Секс в браке - Елена Ровинская

снимая. Везде и всегда. Даже на тренировке вешал на тонкую цепочку на шее.

«Мой!» – подумала я, млея и выдохнула.

Всякий раз, когда я видела Диму таким, меня обуревала какая-то детская гордость. Словно я лично вывела его в пробирке, таким, как он есть сейчас: в черных костюмных брюках и белоснежной рубашке с широкими манжетами.

Он обернулся, словно прочитав мои мысли. Улыбнулся мне одними глазами. Слов не требовалось, я прижалась к обнаженной груди, просунув руки под незастегнутые полы рубашки, вдавила ладони в твердую спину и выдохнула, зажмурившись, словно кошка.

– Все еще находишь меня красивым?

– Угу… Очень.

Он хмыкнул мне в волосы.

Сам себя Дима красивым не находил; просто элегантно одетым, просто с правильными чертами. Но сегодня вопрос звучал как-то по-другому. Не как обычно – шутки ради, или из желания получить комплимент. Взяв меня за плечи, он заставил взглянуть на себя в упор.

– Давно ты Олега видела?

В первый миг я даже не поняла, о ком он. Но по заострившемуся кончику носа, – когда Дима нервничал, он неосознанно, слишком сильно втягивал в рот верхнюю губу, – догадалась. Пожав плечом, я убрала руки и почесала голову. Олег был на несколько лет младше. Наши матери принципиально друг с другом не разговаривали.

– Лет так, – я задумалась, – да лет пятнадцать, не меньше. А что?

Дима все еще жевал губами, глядя мимо меня.

– То есть, вы не общаетесь?

– С чего вдруг?.. – вопрос вылетел раньше, чем отыскался ответ. – А-а… Думаешь, он знает, что я ему сестра?

– Я знаю, что он знает.

Он еще раз посмотрел на меня, опустил руки, не отводя глаз. Словно искал в моем лице чьи-то черты. Я покачала головой и развела руками.

– Мы были лучшими друзьями, – сказал Дима, задумчиво поглаживая манжет. – Мы с Витькой. Вот он был красавец. По-настоящему… Все девки с ума сходили. Балбес страшный. Зато в хоккей играл.

У него на щеках вздулись желваки.

– Когда Олег вошел, меня на миг переклинило. Такой он стал… Красивый. Вылитый ваш отец. И я на какой-то миг вдруг подумал: что это Витька пришел… За мной.

Дима был суеверен до крайности. В бога не верил, зато в приметы – сколько угодно. Вот, значит, почему вчера пришел домой такой странный. Молчаливый и погруженный в себя. И всю ночь напролет мы молча, словно в последний раз занимались любовью…

У меня заныло в груди.

Если Дима заговорил вдруг со мной о смерти, значит, дело серьезное. Даже говорить о таких вещах просто так, он считал дурным знаком. Я медленно подняла ладонь ко рту и закрыла его. Только не завыть сейчас. Только бы не завыть…

Мы уже говорили о том, что я должна буду сделать, если с ним что-то случиться. Дима не смотрел мне в глаза.

– Ты помнишь, что и как делать?

Тяжело сглотнув, я кивнула. Если потребуется, отдать все, что есть: его движимое и недвижимое имущество в городе. Дать знать его матери. Как можно скорее уехать в Германию. Все основные свои активы Дима держал в Европе.

– Я умру без тебя.

Я всхлипнула, он это пресек. На истерику у нас не осталось времени. Дима умел быть жестким и когда требовалось, становился таким.

– Еще раз ты такое скажешь и пойдешь на хер отсюда, – тихо рявкнул он, – поняла? Детей я отправлю к матери. Сегодня же.

– Нет! – возмутилась я, леденея от мысли, что моих мальчиков заберут из дома чужие люди. Что их повезут куда-то, повезут через всю страну. Мне стало плохо. – Нет! Я не отдам их!

И до меня, пожалуй, впервые дошло, что, если я умру, другого выбора не останется. Их заберут чужие люди. И дай то бог, чтобы не враги. Моих маленьких, моих сыновей… Я всхлипнула, зажав ладонями рот, но слезы текли в три ручья. Было неважно: реву я в голос, или же молча.

Дима смягчился, обнял меня за плечи, прижал к себе.

– Я знаю, родная, знаю. И я клянусь тебе, я все делаю, чтобы этого избежать. Но поклянись мне, что и ты все сделаешь, чтобы выжить. Что позаботишься о них, если меня не станет. Дай мне хотя бы видимость того, что я могу на тебя рассчитывать.

Какое-то время я всхлипывала, а он что-то говорил. Что-то об Олеге. Словно Олег имел для меня какое-то там значение. Для Димы, вероятно, имел. Но для меня?..

– …какую-нибудь работу, – продолжал тем временем Дима, не заметив, что я его не слушаю, погрузившись в воспоминания. – В охране, или…

Он коротко метнул на меня взгляд, но я была все еще поглощена своими страданиями, и Дима прищелкнул пальцами у меня перед носом.

– Ты слышишь меня?

Я кивнула. Димина привычка судорожно творить добро на пороге смерти, меня слегка напрягала. Почти так же сильно, как тяга Иркиного Сани жертвовать детским домам, депутата Колкина – строить церкви. Словно с богом можно было сторговаться, договориться о бартере.

– Работу? Но он ведь совсем еще мальчик…

– Нет, он давно не мальчик… Как думаешь? Стоит дать ему шанс?

– Сам решай. Почему ты меня вдруг об этом спрашиваешь?

– Он твой брат.

Как-то, размякнув, я рассказала Диме о том, как мечтала, что мне позволят заботиться о младшем братишке. И тот, не особенно вникнув, покрутил пальцем у виска. Сказал, «ты о своих бы детях, лучше, заботилась!..»

Больше мы об Олеге не говорили.

– О чем задумалась? Ну-ка, расскажи своему пожилому мужу.

– Я ненавижу, когда ты так о себе говоришь, – проворчала я, упираясь ладонями в его грудь, но Димины объятия не были тем местом, где легко быть суровой. Я ответила на его поцелуй, позволила ему себя успокоить, сбить с толку.

– Как он тебе? – спросил Дима, когда я уже забыла, о чем шла речь.

– Олег?.. – я уставилась на него и не держи он сейчас меня за руку, я пальцем бы у виска покрутила. – Дим, ты что-то новое куришь?.. Я его с детства не видела!

– Ты издеваешься? – он недоверчиво рассмеялся. – Он же с твоей подружкой Андрюшей, открытым браком живет…

Я ощутила, как медленно-медленно открывается в безмолвном вопле мой рот. О, господи. Тот самый браток-красавчик, что строит из себя гетеросексуала, а напиваясь, приходит к Андрею. Ведь Соня мне как-то говорила, кто он… А я забыла. Просто из головы вылетело. Я справилась с эмоциями. Не хотелось их проявлять при Диме. Судорожно наскребла по памяти все наши редкие встречи.

Значит, этот отмороженный брутальный блондинчик, вернувшийся из «горячей точки» – и есть мой маленький брат Олег? Я высокая, но он на голову меня выше. И он красивый. В самом деле красивый… не то, что я.

– Хм… Я и не знала, – в душе проснулась обида. – Мы с ним только пару раз, мельком виделись. Я его даже толком не рассмотрела… Слегка пристукнутый, кажется. Ну, ты знаешь… Оттуда нормальными