Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо

моя просьба о покупке новой лошади была представлена на попечительский совет, генерал Бернадотт, входивший в его состав, громко рассмеялся, говоря, что трюк был великолепный и предлог был выбран своевременный, дав тем самым понять, что моя просьба была не чем иным, как наживкой. Но, к счастью, моя просьба была поддержана полковником, и господин Дефермон добавил, что он верил, что я абсолютно не способен ни к какому обману, чтобы получить лишние деньги. Он был прав, так как, хотя у меня было всего 600 франков пособия, моё жалованье не превышало 96 франков в месяц и выплаты на жильё равнялись 12 франкам, я тем не менее никогда не имел ни одного су долга, к которому я всегда относился с ужасом.

Я купил новую лошадь, которая, конечно, не стоила моего бедного наваррца, но генеральные проверки, предписанные первым консулом, приближались, и мне было необходимо как можно скорее объездить её, тем более что эта проверка должна была быть поручена знаменитому генералу Бурсье, который имел репутацию крайне строгого инспектора. Мне было приказано ехать на встречу ему с пикетом в тридцать человек. Он меня прекрасно встретил, заговорил о моём отце, которого он хорошо знал, что, правда, не помешало на следующий день приказать меня арестовать, и вот по какому поводу. Дело довольно забавное.

Один из наших капитанов, молодой человек по имени Б…, имел очень приятную внешность и считался бы, наверное, самым красивым офицером в армии, если бы не его ноги, которые не составляли гармонии со всей остальной фигурой. Его ноги были похожи на ходули, и это особенно было заметно в узких панталонах, называемых венгерскими, которые в то время носили конные егеря. Чтобы исправить подобное несовершенство, капитан Б… заказал довольно толстые подушечки в форме икр, что должно было исправить его фигуру. Вы сейчас увидите, как из-за его ложных икр мне пришлось выдержать несколько арестов, но они были не единственной причиной.

Устав приписывал офицерам оставлять у лошадей хвосты распущенными, как это было у солдатских лошадей. Наш полковник г-н Моро был великолепным наездником, но у всех его лошадей хвосты были подрезаны. Так как он боялся, что генерал Бурсье, суровый консерватор и блюститель устава, упрекнёт его за то, что он подаёт плохой пример офицерам, он на время проверки приказал привязать всем лошадям ложные хвосты, но сделать это так, чтобы они выглядели абсолютно естественно. Это было великолепно. Мы отправились на манёвры, на которые генерал Бурсье пригласил генерала Слоте, инспектора пехоты, а также генерала Гюдена, территориального дивизионного командира, которого сопровождал многочисленный и блестящий штаб.

Смотр проходил очень долго, почти все движения исполнялись в галопе и кончались многочисленными очень быстрыми перестроениями. Я командовал взводом центра, входящего в эскадрон г-на Б…, рядом с которым находился полковник. Таким образом, они оба находились в двух шагах от меня в тот момент, когда генералы вышли вперёд, чтобы поздравить г-на Моро с великолепным исполнением манёвра. И что же я увидел? Крайняя быстрота движений, которые мы только что проделали, нарушила симметрию дополнительных аксессуаров в силуэте как капитана, так и полковника. Ложный хвост лошади полковника отчасти оторвался, кусок, состоящий из тампона из кудели, тащился по земле, в то время как искусственные волосы поднялись кверху и покрыли веером круп лошади, создавая впечатление павлиньего хвоста. Что касается ложных икр г-на Б…, то, сдавленные седлом, они изменили место и выглядели странными шишками на коленях, тогда как капитан, гордо выпрямившись в седле, имел вид человека, который как бы говорил: «Смотрите на меня, как я красив!»

В 20 лет трудно удерживать серьёзность, и я не устоял при виде такого гротескного зрелища. Несмотря на присутствие важных генералов, я не смог удержать безумный смех. Я корчился в седле, кусал рукав своего доломана, но ничего не помогало, я продолжал смеяться и смеяться до колик в боку. Тогда генеральный инспектор, не подозревая о причинах моей весёлости, приказал мне выйти из рядов и отправиться под арест. Я подчинился, но, вынужденный пройти между лошадьми полковника и капитана, мои глаза невольно упали на проклятый хвост и на икры капитана, и меня снова охватил непобедимый приступ смеха. Генералы должны были подумать, что я сошёл с ума, но когда офицеры полка приблизились к полковнику и капитану Б…, они увидели, в чём дело, и стали так же смеяться, как и я.

Вечером начальник эскадрона Бланшвиль отправился в кружок мадам Гюден. Генерал Бурсье, который также находился там, заговорил о моём безрассудном поступке, но г-н Бланшвиль объяснил мотивы моего неудержимого смеха. При этом рассказе все генералы и дамы и весь штаб смеялись до слёз. Их весёлость удвоилась, когда они увидели капитана Б… входящим в зал. В это время он уже поправил свои ложные икры и красовался перед весёлым обществом, не подозревая о причине этой весёлости. Генерал Бурсье понял, что если он не мог помешать этому громкому смеху всех присутствующих при простом изложении рассказа того, что я видел своими глазами, то было совершенно очевидно, что молодой младший лейтенант не мог удержаться и не расхохотаться при виде такого смешного зрелища. Он снял приказ о моём аресте и послал за мною.

Как только я появился в салоне, генеральный инспектор и все присутствующие разразились громким смехом. Мои утренние воспоминания заставили присоединиться ко всем смеющимся, и весёлость стала буквально нервной, когда г-н Б…, абсолютно не подозревая о её причине, переходил от одного к другому, спрашивая, почему все так веселились.

Глава XVII

Концентрация в Бретани войск, предназначенных для Сан-Доминго. — Реннские события. — Мой брат Адольф, замешанный в деле, арестован. — Смерть моего брата Теодора

Теперь мы подходим к серьёзным событиям. За договором в Люневиле последовал Амьенский мир, который положил конец войне между Францией и Англией. Первый консул решил воспользоваться спокойной обстановкой в Европе и освобождением морей, чтобы отправить многочисленные войска на Сан-Доминго, который он хотел вырвать из-под владычества чёрных, возглавляемых Туссеном-Лувертюром. Туссен, не будучи вовлечённым в открытое восстание против метрополии, тем не менее проявлял большие претензии на независимость. Походом руководил генерал Леклерк. У него было достаточно средств, он хорошо сражался в Италии, а также в Египте, но основная его известность была связана с тем, что он женился на Полине Бонапарт, сестре первого консула. Леклерк был сыном мельника из Понтуаза, если можно назвать мельником очень богатого владельца огромных мельниц, занимавшегося внушительными торговыми операциями. Этот мельник дал своему сыну