Чао, Италия! - Матвей Ганапольский

Папы обиделись!

Они, чьими усилиями был построен современный Рим, были вытеснены на обочину истории, их «отодвинули» по-большевистски просто и нагло.

Но они не хотели с этим мириться!

И тогда папы провозгласили себя пленниками и укрылись во дворцах за средневековыми стенами Mure Leonide, что окружает собор Святого Петра и Апостольский дворец. На этом самом холме они стали ватиканскими затворниками.

Только в феврале 1929 года удалось договориться. И не кому-нибудь, а Бенито Муссолини, который в качестве премьер-министра итальянского королевства подписал конкордат – договор с римско-католической церковью, а со стороны церкви договор подписал Государственный секретарь администрации папского престола кардинал Пьетро Гаспари.

Они подписали договор, который назвали Латеранскими соглашениями. «Латеранские» – по названию папского дворца.

И этот конкордат послужил правовой основой для создания нынешнего города-государства Ватикан, не в смысле церковной папской власти над католиками, а в международно-правовом отношении.

Мал, да удал!

Мини-государство Ватикан занимает всего-навсего сорок четыре гектара, и на этой территории разместились все основные учреждения и штабквартира римского понтифика. Они обрели статус экстерриториальности, получили право на внешние сношения, устанавливать дипломатические связи, посылать послов-нунциев, принимать иностранных послов, иметь свою гвардию, то есть, свое войско. Они выпускают свои печатные издания, почтовые марки, имеют свое радио и телеканалы, чеканят свои монеты.

Перед нами не государство в государстве, а государство-анклав.

Между прочим, на Апеннинах есть еще одно мини-государство, называется Республика Сан-Марино, но именно Ватикан уникален, потому что это единственная в мире теократическая монархия – абсолютная монархия, которую возглавляет жрец.

Подобное в человеческой истории было очень давно…

– Поразительно слышать, как ты папу назвал жрецом. Он не обидится? – усмехнулся я.

– Мне просто хочется, чтобы все понимали, что кроме экзотики, удивления и чувства некой странности – ощущения, что ты присутствуешь в «театре», это на самом деле все-таки не театр, – с жаром возразил Алексей. – Это государство, в нынешнем виде существующее восемь десятков лет. Уже давно нет итальянского королевства, есть Итальянская Республика, но продолжает существовать град-государство Ватикан – Stato-citta del Vaticano – это официальное название.

Продолжает существовать со своими министерствами, которые именуются «конгрегациями», со своей почтой, со своей военной казармой, вертолетной площадкой, магазином беспошлинной торговли и даже маленьким железнодорожным вокзалом. Вот чего там нет, так это своей больницы. Аптека есть, а больницы нет. Поэтому, когда папы болеют, они же смертны, а иногда их даже пытаются убить, как это было с Иоанном Павлом II в 1981 году, то их везут Бог знает куда – на окраину города в католический госпиталь Agostino Gemelli, который считается придворным госпиталем Ватикана.

Папу Войтылу так чуть не потеряли, ведь какое движение в Риме, хорошо известно. Истекающего кровью папу, в которого стрелял этот отморозок Али Агджа, везли не на вертолете, а на машине и Кароль Войтыла не раз терял сознание.

Всего сорок четыре гектара земли, о которых святые отцы говорят, потупив взгляд: «Да, мы маленькие. Крошечные. Карликовые» – это, конечно, правда, но не совсем. Потому что есть еще загородная резиденция Castelgandolfo – это еще 50 гектаров, которые также экстерриториальны. Плюс все главные храмы, базилики – они тоже принадлежат Ватикану.

Так что, все эти разговоры – не более чем «опера нищих».

На самом деле Ватикан – это очень серьезная структура, и Апостольский дворец – лишь вершина айсберга, которую мы видим.

Этот главный дворец состоит из двух частей – собственно резиденция, где находятся служебные, жилые и церемониальные помещения папы и его помощников. Там его опочивальня, рабочий кабинет. Там знаменитое окно, из которого, прошу прощения за сравнение, он, как кукушка из часов, выглядывает каждое воскресенье в полдень – это и есть его рабочий кабинет. Но, кроме этого, почти вплотную к его апартаментам примыкает огромное помещение Сикстинской капеллы.

Сикстинская капелла, с одной стороны, это часть ватиканских музеев и, безусловно, это одна из главных достопримечательностей для всех туристов, ведь в ней не только потолок и алтарная стена расписаны Микеланджело, но там еще есть потрясающие фрески других великих мастеров Возрождения.

Я уже не говорю о том, что в капелле раньше висели гобелены, выполненные Рафаэлем. Сейчас их перевесили в специальный затемненный коридор, потому что они начали выцветать.

«Сейчас» – это уже лет сто.

Но Сикстинская капелла, с другой стороны, имеет еще и сакральное значение, потому что именно там собирается конклав, когда умирает папа.

Хочешь быть Римским Папой – будь им!

Конечно, Ватикан – абсолютная монархия, но она выборная.

Когда папа умирает, собирается кардинальская коллегия, и они заседают именно в Сикстинской капелле под потолком Микеланджело.

Там ставятся трибуны, как на стадионе, они красного цвета и их занимают кардиналы, одетые в красные мантии.

Кардиналов закрывают снаружи, потому что «конклав» – это буквально значит «под ключ». Их закрывают, чтобы они не общались с внешним миром. Это всегда было камнем преткновения: как помешать их общению с посторонними, как избежать утечки информации, исключить возможность влияния на этих затворников.

Раньше пап избирали почти в таком же помещении, только оно называется Capella Paolina – Капелла святого Павла, и расположено в упомянутом нами Квиринальском дворце.

У этих двух помещений – у Сикстинской капеллы и у Паолинской – есть одна общая, очень важная характеристика: как гласит легенда, они выполнены в пропорциях Иерусалимского храма, разрушенного римлянами.

Тут все неслучайно.

Кароль Войтыла, предыдущий папа, был человеком очень рациональным и деятельным, как, впрочем, и все папы, хотя среди них были и философы и затворники. И он, Войтыла, сам готовил свои похороны.

Раньше, когда происходило такое событие – смерть папы, то закрывались все ватиканские музеи, потому что в Сикстинской капелле заседал конклав, а это порядка двухсот человек – «пурпуроносцев-кардиналов». Их размещали прямо там, в музейных комнатах, – ставили раскладушки, воду и пищу, создавали какие-то санитарные условия с ширмочками, и они там жили.

И первый, кто решился все организовать цивилизованно, – это папа Войтыла. Он распорядился построить специальную гостиницу для участников конклава на двести одноместных номеров. И прямо от дверей гостиницы их привозят на автобусах до дверей дворца.

И когда выбирали нового папу Ратцингера, который стал Бенедиктом XVI, то конклав работал уже в новых, цивилизованных условиях. И святые отцы не коротали ночь около статуи Зевса в коридоре, а отдыхали в своей комнате, молились там, а вечером собирались в трапезной.

Выбор нового папы – это всегда важнейшее событие, богатое традициями.

В капелле устанавливается такая маленькая печурка – «буржуйка», как мы бы сказали. И труба от нее идет прямо на крышу. И по цвету дыма огромная толпа на площади Святого Петра точно знает, как прошло заседание конклава и тур голосования.

Если идет черный дым – значит, впустую заседали, не договорились.

А когда результат достигнут, в огонь добавляют специальную соломку, которая дает белый цвет. Это называется fumata bianca – белый дым.

Белый дым означает, что новый понтифик избран.

И тогда начинают звонить колокола, и все бегут на площадь, потому что пройдет минут 15–20, папа выйдет на центральный балкон Собора Святого Петра и главный «кардинал-камерленго», распорядитель конклава, скажет: «Habemus Papam!» – «У нас есть папа!» – и вытолкнет этого раба Божьего навстречу народу.

А до этого, когда они, наконец, избирают нового папу, его быстренько препровождают в маленькую комнатку, которая находится в той самой алтарной стене, расписанной Микеланджело. Ее называют «комнатой плача», потому что когда вновь избранного понтифика туда запихивают, там его ждут монахини; и возле них на палках висят три размера папской одежды – маленькая, средняя и большая, ибо никто не знает, кого выберут.

В эту комнату должен войти кардинал, а выйти папа.

Войти туда в своей красной мантии, а выйти уже в белой.

И вот он туда заходит, эти монахини «на живую нитку» примеряют ему белую одежду, и они утверждают, что ни один папа не удержался в этот момент от слез – то ли от сознания ответственности, то ли от умиления и радости…

Но то, что во время последних выборов в капелле плакали все, не только папа, но и кардиналы – это точно.

Двадцать шесть лет просидел на троне Иоанн Павел II, и столько же не топили печку.