Когда она искушает - Габриэль Сэндс

и снова сделал это правильно.

Он дал мне попробовать и ожидает, что я просто забуду об этом?

Правда в том, что даже если бы я хотела забыть, я не знаю, смогу ли. Что меня ждет по ту сторону, если я это сделаю? Снова бессонные ночи с тенями, скрывающимися в углах моей спальни? Еще бесконечные часы пролистывания постов с соболезнованиями, горем и болью?

Я останавливаюсь на опушке леса, упираясь пятками в землю и сгибаясь в пояснице, чтобы отдышаться. Моя грудь вздымается.

Я застряла здесь, в этом месте, с Джорджио, Бог знает, как долго, и я не знаю, как отключить свои чувства к нему. Они так живы в моей груди, что мое сердце бьется вместе с ними.

Я хочу его.

Я хочу его тело и его прикосновения.

Я хочу знать, каково это, когда он голый и тяжелый лежит на мне сверху, его руки лежат на моей обнаженной груди, а его длина проталкивается внутрь меня.

И после прошлой ночи я думаю, что он может хотеть того же самого.

Все, что ему нужно, это небольшой толчок.

Хватит ли у меня смелости отдать себя ему?

К тому времени, когда я достигаю подножия башни, моя пробежка уже замедлилась до ходьбы. Я вспотела и отчаянно нуждаюсь в душе, но я помню, что сказал Поло о виде сверху, и принимаю спонтанное решение проверить его.

В больших воротах вырезана маленькая дверь. Я проскальзываю сквозь него и использую фонарик своего телефона, чтобы осветить темное пространство. Нетрудно заметить винтовую лестницу, и спустя, кажется, столетие я, наконец, оказываюсь наверху.

Не знаю, какой высоты башня, но мне она кажется примерно такой же высоты, как пятиэтажный дом. Прикрывая рукой глаза от солнца, я оборачиваюсь и впитываю все это.

Ух ты. Вид захватывает дух.

Я вижу яркий зеленый лес, извилистую дорогу у подножия холма и пятна пурпурных и желтых полевых цветов. Листья шелестят вдалеке. Птицы поют, их песни переплетаются и переплетаются.

Отсюда я вижу что-то похожее на маленькое поселение в долине вдалеке. Перуджа слишком далеко, вероятно, спрятана за одним из холмов.

Я снова сосредотачиваюсь на лесу, скользя взглядом по соснам, пока не замечаю просвет в листве.

Это маленький дом?

Моя грудь упирается в верхнюю часть стены, когда я наклоняюсь вперед, пытаясь лучше рассмотреть.

Вот оно. Односкатная крыша с дымоходом. Линии не прямые. Я считаю, что он провисает в некоторых частях.

Это часть имущества? Зачем кому-то строить крошечный домик прямо там? Я не вижу к нему дороги. Отсюда должно быть не менее двадцати минут ходьбы.

Мой желудок урчит. Бросив последний взгляд на таинственный дом, я поворачиваюсь и спускаюсь вниз.

Я использую боковую дверь, чтобы вернуться на кухню и найти Томмазо, взбивающего яйца, напевая себе под нос мелодию.

— Не слишком ли рано для завтрака? — Я спрашиваю.

Он смотрит на меня через плечо. — Нисколько. Джорджио уже встал. Хочешь, я тоже сделаю тебе тарелку?

Мое сердце колотится. Джорджио тоже не мог уснуть.

— Да, пожалуйста.

— Давай, я принесу в столовую.

Я поправляю конский хвост и вытираю несколько влажных прядей с лица, прежде чем идти дальше, мои нервы напрягаются с каждым шагом.

Когда я вижу, как он сидит спиной ко мне во главе стола, я делаю глубокий вдох. Его плечи расправлены, и я думаю, что он почувствовал мое присутствие.

— Ты рано встал, — говорю я, обходя стол и садясь справа от него.

Он отводит взгляд от телефона и бросает на меня еще один взгляд, его взгляд останавливается на глубоком вырезе моей майки. Когда они поднимаются к моему лицу, внутри них клубится тьма. — Доброе утро.

Грязные волосы. Обычная черная футболка. Пара темно-синих джинсов. Усталость искажает его лицо, но нет никаких других подсказок относительно того, что происходит в его голове.

Пока я не замечаю, как он сжимает свой телефон.

За последнюю неделю я поняла одну вещь о Джорджио: этот человек не ерзает. Максимум, что он сделает, это проведет рукой по галстуку или уберет волосы с лица. В остальном его руки такие же твердые и контролируемые, как у хирурга.

Но прямо сейчас его большой палец беспокойно трется о край устройства.

Что-то злое искрится внутри меня. Ты не в себе после прошлой ночи?

Возможно, он беспокоится о том, что я расскажу Дамиано о поцелуе, но сейчас он должен знать, что я этого не сделаю.

Нет. Могу поспорить на что угодно, что неловкость, исходящая от его жесткой позы, вызвана тем, что он беспокоится, что не обманул меня.

Когда он замечает мой взгляд, его движения останавливаются. Он прочищает горло и откидывается на спинку сиденья. — Ты была в спортзале?

— Нет, я бегала. До опушки леса и обратно. Я также пошла на вершину башни, чтобы проверить вид. Я думала, что видела маленький домик в лесу? Ты знаешь, что это такое?

Он пренебрежительно машет рукой. — Просто старые руины.

— Руины? Это выглядело не так уж плохо.

Что-то напряженное проходит по его лицу. — Был пожар. Крыша может рухнуть в любой момент. Я собирался снести эту штуку, но там это никого не беспокоит.

Нас прерывает Томмазо, который приносит два капучино и корзину корнетти. Когда он отступает, Джорджио складывает руки на столе и пронзает меня серьезным взглядом.

— Как ты себя чувствуешь?

Я смотрю вниз на себя. — Вспотела. Мне нужен душ.

— Это не то, что я имею в виду.

— Что ты имеешь в виду?

Его взгляд темнеет. — Знаешь что. Инцидент прошлой ночью.

Я вдавливаю ногти в ладони.

Это оно. Смогу ли я найти в себе смелость? Достаточно, чтобы показать ему, что я хочу его? Достаточно, чтобы отбросить его попытки притвориться, что то, что произошло прошлой ночью, не было правдой?

В худшем случае я совершенно ошибаюсь на его счет и опозорюсь. Но разве я уже не делала этого с тех пор, как попала сюда?

На самом деле мне нечего терять, кроме своего эго.

И кому какое дело до этого?

Я выгибаю бровь. — Ты имеешь в виду, когда ты поцеловал меня, и сосал мою шею, и провел ртом по всей моей груди, пока я не попросила тебя снять с меня рубашку?

Он почти задыхается. — Ты сделала что…

— Я умоляла тебя снять с меня рубашку.

Он проводит пальцами по волосам, путая их еще больше. — Ты была в шоке.

— Возможно, поначалу, но я довольно быстро освоилась.

— То, что я сделал, было совершенно неуместно. Я прошу прощения.

Нервы танцуют у меня