Голос замолк. Потом раздался другой голос:

— Кто тебе сказал, что ты — все?

Я задумалась еще раз.

— Никто. Я так решил. — Нахальный ответ показался мне самым логичным в этой ситуации.

Первый голос сказал:

— Ты ничего не можешь скрыть от нас, мы знаем, кто ты на самом деле.

— Раз знаете, зачем спрашиваете?

Эти голоса начали меня раздражать.

— Зачем ты пришла? — Третий голос.

Зачем? Зачем я пришла? Так надо, вот и пришла.

— Так надо. — Мне было лень отвечать. Пусть отстанут от меня поскорее, чтобы я могла спокойно парить в пространстве.

Голоса затихли. Я посмотрела на какой-то отросток, который болтался у меня перед глазами. Подтянула его поближе. Как интересно. На длинном отростке была лепешка из которой росли еще пять других, они шевелились, смешно изгибаясь. Я перевернула лепешку. О… с этой стороны тоже смешно…О… еще один отросток с лепешкой! Теперь я смотрела на десять маленьких отростков. Интересно, что это?… Так смешно.

— Это твои руки. — Тихий голос помешал мне.

— Руки? — Название тоже смешное. — Руууки… В памяти появились какие-то картинки.

— Тебе здесь нравится?

— Дааааа… мне здесь хорошо.

— Ты хочешь остаться здесь?

Я задумалась, что-то в голосе меня насторожило. Посмотрела на отростки, по одному «Руки» проходила длинная белая полоса. Что это?

— …Хочешь жить — не отвлекайся…

Жить?… Жить… Меня словно тряхнуло, сознание мигом собралось воедино. Я стояла на белой мраморной плите. И, как идиотка, смотрела на шрам, которым меня наградил Алин во время нашего первого боя. Не думала, что от него будет польза.

— Ты хочешь здесь остаться? — Повторил голос.

Говорившего я не видела.

Я поклонилась, застыла в такой позе (с Богами надо быть почтительным, а то проклянут еще.)

— Благодарю за предложение, но я бы хотела вернуться обратно.

Голоса тихо рассмеялись.

— Ты порадовала нас, девочка. Что ты желаешь получить от Высших?

Солнце клонилось к закату. Осталось совсем немного. Руки спокойно лежали на стилете. Я услышал сдавленный вздох, повернул голову. Лейтенант Тилл склонился над своим учеником из уголка рта которого стекала тонкая струйка слюны. Ученик лежал с открытыми глазами, и я знал, что они пусты. Я много раз видел такие глаза. Тилл обхватил лицо своего ученика ладонями и прикоснулся лбом к его лбу. Губы лейтенанта едва заметно двигались, словно он читал молитву. Я отвернулся. Надежда еще есть, пусть мизерная, но все же есть. Мальчик еще может вырваться из жадных объятий Высших. Я опустил глаза и посмотрел на Хану. Лицо его было спокойно, словно он спал. Но это ничего не означало. Бывали случаи когда ученики возвращались не полностью, оставив в мире Богов какую-то свою часть. Они просыпались с такими же спокойными лицами… а через неделю-две, словно сумасшедшие, убивали всех без разбора. Раньше мы отпускали учеников сразу после Второго Крещения, с наставником конечно. Но… после Второго Крещения ученик не требует столько же внимания, как и в самом начале. К тому же, они мальчишки, им надо хотя бы немного развлечься после года жестких тренировок и затворничества.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});