Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо

К несчастью, я узнал, что сноп соломы был вещью совершенно неизвестной в этой стране, потому что вместо того, чтобы косить траву, они пускали на неё мулов, чтобы они её вытаптывали, что превращало солому в труху. Однако мне пришла великолепная мысль набить этой соломой мешок. Затем я его бросал в сарае и ложился, завернувшись в плащ. Таким образом я избегал жутких насекомых, которыми кишели местные кровати и грязные помещения. Утром я выкидывал всё это сухое месиво из мешка и брал его с собой в повозку. Благодаря этому каждый вечер я мог его набивать свежей соломой. Моему изобретению последовал и дон Рафаэль.

Мы пересекли высокогорные провинции Наварра, Бискайя и Алава, затем достигли реки Эбро и выехали затем на бескрайние равнины Кастилии. Мы видели Бургос, Вальядолид и, наконец, через две недели прибыли в Саламанку. Там не без сожаления я покинул моего спутника дона Рафаэля, с которым я вновь встретился в этой же местности уже во время войны за независимость. Генерал Леклерк находился в Саламанке. Он прекрасно принял меня и предложил остаться у него в качестве внештатного адъютанта, но я уже имел горький опыт, который убедительно показал мне, что служба в штабе даёт большую свободу и гораздо приятней, чем в войсках, но… только если ты являешься штатным адъютантом. Без этого условия все тяжёлые работы ложатся тебе на плечи, при этом твоё положение остаётся очень ненадёжным. Я отклонил любезное предложение генерала и попросил позволить мне служить в моём полку. Моё решение оказалось верным, так как в следующем году генерал, получив пост командующего экспедицией на Сан-Доминго, увёз с собой одного лейтенанта, который после моего отказа пришёл служить в его штаб. На Сан-Доминго все офицеры вместе с генералом умерли от жёлтой лихорадки.

В Саламанке я оказался в 25-м конно-егерском полку. Полковник Моро был старым офицером и исключительно добрым человеком. Он очень хорошо принял меня, так же как и мои новые товарищи, и уже через несколько дней я был в отличных отношениях со всеми. Меня ввели в городское общество. В те времена положение француза было одним из самых приятных в Испании и абсолютно противоположным тому, чем это стало впоследствии. Действительно, в 1801 году мы были союзниками испанцев. Мы только что сражались за них против португальцев и англичан. Поэтому они относились к нам очень по-дружески. Французских офицеров селили у самых богатых жителей. Их везде принимали, и приглашения сыпались со всех сторон. Таким образом, свободно допущенные во внутреннюю жизнь испанцев, мы смогли за короткое время узнать многое из их обычаев, что за многие годы не могли сделать офицеры, которые пришли на полуостров во времена войны за независимость. Я жил у одного профессора университета, который предоставил мне прелестную комнату с видом на красивую площадь города.

Служба в полку не была утомительной и оставляла немало времени для развлечений. Я воспользовался этим, чтобы выучить испанский язык, который, с моей точки зрения, был самым величественным и самым красивым в Европе. Именно в Саламанке я впервые увидел знаменитого генерала Ласалля, в то время полковника 10-го гусарского полка. Он продал мне одну свою лошадь.

Пятнадцать тысяч французов, посланных на полуостров во главе с генералом Леклерком, образовали правое крыло большой испанской армии, которой командовал князь Мира[30], и подчинялись его приказам. Он устроил нам смотр. Этот фаворит испанской королевы фактически был некоронованным королём Испании. Мне показалось, что он был крайне доволен собою, хотя был маленького роста и очень заурядной внешности. Но в нём чувствовалось определённое изящество и хорошие манеры. Он привёл в действие французский корпус, и наш полк двинулся сначала на Торо, а затем в Самору. Вначале я очень жалел о Саламанке, но потом оказалось, что нам было неплохо и в других городах, особенно в Саморе. Там я жил у одного богатого купца, дом которого был окружён великолепным садом, где по вечерам собиралось многочисленное общество, чтобы послушать музыку и провести часть ночи в разговорах среди гранатовых рощ, мирт и лимонных деревьев. Трудно описать и оценить красоту природы, когда не знаешь чудесных ночей южных стран.

Однако пришлось оставить приятную жизнь, которую мы здесь вели, и атаковать португальцев. Мы вступили на их территорию. Было несколько маленьких сражений, выигранных нами. Французский корпус следовал к Визеу, в то время как испанская армия двигалась вниз по реке Тахо (Тежу) и достигла португальской провинции Алентежу. Мы рассчитывали вскоре войти победителями в Лиссабон, но князь Мира, который призвал, недолго думая, наши войска на Иберийский полуостров, также не размышляя, испугался их присутствия. Чтобы избавиться от них, он заключил с Португалией мирный договор, не известив первого консула. Текст этого договора князь Мира отправил для ратификации французскому послу Люсьену Бонапарту, что страшно возмутило первого консула. С этого эпизода между двумя братьями установились отношения неприязни.

Французские войска ещё в течение нескольких месяцев оставались в Португалии, где и встретили новый, 1802 год. А затем вернулись в Испанию и поочерёдно побывали в наших любимых гарнизонах в Саморе, Торо и Саламанке, где нас всегда прекрасно принимали.

На этот раз я пересекал Испанию верхом на лошади и не боялся ужасных кроватей на их постоялых дворах, поскольку нас всегда устраивали на ночлег у богатых владельцев больших домов. Переходы, когда они проходят в сопровождении целого полка и при очень хорошей погоде, не лишены определённой прелести. Да, постоянно приходится менять места, при этом не покидая своих товарищей. Ты видишь всю страну в самых мелких деталях, беседуешь в течение всей дороги с её жителями. Мы все вместе обедаем, иногда хорошо, иногда не очень, мы можем наблюдать и знакомиться с обычаями жителей. Особое удовольствие нам доставляло смотреть, как вечером испанцы приходили в себя от дневного оцепенения, начинали танцевать фанданго или болеро с невероятной ловкостью и изяществом, которые наблюдались у всех, даже у деревенских жителей. Иногда полковник предлагал им своих музыкантов, но они предпочитали гитару, кастаньеты и голос какой-нибудь певицы, так как такого рода аккомпанемент придавал их танцу более естественный характер. Подобные балы, импровизированные под открытым небом рабочим людом, как в городах, так и в сельской местности, имели такое очарование для нас, что мы, будучи простыми зрителями, с трудом покидали их. После целого месяца пути мы вновь вернулись к пограничной реке Бидасоа, и, хотя я мог только с радостью вспоминать месяцы, проведённые в Испании, я с большим удовольствием вновь увидел Францию.

Глава