Идеальные лжецы. Опасности и правда - Мирез Алекс

Он произнес все это быстро и резко, с явным намерением напугать и оскорбить. Я подумала, что раньше Эган разозлился бы, потому что не любил, когда ему в лицо говорят правду, но сейчас он лишь кротко прикрыл глаза.

– Пожалуй, ты прав, это моя вина, – согласился он скорее c горечью, чем кротко. – Поэтому, если поможешь разобраться с этим делом, поезжай куда пожелаешь, делай что хочешь, я тебе ни слова не скажу. Ты будешь свободен от нашей семьи, как всегда и хотел. И это не сделка, это обещание.

Адрик невесело рассмеялся.

– Ты намерен освободить меня? – спросил он, как если бы речь шла о чем-то смешном и бессмысленном.

– Да, намерен, – кивнул Эган с той же серьезной решительностью. – В любом случае, когда это закончится, все изменится. Только давай сначала займемся этой проблемой и придумаем, как выбраться из ямы.

Адрик с минуту смотрел на него таким взглядом, каким смотрела я, когда искала какую-то фальшь или подвох, которых постоянно приходилось от него ждать. Адрик смотрел так, словно сам дьявол предлагал ему сделку и ему нужно было отыскать какие-то строчки в договоре, написанные мелким шрифтом, где обязательства оказывались гораздо серьезнее, чем выгоды.

Подумав с минуту, он, кажется, что-то понял.

– Хорошо, я тебе помогу, – ледяным тоном произнес Адрик. – А сейчас проваливай.

На миг Эган задержался, словно хотел поблагодарить, но потом просто направился к двери. Я мысленно вздохнула с облегчением, что все закончилось. В моей голове с бешеной скоростью прокручивалось только что услышанное, возникали новые вопросы, связывались между собой разные факты, сводились концы с концами, пока я натягивала джинсы, неуклюже просовывая ноги в штанины.

Конечно, оказалось преждевременным так скоро праздновать победу. В ту секунду, когда я застегивала пуговицу на джинсах, резкий возглас Адрика заставил меня дернуться.

– Что такое? – спросил он.

Конечно, вопрос был адресован не мне, а Эгану, который вдруг застыл в нескольких сантиметрах от выхода, стоя к нам спиной. Сперва я не поняла, что случилось; возможно, и Адрик тоже, но спустя долю секунды я вдруг сообразила, в чем дело, и заледенела от ужаса. Слегка повернув голову, Эган смотрел направо, в сторону мусорного ведра.

Ох…

Боже…

Мой…

Презерватив…

Моя рука невольно метнулась ко рту и зажала его, чтобы заглушить крик. В моей голове неотвязно стучало: «Нет, нет, нет…». Но было уже слишком поздно. Эган резко развернулся к Адрику и в упор уставился на него. Мускулы его могучего тела внезапно вздулись. Лицо застыло ледяной маской, так что даже Адрик на миг ошеломленно замер.

Дальнейшее произошло слишком быстро.

Эган направился прямиком к шкафу, а Адрик попытался встать у него на пути:

– Эган, не лезь туда…

Но тот лишь оттолкнул его крепкой рукой и в ту же секунду отодвинул дверцу шкафа. Когда его серые, почти прозрачные глаза уставились на меня, я застыла как изваяние, не смея даже вздохнуть, только закрывала рот рукой, а сердце мое колотилось как барабан, отдаваясь в груди и ушах. Клянусь, я ждала возмущенных криков, взрыва ярости, подобного вспышке сверхновой, побоев, оскорблений, а больше всего – что мое жалкое тельце вышвырнут в окно, как помойную кошку, тайком пробравшуюся в дом…

Но ничего подобного не случилось.

Впервые в жизни Эган меня удивил.

Он оглядел меня с ног до головы широко раскрытыми глазами, полными ужаса, смятения и прочих чувств под общим названием: «Какого хрена?..». Его взгляд пробежал по моим босым ногам, обнаженной груди, по рубашке, которую я все еще держала в руках, и, наконец, остановился на моем испуганном лице. С минуту он так быстро и растерянно моргал, словно подсознательно надеялся – стоит ему проморгаться, и картина изменится. Затем его брови грозно сошлись, а губы плотно сжались.

Не сказав ни слова, он развернулся и в бешенстве вылетел из комнаты.

Вот так просто все оказалось. Не кричал, не бесился, не крушил планету вдребезги. Просто ушел – и все.

– Ох, нет…

Только это сорвалось с моих губ, когда он покинул комнату.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Возможно, Адрик понял, глядя на меня, о чем думаю. Возможно, услышал властный голос, прозвучавший в моей голове: «Иди за ним».

Потому что он попытался сказать:

– Джуд, это уже не имеет значения…

Остального я не услышала, потому что пулей вылетела из шкафа и бросилась в коридор, натягивая на бегу рубашку. Я забыла надеть туфли, но мне было все равно. Я выскочила из квартиры как раз в ту минуту, когда двери лифта уже закрывались. Эган меня не увидел, так что оставалось лишь бегом спуститься по лестнице. Я со всех ног мчалась вниз по ступенькам в надежде догнать его, но, когда добралась до первого этажа, Эган уже покинул здание, в ярости захлопнув дверь.

– Эган, подожди! – безнадежно крикнула я.

Я помчалась со всех ног и успела выскочить на улицу как раз в тот момент, когда он уже достал ключи от своего джипа, припаркованного возле тротуара. Я мчалась с такой скоростью, как будто мне в задницу засунули ракету, и остановилась позади него, прежде чем он успел сесть в машину.

– Эган, позволь объяснить… – попыталась выговорить я, задыхаясь после быстрого бега.

И тут он сделал то, чего не сделал в комнате Адрика. Он в ярости повернулся ко мне, не дав произнести больше ни слова.

– Ты этого не стоишь! – злобно прорычал Эган. Он уже открыл рот, чтобы выкрикнуть что-то еще – должно быть, еще какие-нибудь ругательства, но, к моему удивлению, с силой сжал губы и презрительно сплюнул сквозь зубы: – Я просил тебя больше так не делать, а ты опять это сделала!

Я бы предпочла, чтобы он заорал дурным голосом, потому что это было бы более предсказуемо и не так подчеркивало его правоту. Но меньше всего я ожидала подобных слов. Я понятия не имела, почему он сдерживается, но было видно, что парень старается держать себя в руках. Однако в этих нескольких словах он был прав, и мне оставалось лишь кусать локти. Я этого не стою? Как же он мерзок, черт бы побрал этого говнюка! Как он посмел сказать мне такое? По какому праву?

Во мне вскипела глухая ярость, затуманив разум. Если я бросилась за ним в погоню с одной лишь мыслью: «Догони его или потеряешь единственную возможность его уничтожить», то теперь о ней забыла.

– И почему же я этого не стою? – ответила я, недоуменно глядя ему в глаза. – Потому что после всех унижений, которым ты меня подвергал, я в тебя не влюбилась? Потому что обратила внимание на единственного парня, который хорошо ко мне относится и не заставляет чувствовать себя полным дерьмом? Не стою, потому что не следовала смехотворному штампу «любить тебя, несмотря на твой пещерный сексизм, злобность и тупость»?

– Единственный, кто хорошо к тебе относится? – повторил он мои слова таким тоном, словно они были верхом абсурда. – Да ты понятия не имеешь…

– О чем? – с вызовом выкрикнула я. – О чем я не имею понятия?

Эган резко сжал губы. Я думала, что в ответ на мой крик он тоже заорет, однако он так ничего и не сказал. Но почему? Я этого не знала. Я так до сих пор и не поняла, почему он так себя вел в этот вечер. Именно сейчас, когда логичнее всего было повести себя так, как всегда, он вдруг решил действовать иначе. Я прекрасно помню, что никогда не говорила с такой искренностью, как в эти минуты.

– Что бы ты сейчас ни сказал – это все равно не изменит того, что я о тебе думаю, – добавила я, так ничего от него больше и не дождавшись. На этот раз я не стала кричать, но мой голос звучал твердо, хотя каждое слово и застревало в горле. – Ты мне угрожал с первого дня наших отношений, сделал меня посмешищем всего Тагуса, ты смеялся над моей фигурой, над моим лицом, всячески унижал и выставлял полной дурой! И после этого тебя удивляет, что я с ним? Тебя в самом деле это удивляет?

Эган тяжело дышал. Его кулаки сжались с такой силой, что на руках вздулись вены. Он выглядел таким же взбешенным, как тогда на парковке. Он посмотрел на меня с презрением, с холодной ненавистью; в этот миг в его глазах отразились все худшие чувства, которые когда-либо испытывал род человеческий.