Дилемма - Алексей Макеев

Крячко с первого взгляда понял, как обстоят дела. Он запихал шведа на заднее сиденье и сам сел рядом.

– Попробуем догнать? – деловито спросил он.

Гуров на секунду задумался. Он меланхолично посмотрел в сторону города, словно надеялся сквозь пелену дождя рассмотреть убегающую «Волгу», а потом махнул рукой.

– Да черт с ним! А вдруг? – сказал он, прыгая за руль и заводя мотор.

«Лада» помчалась вперед, разбрызгивая в стороны потоки воды. Дождь лил уже вовсю. Собственно, только на него и рассчитывал Гуров, устремляясь в погоню. У беглецов была солидная фора, компенсировать которую могло только чудо.

И это чудо почти произошло. Когда они обогнули завод, промчались мимо мокнущего под дождем «Мерседеса» и выскочили на трассу, ведущую к городу, впереди, всего в ста метрах от них засверкали рубиновые огоньки. Самое удивительное, что они были неподвижны – черная «Волга» не двигалась. Она торчала на обочине, развернувшись перпендикулярно движению, и не двигалась!

Гуров прибавил газу, уже предвкушая момент, когда можно будет крикнуть: «Стоять! Милиция!», но тут дверца «Волги» распахнулась, из нее вывалился здоровенный мужчина и, размахивая руками, покатился по мокрой земле. Через секунду он исчез на дне придорожной канавы. Видимо, ему придали очень приличное ускорение.

«Волга» тут же завизжала как резаная и сорвалась с места – аж дым пошел из-под колес. Разочарованный Гуров снова нажал на газ, но тут из уходящей машины вынырнула чья-то голова, а за ней плечо и рука, с зажатым в ней пистолетом. Один за другим загремели выстрелы.

Раздался звучный шлепок, и ветровое стекло прошила пуля. Вторая щелкнула по капоту и тоже врезалась в стекло, которое в одно мгновение превратилось в лабиринт белых трещин. Гуров понял, что не видит впереди дороги и сбавил скорость. Мотор как-то странно стучал – видимо, и туда угодила пуля. Гуров нажал на тормоз и выглянул наружу. «Волга» была уже далеко.

– Что выросло, то выросло, – философски заметил Гуров. – Из гонок мы выбыли. Со стрельбой тоже получилось не очень. Но у нас в запасе остались другие дисциплины. Нужно посмотреть, что случилось с тем большим человеком, которого так безжалостно выбросили на обочину жизни. Предлагаю всем покинуть машину!

– Это моя машина, и я никуда отсюда не пойду! – мрачно заявил Коркия, глядя в сторону.

– Ты бы хоть постеснялся, друг, говорить такие вещи в присутствии двух полковников! – заметил Крячко. – Тем более мокрых и злых полковников. Такие вещи просто выводят из себя, друг! Выкатывайся быстро, или я тебе помогу! Ну!

Коркия засопел, но молча полез в дверцу, которую открыл для него Гуров. И в этот момент заговорил швед. Он заговорил по-русски, но акцент был сильно заметен – должно быть, Свенссон здорово волновался. Впрочем, понять его можно было без труда.

– Я иностранный гражданин! – заявил Свенссон. – Требую немедленно связаться с моим посольством! И адвоката.

Гуров с любопытством посмотрел на него.

– Какой вопрос? – сказал он спокойно. – Сейчас свяжемся. Тут это все рядом. Только сначала выйдите из машины, пожалуйста.

Сбитый с толку швед не стал больше спорить и выбрался под дождь. Сумка по-прежнему болталась на его шее, и он сделал попытку ее снять.

– Не трожь! – угрожающе сказал Крячко. – Сумка – это улика!

– Я буду жаловаться на вас, – уныло сказал швед.

Коркия саркастически засмеялся, и было непонятно, то ли он смеется над шведом, то ли над Крячко с Гуровым, которые нарывались на конфликт с иностранцем.

Гуров, не обращая ни на кого внимания, зашагал туда, где все еще лежал в канаве выпавший из «Волги» человек. Разумеется, это оказался второй швед. Строго говоря, он уже не валялся, а сидел в канаве, тупо глядя в ночную тьму и зажимая широченной ладонью рваную рану на голове. На его румяном лице было написано страдание.

– Полюбуйся! – сказал подошедший следом Крячко. – Что значит здоровый образ жизни! Человека из машины выкинули, башку разбили, он в чужой стране, вообще непонятно где, а на щеках румянец, как у девушки!

– Да, он только возит в свою страну наркотики, – сказал Гуров. – А так образ жизни у него, конечно, здоровый.

Он вдруг оглянулся на замерших в нескольких шагах от них Свенссона и Коркия и, понизив голос, спросил:

– А вообще, мы не пустышку проглотили? Ты шведа брал. Что у него в сумке?

– То и есть, – мрачно сказал Крячко. – Высшего качества. Примерно на пол-лимона зеленых. То есть я пробы не брал, конечно, но вряд ли они сюда за зубным порошком приезжали.

– Понятно, – кивнул Гуров и, встав на край канавы, спросил у страдающего шведа:

– Эй, друг! Встать можешь?

Швед посмотрел на него печальными глазами и разразился какой-то длиннющей тирадой, из которой Гуров не понял ни единого слова. Однако из-за его спины вдруг неожиданно выскочил Свенссон и с неожиданным для северных народностей пылом принялся орать на своего соотечественника. Гуров опять не понял ни слова, но догадался, что Свенссон упрекает приятеля в том, что тот его бросил.

Сидящий в канаве великан выпучил глаза и тоже принялся орать на Свенссона. По интонациям нетрудно было сообразить, о чем на этот раз шла речь. В переводе со шведского это могло звучать примерно так: «А ты, падла, куда меня притащил? Говорил, что все на мази, а самого замели, как дешевого фраера! Я за тебя париться на русских нарах не желаю, ясно?»

Они надрывались не менее пяти минут. Но потом их энтузиазм пошел на спад, и Свенссон тоже уселся на край канавы, и оба шведа стали молча сидеть под дождем, глядя в разные стороны.

– Картина, достойная кисти Айвазовского! – прокомментировал ситуацию Крячко. – Жаль, фотоаппарата не прихватил. Однако сколько тут ни сиди, а ничего все равно не высидишь. Ехать надо, да соображать, как нам из этого пируэта выходить.

– У меня есть одна мысль, – сказал Гуров. – Не очень блестящая, но единственная. Я, видишь ли, номер «Волги» засек. Если сейчас ее в перехват объявить, еще можно что-то сделать.

– Надеешься, что по твоему сигналу тут всех на уши поставят? – спросил Крячко.

– Не по моему, – покачал головой Гуров. – По сигналу капитана Полякова. Между прочим, это его шанс. А то так и будет корпеть в капитанах до пенсии.

– Да, он чересчур тихий в этом смысле, – согласился Крячко. – Звездочек с неба не хватает. Ну, значит, пошли в нашу родную?

Он махнул рукой и, скомандовав: «За мной!», направился к своему «Мерседесу». Постепенно за ним потянулись и все остальные.

Разместились на этот раз несколько в ином порядке. За руль сел Крячко, рядом с ним Коркия, а на заднее сиденье присматривать за шведами отправился Гуров. Впрочем, мокрые выдохшиеся шведы не предпринимали никаких попыток бунтовать, и Гуров смог спокойно начать телефонный разговор. Крячко завел мотор и повел «Мерседес» в город.

Гуров набрал номер, испытав неожиданное для себя волнение, когда в трубке зазвучал усталый голос Полякова. Стараясь не распыляться на незначительные мелочи, Гуров объяснил Полякову ситуацию и предложил объявить в розыск черную «Волгу», номер которой он продиктовал Полякову.

– Там, кроме всех прочих, курьер, – разъяснил он. – И, видимо, при нем должна быть куча денег. Товар у нас.

Поляков долго молчал, и Гуров уже не на шутку начал волноваться. И тут Поляков сказал, почти не меняя тона:

– Вы сейчас где? В районе завода? Чтобы вам не плутать, подъезжайте прямо к городской прокуратуре. Ну, вы видели большое серое здание на центральной площади, да? Я буду вас там ждать. Только поторопитесь, это нужно делать быстро…

– Что делать быстро? – не понял Гуров. – Конечно, нужно торопиться. Нужно перехватить «Волгу» раньше, чем она выедет из города.

– Вряд ли эта «Волга» выедет из города, – помолчав, сказал Поляков.

– Что, черт возьми, за ребусы?! – вспылил Гуров. – Нельзя ли объяснить, чтобы было понятно?

– Это не телефонный разговор, – хмуро сказал Поляков и добавил: – Я вас жду.

Глава 15

На самом деле у Гурова были большие сомнения после разговора с Поляковым. Его уклончивость и явное нежелание с ходу включиться в игру настораживали. Гуров ожидал любых неприятных сюрпризов, и единственное, что его удовлетворяло, – это выбранное Поляковым место встречи. Что бы там ни готовилось, но там Гуров сумеет поднять такой шум, что вся прокуратура встанет на уши. Ему терять нечего, а прокуратуре будет просто некуда деваться.

Центральная площадь была пуста, и по ней свободно разгуливал дождь. Над парадным подъездом прокуратуры горели яркие фонари. У крыльца стоял желтый милицейский «УАЗ», и возле него прохаживался одинокий человек в плащ-палатке. Крячко медленно направил «Мерседес» через площадь. И он и Гуров напряженно всматривались в эту бесформенную одинокую фигуру, гадая, какая их здесь ожидает встреча.

Вдруг человек поднял голову, и сразу стало ясно, что это сам Поляков. Он махнул рукой и, наклонившись к окошку своей машины, что-то сказал сидящим внутри людям.