Встреча с демонами - Амелия Хатчинс

никогда не видел ничего подобного, во всяком случае, в своей богатой жизни. Я достала вино и старую бутылку скотча и поставила их на пол, прежде чем поставить доску на место.

— Этот коттедж, должно быть, старше, чем я думал, — заметил Лукьян. — Сейчас не увидишь старинных погребов.

— Мой прапрадедушка построил это место ещё до того, как построили главный дом, — пробормотала я, открывая холодильник и доставая из крошечного морозильника поднос со льдом. — Ты предпочитаешь чистый или со льдом? — поинтересовалась я.

— Чистый, — тихо ответил он, стоя, прислонившись к дверному проёму. Лукьян доминировал в комнате, будто кухня недостаточно мала. Теперь же казалась ещё меньше.

Я полезла в шкаф и достала бокалы, в которые налила напитки. Затем обернулась, протягивая Лукьяну виски. Он больше не стоял в дверном проёме, а находился за мной. Я даже не слышала, как он двигался, пока он не, сделав глоток, поставил свой напиток на маленький кухонный стол, взял из моей руки вино и поставил его рядом со своим.

— Нам лучше вернуться в гостиную, — предложила я, ненавидя себя за то, что мысли улетают в такие места, куда им, чёрт возьми, и не стоит соваться. Только не с этим мужчиной.

— Лучше ли, — вроде спросил, а вроде и нет Лукьян. Он дотронулся до моего обнажённого плеча, на котором красовался синяк. Я закрыла глаза, когда ощущение его прикосновения заставило напрячься. Я тяжелее задышала и едва не падала в его объятия. Он наклонился и нежно поцеловал обнажённую кожу, прежде чем отстранился и посмотрел на меня греховным взглядом.

— Лучше, — прошептала я.

Улыбнувшись, он приблизился к моим губам. От него исходил пьянящий запах виски, и мне захотелось попробовать то, что он пил. Я приблизилась, не уверенная стоит ли пересекать эту черту, или же бежать от неё, и облизнула губы, когда он подтянул меня к себе, его дурманящий аромат посылал меня за грань, откуда не вернуться, и я поцеловала Лукьяна. Его поцелуй был жёстким и требовательным. Лукьян обхватил меня за бёдра, поднимая, пока я не оказалась прижатой к его налитому стволу, который скрывали брюки. Я застонала, когда он потёрся своим желанием о моё. Поцелуй стал голодным. Лукьян прижал меня спиной к стене, и я не знаю, как стена не прогнулась под давлением нашего веса. Я запутала руки в его волосах, пока он одной рукой не схватил за запястья и не задрал их вверх. Я оказалась беспомощной, пойманной в ловушку и неспособной противостоять тому, чего он от меня хотел. Губы Лукьяна поглощали любые связные мысли, а его член был твёрд как камень, пока он толкался в тонкое кружево моих трусиков. Я была почти благодарна за тонкий барьер между нами, но почувствовала, как рвётся ткань. В маленьком пространстве кухни это звук напоминал гром. Выпуклость в штанах Лукьян заменил пальцами, и я подалась им навстречу.

Я чертовски возбудилась, а он стал спичкой распалившей это инферно. Я застонала, когда он ввёл длинный палец в меня; его собственный стон заглушил наш поцелуй. Затем Лукьян вытащил палец и с усилием снова толкнул внутрь. Я чувствовала, как внутри меня разрастался шторм, бесконтрольный и незнакомый, ни разу в жизни не испытанный. Тело было напряжённо и горело от страсти изведать этого мужчину. Я даже не понимала, как он мог удерживать меня, раз обе руки были заняты. Но мне было всё равно.

— Проклятье, ты влажная, — прорычал он, отодвигаясь от меня. — Ты уже так чертовски близка к оргазму, да, ведьмочка?

— Лукьян, — пробормотала я, не уверенная в том, что сейчас происходило. Это связь такая примитивная. Я не просто увлажнилась для Лукьяна, а вся текла. Соски затвердели от жажды его прикосновений. Я не знала, почему он остановился, но потом поняла. Лукьян отпустил мои руки, поднёс пальцы, пропитанные соком моего возбуждения, ко рту и облизал их, смотря мне прямо в глаза.

— Мне нужно тебя трахнуть, — прошептал он хриплым голосом, от которого по телу прошла дрожь.

— Я… Не могу, — ответила я, поспорив сама с собой в голове. — Не могу до Вознесения.

— Я не намерен плодить ведьм, — сказал он таким тоном, что зазвенели тревожные колокольчики.

— Я не могу заниматься сексом, — прошептала я, проходя через комнату, хотя безумно хотела раздеться догола и позволить Лукьяну делать всё, что пожелает. Но не могу. Слишком многое поставлено на карту, и одного промаха хватило бы для предков, чтобы лишить меня возможности принять силы. Я прислонилась к хрупкой стойке и боролась с желанием обернуться и предложить ему то, что он хотел. Тело трясло от сдерживаемой страсти. Я слышала и чувствовала Лукьяна, стоящего позади и ожидающего моего решения. Я не хотела рисковать силами, будучи слабее сверстниц, когда проклятье снимется во время церемонии Вознесения; уже и без того рисковала оказаться слабачкой, если теории старейшин верны.

Он — желанное отвлечение от всего происходящего.

Я обернулась, но Лукьяна уже не было. Я вышла из кухни, осматривая пустую комнату и моргнула. Дверь была открыта, и Лукьяна не было. На глаза навернулись слёзы злости, которые я утёрла. Закрыв дверь, я вернулась на кухню, решив вылить виски и выпить вина.

Я пошла в ванную, поставила вино на столик у раковины и потянулась, чтобы включить воду. Затем разделась и забралась в ванную, позволяя воде смыть весь стресс сегодняшнего дня, наконец, расслабляясь. Я не собиралась плакать; это всё равно ничего не изменит, и, вероятно, я развалюсь в самом прямом смысле слова. Лукьян прав — одна трещина в плотине и всё вскроется.

Сегодня — ужасный день, и я хотела его забыть, но не могла. Я хотела взять то, что предлагал Лукьян, но этим бы не закончилось. Я позволила стенам задрожать, как и тогда, когда наблюдала за Бенджамином, двигающимся к дверям клуба. Он так похож на Джошуа, что мне так же сильно, как и Кендре, хотелось верить, что произошла ошибка, но не могла. Я знала правду, и мы слишком близки к вознесению, чтобы рисковать. Я не хотела потерять Кендру из-за ошибки, поэтому заставила себя посмотреть правде в глаза — мы смотрели не на Джошуа. Однако на какое-то мгновение я позволила стенам приспуститься и подумала, что, возможно, ошибалась.

Искупавшись, я надела розовую ночнушку и прошлась по коттеджу, выключая свет и туша свечи. Я погладила Луну по голове, когда она вошла, чувствуя, что пришло время для сна.

— Умничка, — пробормотала я, стягивая одеяло и откидывая мягкие простыни. Перед тем, как отправиться в клуб, я открыла окошко